Ширл Хенке - Огонь в крови

Лисса опоздала. К тому времени, как она подъехала ближе, скандал уже разразился и в лагере царила суматоха. Ревматические ноги Уксусного Джо двигались с поразительной скоростью — повар, размахивая огромной метлой, несся за Кормаком и еще одной собачкой поменьше, черно-белой дворняжкой. Судя по виду старика, он пришел в такой гнев, что был готов уничтожить воришек.

— Отдайте моих перепелок, подлые сукины дети, пока я не выпущу из вас достаточно крови, чтобы выкрасить весь дом!

Но маленький преступник мчался впереди, а по его пятам летела огромная овчарка.

Кормак увернулся от яростного удара метлой и почти догнал Пеппера, собаку Мосса, тащившую истрепанную веревку, на которой болталось несколько связок перепелов.

— Я специально выдерживал этих птиц целых две недели! Дьявол побери, они как раз поспели!

Тушка одной птицы свешивалась из пасти Пеппера, облепленной красновато-коричневыми перьями. Как раз когда оба пса завернули за угол фургона с продовольствием, Уксусному Джо удалось наконец огреть Кормака по загривку; овчарка сбилась с шага и запуталась в веревке, которую тащил Пеппер. Дворняжка ошеломленно мотнула головой, так что связки перепелов плюхнулись прямо в проволочную корзину, полную яиц. Корзина перевернулась, яйца ссыпались на землю, разбивались, блестящие желтки растекались в пыли. Огромный пес, наслаждаясь новой игрой, катался в грязи. Уксусный Джо, поскользнувшись во всем этом месиве, выронил метлу и, схватив чугунную сковороду, швырнул в преступников, но промахнулся, и снаряд врезался в большой горшок с патокой, стоявший на полке. Брызги липкого сиропа полетели во всех направлениях, обливая с ног до головы Пеппера, Кормака и даже украденных перепелов.

Пронзительно завопив, коротышка-повар вцепился в большой железный половник и начал им размахивать. В этот момент из-за холщовой занавески под столом выскочил Пеппер и забегал вокруг кипящего на плите горшка с тушившимся мясом; Кормак, вынырнув с другой стороны, присоединился к дворняжке. К тому времени у фургона собралась толпа зрителей, подбадривающих воришек криками и свистками, многие даже делали ставки, споря: удастся ли удрать собакам с добычей или Уксусный Джо победит.

Уксусный Джо взбесился, хуже чем бык от красной тряпки, — заметил Лиссе Роб Остлер, когда девушка спешилась и с округлившимися от ужаса глазами начала подзывать собак. Пеппер не подчинялся никому, кроме Мосса, которого в лагере не было. Шум стоял такой, что даже Кормак, обычно беспрекословно подчинявшийся Лиссе, не слышал ее криков.

— Ставлю пять долларов, что он заполучит птичек обратно! — заорал кто-то Остлеру.

Кормак едва не столкнулся с Пеппером, пытаясь ухватить одну из болтавшихся на веревке перепелок. Схватка продолжалась до тех пор, пока на мошенников не бросился Уксусный Джо с половником и длинной вилкой для жаркого, попеременно тыча и замахиваясь на овчарку, как на более крупную мишень.

Кормак приглушенно взвизгнул, когда вилка вонзилась ему в лохматый загривок, но тут же метнулся в сторону, и, поскольку Пеппер не выпускал другого конца веревки, несчастье не замедлило случиться — огромный горшок перевернулся, на земле образовалась гигантская лужа мяса с подливкой. Старик Джо громко завизжал, приплясывая; огненно-горячие куски говядины в соусе плюхнулись прямо ему на ноги и замурзанный белый передник. Взвившись в воздух, словно испанский танцор, он отпрыгнул подальше, проклиная все на свете, и начал лихорадочные поиски другого оружия. Мужчины, неожиданно осознав, что их обед только что уничтожили, прониклись некоторым сочувствием к бедам повара.

Когда парочка налетчиков побежала к табуну, вслед раздались вопли:

— Следите за лошадьми!

— О, черт!

— Кормак! Я посажу тебя на хлеб и воду на целый год!

— Господи, кто бы подумал!

Табун заперли во временном загоне из тонких брусьев с натянутой между ними веревкой. Пеппер ухитрился пробраться низом, но Кормак налетел прямо на веревку; надежные столбики пошатнулись, упали, и оба запутавшихся в канатах пса привели и без того напуганных коней в совершенное безумие. Мужчины громко ругались, увертываясь от неумолимых копыт. Некоторые побежали за оседланными лошадьми, другие, уже успев вскочить в седло, размахивая лассо в напрасной попытке перехватить мечущихся животных.

Уксусный Джо, окончательно взбесившись, лихорадочно шарил в шкафчике, прибитом к боку фургона, напоминая спятившего бурундука, забывшего место, где спрятаны желуди, и при этом, не переставая, поносил собак. Жертвы его ярости благополучно избежали гибели под конскими копытами, ретировавшись под защиту фургона и навеса. Теперь уже Кормак перехватил веревку с нанизанными перепелами, а Пеппер погнался за ним. В спешке Кормак врезался в один из столбов, поддерживающих холщовую крышу, а Пеппер, следуя по пятам, сделал то же самое, и тяжелый навес с шумом обрушился на землю, сбив при этом два ряда открытых полок, заставленных оловянными тарелками, кружками и тяжелыми глиняными горшками.

Уксусный Джо разразился потоком новых проклятий, заглушивших даже треск бьющейся посуды. Лисса в ужасе прижала ладони к ушам, не зная что делать. Наконец повар вытащил древнюю винтовку из нагромождения вещей и инструментов в шкафу и поднял ее в направлении навеса. Два извивающихся комка, один большой, другой поменьше, бились под парусиной, пытаясь выкарабкаться на свободу.

— Нет, Уксус, миленький, не стреляй! — завопила Лисса, бросаясь к повару, который уже взводил курок, и хватая его за руки как раз в тот момент, когда тот выстрелил. Отдача была такой сильной, что оба повалились на землю.

Из-под парусины с силой урагана вырвалось странное серовато-белое облако.

Собравшиеся начали судорожно кашлять и тереть глаза, когда мелкая белая пыль осела на них толстым слоем. Лисса кое-как пробралась к упавшему тенту и выпустила на волю пленников, забывших о добыче.

— О, Кормак, Пеппер, только поглядите на себя, — сокрушенно охнула она, сгибаясь пополам от нового приступа кашля.

— Какого дьявола тут творится? — завопил Маркус на двух белоснежных псов, которые, наконец осознав всю порочность своего поведения, поджав хвосты, спрятались за девушку.

Джейкобсон спешился, но Джесс все еще оставался в седле и едва сдерживал смех, рассматривая хаос и разруху. Когда его взгляд упал на покрытые мукой волосы и липкие руки Лиссы, та, сгорая от смущения, отвела глаза и, часто заморгав, погладила Кормака по голове. Пальцы запутались в густой шерсти.

— Это мука, — неожиданно выпалила она, зная, что краснеет, и ненавидя себя за это. — Уксусный Джо пытался застрелить их, но вместо этого попал в мешок с мукой, и получилось что-то вроде взрыва, так что всех вокруг засыпало, — пояснила она, с сокрушением оглядывая испорченный костюм.