Нора Хесс - Сэйдж

Чувство надежности и безопасности охватило Сэйдж. Теперь она уже была уверена, что этот крепкий, сильный мальчик, почти юноша, сможет довести их до Шайенна, где они смогут укрыться в маленьком домике, который она арендовала.

И все же она продолжала постоянно огладываться — слишком долго ей пришлось жить в страхе перед деверем, и этот страх не скоро ее оставит. Если только Миланд остался жив, он последует за ними, это она знала точно.

Сэйдж была в напряжении до тех пор, пока до ее маленького замка не осталось чуть больше мили. Наконец, часа за четыре до захода солнца, беглецы остановили лошадей, она показала на маленькое здание и сказала:

— Лайша, Бенни, вот — это ваш новый дом. Они постояли в молчании, а потом Бенни спросил:

— А мы будем жить одни, мэм?

— Ну, конечно, нет! — Сэйдж улыбнулась ему ободряюще. — Вы будете жить со мной и вашим двоюродным братом Дэнни. Он — сирота. Его отец и мать были убиты несколько месяцев назад. А возможно, с нами будут жить еще двое детей. Они тоже сироты. Когда мы тут устроимся, я поеду в Шайенн и посмотрю, может, им тоже нужен дом. И еще одна вещь. Думаю, вам будет приятно узнать, что у вас также есть дед и бабушка. Когда-нибудь мы к ним съездим.

— Да они нас и видеть не захотят! — с горечью сказал Лайша.

— Еще как захотят! Почему ты так говоришь?

— Да ведь родители нашей мамы…

— Ну, я уверена, что с этими стариками все будет по-другому, — уверила братьев Сэйдж. — Они вас полюбят, вот увидите!

В глазах подростков сомнение сменилось робкой надеждой. Ах, как хотелось, чтобы их хоть кто-нибудь полюбил в этом мире! Но они ничего не сказали Сэйдж в ответ. Надо подождать и самим посмотреть, а потом и можно будет делать выводы.

Жалкая развалюха, в которой лежали четыре трупа, осталась позади, милях в десяти, когда Джим, наконец, выпрямился в седле и посмотрел вверх. Сквозь листья деревьев виднелось небо, сплошь усыпанное яркими звездами.

Он откинулся в седле назад и тяжело вздохнул. Сэйдж погибла! Как он сможет и дальше жить в этом мире, в котором нет ее?

Рыдания сотрясали его тело и слезы показались у него на глазах.

Наступил рассвет. Джим продолжал свой путь домой, все так же чувствуя боль в сердце и душе, боль, которая выматывала, лишала сил. Ему часто приходилось испытывать горечь утрат, однажды, когда он узнал о смерти Клео, он тоже плакал. Но, кажется, никогда еще его скорбь не была такой безмерной.

На мгновение, на один краткий миг, у него мелькнула мысль о том, чтобы прямо сейчас слезть с лошади и с помощью кольта покончить со своими страданиями.

Но он тут же прогнал эту трусливую мысль, ведь у него еще есть его дочь, остался Дэнни, племянник Сэйдж. Конечно, он возьмет его к себе, вырастит, выучит этого славного мальчугана. Он, Джим Латур, сделает это не только потому, что сам этого хочет, она ведь так любила его. И когда Дэнни немножко подрастет, он всегда будет напоминать о ней.

Джим ехал по дороге прочь от Шайенна. Ему не хотелось видеть Кэрри, слишком больно было бы разговаривать с ней.

Тилли, Джонти и Дэнни тоже волнуются и тоскуют оттого, что Сэйдж так долго не приезжает, но и он ничего не сможет рассказать, пока кровоточит его рана.

В середине дня Джим Латур вернулся к себе домой на ранчо. Он посмотрел на простиравшуюся перед ним равнину, сбил назад шляпу и вытер пот с лица. На равнине виднелись стада, особенно много коров сгрудилось у водоема, а возле них разъезжали погонщики. Но он очень устал, чтобы ехать к ним Джим снова надвинул шляпу на лоб и направился в сторону дома. Внезапно он увидел, как от группы пастухов отделился всадник и галопом помчался навстречу ему.

Рустер! Никогда прежде Джиму так сильно не требовалась поддержка друга.

Лошадь Рустера заржала и помчалась вперед. Когда друзья встретились, Рустер только взглянул в тоскливые глаза старого товарища и тихо произнес:

— Ты привез плохие новости? Джим кивнул.

— Этот ублюдок убил ее, Рустер, — сказал он хриплым голосом.

— И ты отомстил за нее, конечно.

— Да, я влепил этой твари пулю прямо меж глаз.

— Жаль, что ты не заставил его сначала помучиться.

— Я подумал об этом позже, но когда эта кровожадная тварь стояла и спокойно рассказывала мне, как он убил ее и оставил на съедение хищникам, мне кажется, мой кольт сам выстрелил. Ну, ладно, что же произошло в мое отсутствие? — спросил Джим, когда их лошади пошли рядом.

— Твой дом почти завершен, все что требуется — это покрасить его. Черт побери, красивое местечко, скажу я тебе! Ты просто потеряешься во всех этих комнатах. В этом доме требуется, чтобы вокруг бегала куча ребятишек.

Когда Джим не ответил, Рустер добавил:

— Клем собирается перегнать половину стада поближе к железной дороге в Ларами. Он бы давно уехал, да все ждал, надеялся, что ты покажешься.

Рустер искоса посмотрел на Джима.

— Тебе, наверно, лучше побыть одному, Джим. Попробуй сменить обстановку, отдохни, займи свои мысли чем-нибудь еще.

«Наверное, Рустер прав, — подумал Джим, — и все-таки лучше, как можно больше работать, чтобы каждый день уставать до смерти».

— Я, пожалуй, отправлюсь с Клемом. — Как ты думаешь, сколько времени займет переход?

— Ну, не знаю, — Рустер сдвинул шляпу на лоб и почесал затылок, — от трех недель до месяца, наверное.

— Ну, поехали, поговорим с Клемом. Скажем ему, чтобы был готов к следующему утру.

На постоялом дворе Сэйдж взяла ту же самую легкую повозку, которую она нанимала всего неделю назад, чтобы перевезти мебель в свое новое жилище, и через полтора часа она уже въезжала в Шайенн.

Первую остановку молодая женщина решила сделать возле меблированных комнат, хозяйкой которых была Кэрри. Сэйдж никак не могла избавиться от страха перед Миландом и боялась, что он где-то поблизости, поэтому она вошла через черный ход, прямо на кухню и так напугала Кэрри, что домохозяйка уронила на пол противень с печеньем.

Женщины бросились друг другу на шею, не обращая внимания на захрустевшее под ногами печенье. Слезы радости выступили на глазах у Кэрри и заструились по ее щекам.

— О, Сэйдж! Как здорово видеть тебя живой и невредимой. — И она вновь сжала вернувшуюся подругу в объятиях.

Затем Кэрри отступила на шаг назад и посмотрела на Сэйдж, отмечая в уме измазанное землей, помятое платье, которое молодая женщина одела в театр в ту страшную ночь. Кэрри увидела, что прекрасные каштановые волосы ее молодой подруги свисают вниз сбившимися сосульками. Вдруг ее глаза расширились от ужаса — она увидела две красные полосы, которые оставил нож Миланда на лице ее подруги.

— С тобой все в порядке, дорогая? — спросила Кэрри. Ее руки нежно прикоснулись к щеке Сэйдж. — Он мучил тебя, девочка?