Сандра Хилл - Холодный викинг

Она была несчастна. Грольф и придворные делали все, чтобы не подпускать к ней Торка. Им не давали возможности поговорить наедине, не говоря уже о том, чтобы поцеловаться и лечь в постель. Руби мучительно тосковала о нем, не в состоянии выносить обвиняющие Оскорбленные взгляды, которыми он клеймил ее. Кажется, Торк считал, что ей нравится эта разлука, что она использовала его, желая достичь своих целей и оказаться в безопасности под защитой Грольфа.

Три дня назад Торк протолкался сквозь толпу придворных и потребовал у Грольфа:

— С твоего разрешения, Грольф, я хотел бы поговорить с Руби наедине.

Руби видела, как трудно даются Торку вежливые слова и как ему хочется наброситься на Грольфа.

— Позже, — холодно бросил Грольф и начал расспрашивать Торка об укреплениях, выстроенных Ательстаном.

Прошлой ночью Торк снова попытался, но Грольф вместо ответа спросил:

— Пойдем, расскажешь о товарах, которые привезли твои суда. Может, у тебя есть оружие, которое понадобится моим солдатам, или безделушки для Поппы.

Сегодня Торк даже не собирался подходить, только беспрерывно пил, наблюдая за Руби, словно ястреб, явно заметив, как она похудела, а под глазами темные круги от бессонницы. Руби страстно желала подбежать к Торку, заверить его в своей любви, но два стражника, охранявшие ее день и ночь, конечно, не пустили бы.

Наблюдая за непрерывным пьянством Торка, видя дерзкие взгляды в свою сторону, Грольф ударил кулаком по столу и ледяным тоном приказал слуге:

— Вели этому наглому ублюдку Гаральда подойти — я хочу поговорить с ним, если он, конечно, не слишком одурманен моим элем.

Несмотря на огромное количество выпитого, Торк, держась с каменным достоинством, медленно поднялся на возвышение, подчеркнуто игнорируя сидевшую поблизости Руби. Налитые кровью глаза говорили о бессонных ночах и невысказанных обидах. Руби встала, чтобы подойти к нему, но стражник положил ей руку на плечо и заставил сесть. Бесстрастное лицо Торка ничего не выражало, но Руби заметила, как сжимались и разжимались его кулаки.

— Так, значит, незаконное отродье Рогнвальда желает обратиться к незаконному отродью Гаральда? — прорычал Торк, бросив ответное оскорбление в лицо нормандского правителя.

Надменный вид Торка и резкие слова взбесили Грольфа. Он рассерженно вскочил, подавляя окружающих своим ростом и яростью. Только рука Поппы на его плече удержала герцога от нападения на Торка. Вместо этого он снова уселся и пригвоздил гостя к месту пылающим взглядом.

— Почему бы тебе сразу же не отправиться в Джомсборг, Торк? — процедил он сквозь стиснутые зубы, грубо давая понять, что отказывает викингу в гостеприимстве. — Надеюсь, ты больше не тревожишься за безопасность Руби? — И, презрительно скривив губы, добавил:

— Я думал, что джомсвикингам не дозволяется покидать их укрепленные дворцы больше чем на три дня.

Торк, передразнивая Грольфа, тоже скривил губы и угрюмо ответил:

— У меня есть разрешение заняться делами деда и своей торговлей, но ты прав, я скоро отплываю. Но сначала должен поговорить с Руби.

— Хочешь попросить ее сопровождать тебя в Джомсборг?

— Да.

— Я не позволю.

— Ты не позволишь? — охнула Руби. — С каких пор ты получил власть над моей жизнью?

— Придержи язык, девушка, или выйди из холла, — бросил Грольф.

— Она имеет право решать, — возразил Торк. Теплый взгляд, которым викинг одарил Руби, явно говорил о том, как он рад узнать о том, что она готова смело противостоять своему грозному родственнику.

— Не имеет. Я сам выдам замуж свою внучку и обеспечу ее будущее.

— Ты двуличен, Грольф! Много лет Поппа провела рядом с тобой, без благословения священника.

Грольф выпрямился в полный рост вне себя от гнева, а его придворные схватились за мечи.

— Ни один человек не имеет права сказать дурного слова о Поппе. Да, я обвенчался с дочерью короля Гизелой по христианскому закону, но даже тогда истинной женой считал Поппу и женился на ней, как только умерла Гизела.

Искреннее сожаление мгновенно отразилось на лице Торка, и он поспешил заверить Грольфа:

— Прости за неловкие слова, Грольф. Есть много оскорблений, которыми я мог бы ответить тебе, но никогда бы не стал чернить Поппу. Я просто хотел объяснить, что обычай брать любовниц широко распространен среди нашего народа, и никто не видит в этом ничего бесчестного.

Грольф нехотя кивнул в знак того, что принимает извинение, и, усевшись, задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Ты можешь получить мою внучку только после свадьбы, — наконец объявил он. — И больше я не желаю ничего знать. Кстати, последний совет — я предлагаю тебе отправиться в плавание утром, пока не дошло до ссоры или чего похуже между нами.

Торк вопросительно посмотрел на Руби. Она была потрясена безоговорочным приказом Грольфа. Но прежде чем она успела что-то сказать, Торк повернулся и вылетел из холла, сопровождаемый Селиком.

— Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним, — умоляюще попросила Руби. — Только поговорить. И все.

— Нет, — проворчал Грольф, все еще сердившийся на Торка. — Лучше покончить с этим сейчас.

Руби в слезах выбежала из холла. Что, если Торк покинет Нормандию, не повидавшись с ней? Руби так много нужно ему сказать! Поехала бы она с ним, если могла бы? Возможно. Нет… по правде говоря, Руби не была сама уверена в этом. Сначала нужно понять, что чувствует к ней Торк и какими будут их отношения, если она поедет с ним в Джомсборг.

Руби никогда бы не согласилась играть роль «другой женщины» в ее будущей жизни с Джеком.

О Боже!

Поппа последовала за Руби в ее спальню и начала утешать;

— Поверь, это к лучшему, дитя. Уж мне-то хорошо известно, какую боль причиняет сознание того, что живешь с мужчиной без благословения церкви.

— Ты предпочла бы разлучиться с Грольфом?

— Сначала я не любила его, — улыбнулась Поппа. — Он убил моего отца, графа Беренже де Бейс, и сделал меня пленницей. Только гораздо позже я поняла, что люблю его.

— Но как ты могла? — ахнула Руби, в то же время вспоминая, как проклинала жестокость Торка, когда тот запер ее в конюшне на пять дней, хотя по-прежнему любила его.

— Грольф сильный человек, — объяснила Поппа, — справедлив и к тому же прирожденный правитель. Когда мы прибыли в Нормандию, он установил здесь законы викингов, особенно те, которые защищают собственность человека. Он так хотел, чтобы в его владениях царил мир, что приказывал своим людям оставлять сельскохозяйственные орудия без охраны, искушая воров. И, если что-то бывало украдено, возмещал ущерб.

— О Поппа, какое отношение это имеет ко мне и Торку?

Поппа благосклонно улыбнулась и продолжала: