Карен Хокинс - Подари мне поцелуй

О Боже! Как она уже поцеловала его раньше...

Память тут же воскресила тот поцелуй в гостинице. Алек крепко ее обнял, явно желая погубить ее репутацию, а она ответила ему взаимностью, словно какая-то куртизанка, сжимая его все крепче и даже возвращая ему поцелуй.

Джулия застонала и закрыла горячий лоб руками.

– Вам нужна какая-нибудь емкость? – раздался рядом голос Алека.

– Нет!

Ей очень плохо, но нужно терпеть. Она не может допустить, чтобы этот человек, образец мужской красоты, стал свидетелем того, как она испортит его красивый золотисто-синий ковер...

Алек заботливо положил руку на ее плечо.

– Дышите глубже, дорогая, это скоро пройдет. – Его нежный и настойчивый голос подействовал на нее успокаивающе, так же как и его прикосновение.

Внезапно Джулию охватил жар, кровь под веками запульсировала. Она не разбирала, что болит больше, голова или сердце, но ей показалось, что она умирает мучительной смертью.

– Проклятие! Куда запропастился Чилтон с ромом? Алек был раздражен, но в его голосе явственно чувствовалась тревога за нее. Джулии захотелось, чтобы виконт сделал что-нибудь против нее или совершил какую-нибудь непристойную выходку, – тогда у нее появится хоть какое-то орудие для борьбы со своими неуправляемыми чувствами.

Но вопреки ее ожиданиям Алек положил руку ей на лоб, а затем погладил по растрепанным волосам.

– Может, позвать кого-нибудь?

– Нет, – с трудом ответила она. – Кроме вас, никого не нужно.

Он замешкался на секунду, потом ответил:

– Я имел в виду горничную.

– О! – Ее щеки запылали еще ярче, и она подумала, что вряд ли найдется человек, который сможет ей помочь...

Сделав глубокий вдох, Джулия приподняла голову и, собрав остатки самообладания, улыбнулась дрожащей улыбкой.

– По-моему, мне уже немного лучше.

Алек взглянул на нее, и одна бровь его недоверчиво изогнулась.

– Нужно послать записку вашей тете: она, наверное, беспокоится о вас.

Джулия сомневалась, что Тереза или тетя Лидия способны на такое, но ей очень не хотелось объяснять это Алеку: он бы начал сочувствовать ей, а ей не хотелось его сочувствия.

– Я сам напишу ей письмо, – внезапно сказал виконт. – Ситуация довольно необычная, и мне бы не хотелось, чтобы вы оказались в неловком положении.

Услышав явную заботу в его голосе, Джулия до того смутилась, что расплакалась и задернула полог кровати.

– Проклятие! Да где же Чилтон? – Алек торопливо отошел от кровати. Едва дыша, Джулия ждала, когда его шаги стихнут за дверью, но вместо этого он вскоре появился опять и сел возле нее, поставив какую-то посудину ей на колени.

– Вот, держите.

Джулия отодвинула полог кровати и взяла большую фарфоровую миску, встретившись при этом взглядом с хозяином комнаты, который пристально смотрел на нее своими поразительными серебристо-серыми глазами и... улыбался. На открытый лоб по-прежнему спадала прядь непокорных волос. Он был так красив в этот момент! Настроение Джулии вмиг улучшилось.

– Б-благодарю, – запинаясь, произнесла она.

Виконт слегка улыбнулся, и Джулия сразу догадалась, что ее волосы, должно быть, ужасно растрепаны, словно некая птица собралась свить в них гнездо. Что ж, если он собрался выискивать в ней недостатки, то ему предстояло совершить поразительно много находок.

– Ром, милорд! – провозгласил Чилтон и замер неподвижно в дверях, держа поднос с двумя стаканами, в каждом из которых рома было едва на донышке.

– Я просил бутылку, – мрачно напомнил виконт; однако камердинер лишь с достоинством расправил плечи.

– Вам и этого будет вполне достаточно, милорд, особенно учитывая, что ее сиятельство еще не вставали.

Джулия искоса посмотрела на слугу, и виконт перехватил ее взгляд.

– Мне следует представить вас. Леди Хантерстон, это Чилтон, мой камердинер: он перешел ко мне на службу от моего деда.

Джулии потребовалось некоторое время, чтобы понять: леди Хантерстон – это она сама. Она слабо улыбнулась, и тогда Чилтон поклонился; при этом его узкое лицо сморщилось, и ей показалось, что он сейчас заплачет.

– Ваше сиятельство, разрешите мне первому высказать вам, как мы все с нетерпением ждали, когда наступит день...

– Мастер Алек! – В дверях внезапно появилась дородная женщина, одетая в опрятное темное платье; в руках она держала поднос, доверху нагруженный съестным. Замерев на месте, она во все глаза смотрела на Джулию. Впечатляющая связка ключей, которая была при ней, говорила о том, что это экономка.

Наконец женщина присела в реверансе; при этом ее золотистые волосы кудряшками рассыпались по плечам.

– Я подумала, что вы и ее сиятельство захотите позавтракать прямо здесь, и принесла ваш завтрак, милорд. – Экономка поставила поднос на столик перед камином, и тут же по комнате разнесся будоражащий аромат поджаренного бекона, отчего Джулия крепче прижала к себе миску.

Рванувшись вперед, Чилтон переставил поднос поближе к ней, на ночную прикроватную тумбочку, и его узкие губы неодобрительно сжались.

– Миссис Уинстон, я уже говорил вам, что его сиятельство предпочитает завтракать в комнате для завтрака!

Женщина презрительно фыркнула.

– Это вы так думаете. Его сиятельство только что женился – вот я и решила принести завтрак именно сюда. – Она подбоченилась, на се лице появилось драчливое выражение. – Вы очень ошибаетесь, если считаете, что можете приказывать мне, где накрывать стол, мистер Чилтон.

Алек поймал вопросительный взгляд Джулии и равнодушно пожал плечами.

– Миссис Уинстон, экономка.

– Она тоже перешла вам по наследству?

Он угрюмо кивнул.

Миссис Уинстон широко улыбнулась.

– Я знаю хозяина еще с тех пор, когда он был ребенком и любил грызть кисточки от штор. Очаровательный малыше черными кудряшками и большими серыми глазками...

– Благодарю вас, миссис Уинстон, достаточно! Алек еще больше помрачнел; но миссис Уинстон было уже не удержать: она принялась увлеченно рассказывать о детских годах виконта, что вызвало новый приступ головной боли у Джулии. При обычных обстоятельствах она бы с удовольствием выслушала все до конца, но в это утро ее единственным желанием было хоть на несколько минут остаться одной. Только она и ее миска. Миссис Уинстон заливисто рассмеялась.

– О, у господина Алека всегда были наготове какие-нибудь каверзы. Однажды он залез в кучу угля совершенно голый...

– Ну хватит, миссис Уинстон. – Алек покраснел, вскочил и начал подталкивать слуг к двери. – Я считаю, что нам всем следует оставить леди Хантерстон одну на некоторое время: вчера у нее выдался очень беспокойный день, и, несомненно, она бы не отказалась остаться на некоторое время в одиночестве.