Карен Хокинс - Как покорить леди

Харриет снова попыталась высвободить руку, с испугом чувствуя, как внутри ее поднимается горячая волна желания.

– Мне не хочется вас целовать, равно как и придумывать для вас имена!

Вместо ответа незнакомец притянул ее к себе еще ближе, и на его чувственных губах заиграла улыбка, перед которой было так же трудно устоять, как и перед печеньем с корицей, которое любовно выпекала кухарка.

Харриет с трудом подавила ответную улыбку. Кем бы ни был их больной, соблазнять невинных девушек он явно умел, но поощрять его она не собиралась.

– Пожалуйста, отпустите мою руку.

– Только после поцелуя. – Он поднял брови. – Вы же знаете, я ранен, и мне может стать хуже, если я побегу за вами.

Ситуация была настолько нелепой, что Харриет чуть не рассмеялась.

– Послушайте, мистер как вас там, я... – Она вдруг замолчала и подозрительно посмотрела на молодого человека. – Для того, кто утратил память, вы что-то чересчур веселы.

На секунду в глазах незнакомца промелькнуло замешательство, однако он продолжал улыбаться и крепко держать Харриет за руку.

– Полагаю, моя память скоро вернется.

– И каким же это образом?

Незнакомец молчал. Харриет могла поклясться, что слышит, как скрипят его мозги в поисках ответа. Нет, определенно, что-то здесь не так.

Улыбка исчезла с лица больного, однако его палец продолжал нежно гладить запястье Харриет.

– Просто мне это известно, – медленно произнес он, – что я не все забыл. Например, я помню, как надевать сапоги и как целовать женщину...

– Что ж, весьма полезные знания.

– Да-да, я абсолютно уверен, что память ко мне вернется – это так же верно, как и то, что я сейчас делаю. – Незнакомец выразительно посмотрел на свой большой палец, которым он неустанно ласкал запястье Харриет. Тепло, исходящее от горячего полотенца, не шло ни в какое сравнение с тем жаром, который она ощущала вокруг своего запястья.

Боже, да что же это с ней происходит? Харриет попыталась вырваться, но и на этот раз ей это не удалось. В то же время глаза незнакомца теперь смотрели на нее с откровенным вызовом.

– Боитесь?

– Кого? Человека, который ничего не помнит? Чушь. – Харриет отчаянно пыталась найти какое-нибудь умное объяснение, но, так ничего и не придумав, глубокомысленно заметила: – Непонятно почему, но вы уверены, что ваша память вернется к вам. Такой глупости я в жизни не слышала!

Чейз недоуменно приподнял бровь:

– А вы когда-нибудь теряли память?

– Нет, но...

– Тогда откуда вам знать, что чувствует человек без памяти?

– Я знаю, потому что... – Харриет прикусила язык. Она вдруг осознала, что самоуверенность незнакомца начала по-настоящему злить ее.

Неожиданно странный больной, вместо того чтобы продолжить спор, крепко сжал ее руку и с силой дернул на себя.

Ноги Харриет уперлись в кровать, и она вновь оказалась в его объятиях.

– Вот теперь мне стало значительно лучше, – прошептал он, крепко обнимая ее.

Харриет, изо всех сил пытаясь выпрямиться, бросила на пол полотенце и стала отбиваться обеими руками.

– Немедленно прекратите!

В эту минуту дверь в комнату распахнулась, и Харриет услышала веселый голос матери:

– Дорогая! Доктор Блэкторн говорит, что... О Господи!

Девушка торжествующе посмотрела на своего мучителя, который продолжал сжимать ей в объятиях. Она с удовольствием представляла себе, как теперь ему придется оправдываться за свое оскорбительное поведение... Но тут произошло неожиданное.

– Харриет! – взволнованно завопила миссис Уорд, и ее голос задрожал от возмущения. – Что ты делаешь с нашим больным?

– Матушка, да это же не я! Он сам, а я вообще ничего... Ох, черт!

Эльвира Уорд с удивлением взирала на свою обычно выдержанную и уравновешенную дочь, которая сейчас с пунцовой физиономией возлежала на коленях их неизвестно откуда взявшегося пациента.

– Ну что ж, положим...

Это было не совсем то, что она хотела сказать, и даже не то, что ей следовало сказать. Впрочем, она знала, что, конечно же, позднее нужные слова найдутся, жаль только, что будет уже слишком поздно.

Лицо Харриет залила краска; она с трудом пыталась принять вертикальное положение, но это оказалось трудной задачей, ибо постель оказалась слишком мягкой, а пациент молча наблюдал за ее усилиями и даже не пытался помочь ей.

Наконец, извернувшись, Харриет выпрямилась, однако движение оказалось слишком резким, иона едва удержалась на ногах.

Чейз сложил руки на груди и ухмыльнулся:

– Если вам требовалась моя помощь, вам достаточно было попросить о ней.

Харриет пробормотала нечто нечленораздельное и обернулась к матери. Эльвира никогда еще не видела, чтобы ее дочь так краснела.

– Я понимаю, как это, должно быть, выглядело со стороны, но мы не делали ничего... И в общем, я...

– Просто мисс Уорд упала на постель, а я подхватил ее, – произнес незнакомец с высокомерным видом, словно забыв, что его одеждой является одна из пижам Стивена, а голова забинтована. Похоже, он не испытал ни малейшего сожаления о той ситуации, которую сам же и создал.

Эльвира взглянула на дочь. Что это? Откровенная наглость? Харриет выглядела растерянной, но отнюдь не обозленной, и все это было так необычно...

Молодой человек чуть заметно улыбнулся Харриет, а Эльвира удивленно вскинула брови. Господи! Если уж ее сердце забилось сильнее от такой улыбки, то у бедной Харриет оно должно было затрепыхаться, словно заячий хвостик.

– Мисс Уорд, – произнес незнакомец, и в его голубых глазах появился дьявольский блеск, – я надеюсь, вы не ушиблись?

– Ушиблась? С чего вы взяли? Конечно же, нет.

Каждое слово отдавало холодом, хотя воздух между обычно столь уравновешенной дочерью Эльвиры и прекрасным принцем явно наполнялся жаром. Это определенно становилось интересным. Харриет никогда не позволяла себе терять самообладание; даже когда, будучи еще совсем крошкой, она не могла сама забраться на стул, то всегда проявляла спокойствие и благоразумие.

Вот почему теперь Эльвира с плохо скрываемым удивлением смотрела на старшую дочь.

Поймав взгляд матери, Харриет зарделась еще больше.

– Мне, наверное, следовало бы извиниться, что я не представилась. Меня зовут Эльвира Уорд, а вы, по-видимому... – Эльвира выразительно посмотрела на загадочного гостя, однако ответа не последовало. Тогда она перевела взгляд на дочь, но Харриет даже не шелохнулась.

Наконец незнакомец вздохнул:

– Боюсь, я не могу вспомнить.