Карен Хокинс - Ее властелин и повелитель

Этому могло быть единственное объяснение: то, что она чувствовала к капитану, было просто похотью.

Силы небесные! У нее, как видно, с головой не все в порядке. Очевидно, мыслительный процесс до завтрака вреден для здоровья. Чувство голода вернуло ей привычную спокойную логику. Прежде чем заниматься тяжелыми проблемами, особенно теми, которые касались одного очень мужественного и очень возмутительного капитана дальнего плавания и его своенравных овец, ей следует плотно позавтракать и выпить чаю.

А потом... Ну что ж, потом она постарается не вспоминать больше о нем. Ни разу. Да, именно так она и сделает. К тому же у нее отложено на сегодня множество дел. Она легко сбежала по ступенькам лестницы, чуть касаясь кончиками пальцев гладких деревянных перил.

Внизу было теплее. Когда Пруденс вошла в столовую, мать сидела во главе обеденного стола, задумчиво пощипывая бахрому салфетки.

– Доброе утро! – Пруденс наклонилась и поцеловала мать в щеку, потом уселась рядом с ней за стол. – Извини, я немного опоздала. Я сегодня никак не могла проснуться.

В столовую вошла миссис Филдингс и, подойдя к сервировочному столику, сняла крышку с блюда.

– Время никого не ждет.

Пруденс вздохнула.

– Думаю, на сегодня нам достаточно нравоучений.

Миссис Филдингс фыркнула. Она решительным жестом поставила перед Пруденс и матерью по тарелке и удалилась из столовой.

– О Господи! – промолвила мать, глядя ей вслед. – Она явно в дурном настроении.

Пруденс намазала маслом ломтик поджаренного хлеба и положила поверх щедрую порцию конфитюра.

– У нас сегодня много дел. Прежде всего, надо закончить подрубать шторы для двух спален и подготовить их к приему наших пансионерок.

– На это потребуется некоторое время.

– Если мы возьмемся за работу вдвоем, то один комплект успеем закончить сегодня. После этого нам следует привести в более презентабельный вид конюшню. Со временем нужно будет приобрести еще одну лошадь, кроме Эльмиры.

– Надеюсь, что мы сможем позволить себе это. Горько смотреть, как бедненькую Эльмиру запрягают в телегу. Она так быстро устает.

– Мы сделаем это. Я уверена. Я тут подумала, мама, почему бы нам не придать школе какую-нибудь специализацию?

– Силы небесные! – воскликнула мать, наливая сливки в чашку. – Нынче утром голова у тебя полна свежих мыслей. Должно быть, ты хорошо выспалась.

Сон, приснившийся Пруденс, почему-то придал ей заряд энергии. Она пожала плечами.

– Просто я хочу помочь.

– Но ты уже помогаешь, дорогая. Что бы я делала без тебя! Ну, что тебе еще пришло в голову?

– Другие школы для девочек на чем-то специализируются. В школе миссис Эштон считают, что постановка театральных пьес развивает приличествующую юным леди уверенность в себе, и они каждый семестр ставят несколько пьес, отличающихся изяществом и тонким вкусом. В школе леди Баркстоу имеется собственный инструктор по верховой езде. Каждой девочке по прибытии вручается лошадь, причем школа обещает сделать из них классных наездниц.

– Лошади? – Мать отложила вилку. – По-моему, это слишком дорого.

– Я не предлагаю делать то, что делается в других школах, – поспешила сказать Пруденс. – Но мы должны найти собственную специализацию, чтобы родители из уважаемых семей предпочитали отдавать своих детей именно сюда. Мы могли бы предложить сочетание изящных искусств и каких-нибудь полезных для здоровья занятий на свежем воздухе. Мы находимся в сельской местности и могли бы, пожалуй, обернуть это обстоятельство себе на пользу.

Мать вздохнула.

– Пруденс, я очень надеюсь, что нам не придется это делать. Идея создания школы мне нравится, но мне не хочется, чтобы мы были вынуждены ее создавать. Это лишает идею всякой привлекательности.

– Мама, я очень сожалею, что дела Филиппа...

Мать накрыла рукой руку Пруденс.

– Перестань. Он не хотел оставлять свои дела в таком состоянии.

– Дело не только в деньгах, а в унижении... Все эти люди доверяли ему. Он должен был осознать, что дела его плохи, и не раздавать обещания налево и направо.

– Возможно, он был слишком большим оптимистом. Но то, что он делал, не было преступлением. Однако общество от нас отвернулось. Мы оказались в изоляции. Я знаю, как тяжело ты это переживала.

– Это было тяжело для нас обеих. Некоторых женщин я читала своими друзьями, но все оказалось не так.

Более того, ее мнимые «друзья» поверили лжи, опубликованной в газетах, о том, что Филипп присвоил деньги своих инвесторов, и что она завлекала мужчин, с тем, чтобы они делали инвестиции. Это было так ужасно и так вульгарно, что даже теперь, по прошествии трех лет, при воспоминании б этом она ощущала мерзкий привкус во рту. Но хуже всего было то, как эти отвратительные слухи подействовали на Филиппа. Он находился в постоянном напряжении. А потом заболел. Казалось, он постепенно таял у нее на глазах.

Пруденс сделала глоток чаю, чтобы немного успокоиться.

– Мы ничего не добьемся, если будем ворошить прошлое. К тому же...

Неожиданно послышалось громкое блеяние. Мать и Пруденс взглянули друг на друга. Блеяние повторилось, на этот раз звук был громче и раздавался где-то совсем близко.

Мать вскочила и побежала к окну.

– Пруденс! Это та же самая овца! Она объедает верхушки у зимнего келпа.

– Только не зимний келп! – воскликнула Пруденс, швырнув нож и вилку на стол. – Моему терпению пришел конец! Я отправляюсь к капитану. И я знаю, что сделаю на этот раз, мама. Я приведу эту овцу к нему. Пусть он сам с ней разбирается!

Мать удивленно заморгала.

– Но...

Пруденс уже вышла за дверь. Мать бросилась за ней следом.

– Пруденс, подожди! Не ходи, пока ты в таком возбуждении! Ты скажешь какую-нибудь глупость. Доешь хотя бы завтрак! – Мать схватила Пруденс за локоть. – Это тебя немного успокоит. Возможно, ты даже успела бы что-нибудь сделать со своими волосами. И хотя мне нравится твое домашнее платье, но, возможно, следовало бы сменить его на синее...

– Нет! – Пруденс вырвалась из ее рук, схватила с вешалки плащ и накинула его на плечи. – Пора поговорить с капитаном на его языке.

– Боже милосердный!

Пруденс намотала на шею шарф.

– Я намерена для разнообразия отвести овцу капитана прямо в его дом. Посмотрим, как ему это понравится!

– Пруденс, может быть, тебе лучше...

Но дочь, настроенная крайне решительно, уже умчалась.

– Ну, капитан Ллевант, – сердито бормотала она, направляясь на звук овечьего блеяния, – даже если вы не готовы к такому повороту событий, нынешнее утро вам придется посвятить решению «овечьей» проблемы.