Карен Хокинс - Ее властелин и повелитель

Тристан сложил на груди руки и прислонился к письменному столу. Он выглядел значительно красивее и мужественнее, чем требовалось для ее спокойствия.

– Вот видите. Значит, мы поедем на званый обед вместе – вы и я. – Он посмотрел на нее многообещающим взглядом. – Мы оба хорошо проведем время. Очень хорошо проведем время, не сомневайтесь.

Именно этого Пруденс и боялась.

В день званого обеда Пруденс прибыла в дом капитана ровно в семь. Уже стемнело. Где-то вдали погромыхивал гром, и время от времени небо прочерчивали зигзаги молний. Остановившись на лестнице, она оглянулась, чтобы полюбоваться на живописное зрелище: блестящие золотые вилки молний вонзались в черные воды моря.

Пруденс любила штормовую погоду. Когда она впервые приехала в Девон, измученная улаживанием множества трудных проблем, оставшихся после смерти Филиппа, и хлопотами, связанными с похоронами, погода произвела на нее гнетущее впечатление. Небо было хмурым и серым под стать ее настроению. Но мало-помалу это изменилось.

Теперь ей нравились и порывистые ветры, и дождь, хлещущий в лицо. Буйство природы напоминало ей о том, что она жива. Как и герцог. Удивившись тому, что в голову лезет такая чепуха, она плотнее закуталась в плащ и подставила лицо влажному ветру.

Он, конечно, освежал и бодрил, но был очень холодным. Хорошо, что герцог послал за ней экипаж, иначе ей едва ли было бы приятно любоваться красотами морского пейзажа. Вздохнув, она повернулась и постучала в дверь.

Стивенс открыл почти немедленно.

– А вот и вы, мадам! Я вас ждал.

Он помог ей снять плащ и отступил на шаг, увидев вечернее платье.

– Ух ты! Вы разодеты в пух и прах, мадам!

У Пруденс вспыхнули щеки, она смущенно разгладила руками шелк. По правде говоря, оно принадлежало матери, и было ее самым лучшим платьем. Пруденс даже удивилась, когда мать принесла платье в ее комнату.

Платье было из блестящего голубого шелка, покрытого белой сеткой. Его украшали голубые и белые розочки с крошечными зелеными листочками. Рукава доходили до локтя, и каждый был перехвачен белой ленточкой.

Платье было великолепное, хотя декольте более глубокое, чем обычно носила Пруденс. Глубокий вырез был украшен по краю тонкой полоской белого кружева, которое скорее привлекало к декольте взгляд, чем скрывало его глубину.

Она хотела пришить вдоль выреза более широкую полоску кружева, но мать отмела все ее попытки, напомнив, что Пруденс вдова, а не юная дебютантка.

Пруденс нахмурила лоб, взглянув на свое отражение в зеркале, висевшем в прихожей. Возможно, мать права. Хотя Пруденс был всего тридцать один год, в этом возрасте уже давно миновала пора девичьей застенчивости и ложной скромности. Надо было научиться наслаждаться теми немногими плюсами, которые имелись у зрелого возраста.

– Вы похожи на фрегат на зеркальной поверхности моря при полной луне, – заявил Стивенс, с неприкрытым восхищением окидывая ее взглядом с головы до ног. – Капитан обрадуется, когда увидит вас такой нарядной. – Новоиспеченный дворецкий аккуратно повесил на вешалку ее плащ.

– Спасибо, Стивенс. Где герцог?

– В своей комнате. Ривс помогает ему одеваться. Капитан – то есть герцог – и сам выглядит словно адмиральский катер. – Стивенс повел ее по коридору. – Капитан – то есть герцог – немного расстроен в связи с этой вечеринкой, и я подумал, что вы, может быть, тоже немного расстроены, поэтому я поставил на сервировочный столик графинчик хереса на тот случай, если вам захочется немного взбодриться.

– Спасибо, Стивенс. Немного хереса сейчас совсем не помешает.

Стивенс гордо выпятил грудь и, открыв дверь в библиотеку, отступил в сторону.

Пруденс заметила, как сильно изменились в лучшую сторону манеры Стивенса по сравнению с тем днем, когда она вновь пришла поговорить с капитаном относительно овец. Забавно, что овцы перестали перепрыгивать через забор, как только она начала занятия с герцогом. Это, конечно, странно, но...

– Вот он, херес! Я и сам его попробовал, но для меня он слишком сладок. – Стивенс наполнил для нее стаканчик. – Капитан – то есть герцог – спустился вниз, как только мистер Ривс убедил его надеть алый жилет.

Пруденс приняла стакан из рук новоиспеченного дворецкого.

– Алый?

– Мне этот цвет кажется алым и капитану – то есть герцогу – тоже, хотя Ривс упорно называет его каким-то рыжевато-красным или вроде того. Все равно название отвратительное, хотя в этом случае оно кажется вполне уместным.

Пруденс даже поперхнулась хересом.

– Может быть, цвет называется красновато-коричневым?

– Вот-вот! Оно самое! Но, по-моему, как его ни называй, алый останется алым, а это неподходящий цвет для одежды мужчины, особенно такого, как капитан. Это все равно, что кастрировать чистокровного жеребца. – Стивенс расправил плечи. – Надо пойти посмотреть, не нужна ли моя помощь Ривсу. Могу ли я что-нибудь еще сделать для вас, прежде чем уйти?

Пруденс покачала головой и улыбнулась:

– Ты стал настоящим дворецким. Даже говоришь, как Ривс.

Стивенс засиял от удовольствия:

– Вы так думаете? Он учит меня все делать правильно, хотя иногда бывает трудно смириться с тем, что ты ничего не умеешь делать как следует.

– Я согласна с тобой, – пробормотала Пруденс, взглянув на каминные часы. – Надеюсь, герцог не слишком задержится. Как бы нам не опоздать.

Стивенс поднял руку.

– Не бойтесь! Я его потороплю. Подождите и увидите капитана в новой одежде; при виде его все люди задрожат от возбуждения. – По-видимому, эта мысль очень понравилась Стивенсу, потому что он добавил: – Возможно, на вечеринке у сквайра капитан найдет женщину, на которой женится.

Пруденс почувствовала раздражение.

– Мы едем на обед не для того, чтобы искать жену для его светлости.

– Почему бы и нет? У него теперь есть титул, не так ли? И деньги будут, если ему удастся обвести вокруг пальца этих попечителей. Почему бы ему не жениться? Ведь нужно, чтобы кто-нибудь помог ему тратить эти деньги.

Пруденс знала тысячу доводов против этого, но не могла облечь их в словесную форму. К счастью, Стивенс вдруг вспомнил, что он, когда прибыла Пруденс, шел за булавкой для Ривса. Торопливо поклонившись, он выскочил из комнаты, оставив ее наедине со своими мыслями.

Пруденс сделала еще глоток хереса. Стивенс прав. Возможно, Тристану пора подумать о том, чтобы найти хорошую женщину и жениться на ней. Как только она закончит шлифовать шероховатости его поведения... Она замерла, представив себе, как герцог улыбается другой женщине. Как герцог обнимает другую женщину. Как герцог целует другую женщину так же, как целовал ее...