Виктория Холт - Мелисандра

– Расскажите мне о своей плантации. Давайте представим, что Раулю будет хорошо в том климате, и сейчас вы строите планы относительно отъезда.

– Раулю никогда не подойдет тот климат.

– Но мы же только мечтаем. Вы говорите, что, в отличие от вас, меланхолика, я веселая. Так вот знайте: когда мне грустно, я притворяюсь. Я всегда притворялась. Это лучшее, что можно сделать. Представить себе что-нибудь хорошее, а не переживать из-за плохого, с которым к тому же ничего нельзя поделать. Ну… как мы поедем?

– Сначала пересечем Атлантический океан. Вы хорошо переносите качку?

– Я отличная мореплавательница.

– Так я и думал. В Новом Орлеане у меня есть друзья. Мы отправимся к ним. Вам придется присматривать за Раулем, пока я буду работать и учиться управлять плантацией.

– Это будет несложно. Мы увидим много нового, а Раулю все интересно.

– Наймем негров, которые будут работать на нас; как только я стану специалистом и налажу работу на плантации, мы построим дом.

Мелисанда мечтательно улыбалась и видела перед собой не скалы и море, а огромную плантацию сахарного тростника. Она не знала, как выглядит такая плантация, но представляла себе бесконечные ряды тростника и смеющихся людей в цветастых одеждах, с темными сияющими лицами. Она видела, как они танцуют в Марди-Грас.

Леон прервал ее мечты:

– Если я когда-нибудь соберусь, вы поедете со мной? Вы выйдете за меня замуж, Мелисанда?

– Но…

– Забудьте об этом. Я поторопился. Теперь я понимаю, это была ошибка. Меня сбил с толку ваш энтузиазм. – После короткого молчания он спросил: – Я прав? Я действительно поторопился?

– Да, – ответила девушка. – Думаю, поторопились.

– Что вы имеете в виду, Мелисанда?

– До сих пор мы были друзьями, и я была счастлива… Мне было хорошо с вами. Время для серьезных решений еще не пришло. Мы слишком мало знаем друг друга.

– Я знаю достаточно.

– Вы даже не знаете, кто были мои родители.

– Мне совсем не обязательно знать ваших родителей. Главное – я знаю вас.

– Вы – моя опора, и мне это очень помогает.

– Я готов поддерживать вас всю жизнь.

– Я верю вам, Леон, вы добрый и печалитесь, только когда оглядываетесь на прошлое.

– Если бы вы согласились стать моей женой, я смотрел бы только вперед.

– Новая жизнь… – мечтательно проговорила Мелисанда. – В новом мире…

– Нам придется ждать долгие годы. Вы забыли… о Рауле.

– А как бы Рауль отнесся к вашей женитьбе на мне?

– Поначалу, наверное, чувствовал бы себя немного обиженным. Но он привязан к вам, а тогда привязался бы еще сильнее. Вы очаровали его, как и всех остальных. Пока он слишком сосредоточен на самом себе и не видит дальше собственного носа; но мы бы быстро преодолели его сопротивление.

– Рауль неплохой мальчик. Просто ему дана слишком большая власть… и он пока не в силах справиться с ней. Думаю, он изменится.

– Как было бы хорошо, если бы мы вдвоем за ним ухаживали. Более… естественно, что ли. Мы могли бы заменить ему родителей. Одинокому мужчине слишком тяжело с этим справляться.

– Да, я понимаю. Но сейчас мы говорим не о Рауле, Леон. Мы говорим о нас.

– И я слишком тороплюсь…

– Да, верно. Мы можем… отложить этот разговор? Давайте вернемся к нему через несколько недель. Ответ придет сам собой, и придет скоро. Я чувствую это. Вы меня понимаете, Леон?

– Да, Мелисанда, понимаю.

Она вскочила:

– Скоро стемнеет… Мне нужно идти.

Они вернулись в Тревеннинг и по дороге больше о браке не говорили. Но, расставаясь, Леон предложил:

– Давайте встречаться чаше… каждый день. Нам нужно как можно лучше узнать друг друга. Вы очень красивы, а я слишком нетерпелив.

– Спокойной ночи, – произнесла в ответ Мелисанда. Леон взял ее руки и поцеловал их.

– Я очень привязана к вам, – произнесла она, – и немного к Раулю. Думаю, мы были бы счастливы все вместе.

Девушка отстранилась, когда он попытался ее обнять.

– Прошу вас… мы должны подождать. Все слишком серьезно, а мы пока ни в чем не уверены.

Мелисанда шла к дому, и ей казалось, будто она слышит насмешливый хохот Фермора. Два предложения – и какие разные!

– Жизнь – странная штука, – пробормотала она по-английски.

Перед ней лежали три пути. Какой же выбрать?

«Выбери тот, о котором мечтаешь! – кричал ей внутренний голос. – Будь смелой. Распрощайся со скучной, унылой жизнью. Живи весело и безрассудно». Она явственно слышала мелодичный тенор:

Весь день тебя буду с ума сводить, забавлять, целовать ночью долгой, но сможешь ли ты, дом родной забыть и меня без оглядки любить, там, в стороне далекой?

В далекую сторону навстречу грешной жизни… и приключениям. «Будь я немного поумней, – подумала Мелисанда, – вышла бы замуж за Леона».

Наконец настало Рождество.

Мелисанда лежала с открытыми глазами, хотя было еще очень рано, и весь дом спал.

Наступил день свадьбы Каролины.

Фермор вернулся только вчера, объяснив, что пришлось задержаться в Лондоне. Едва заслышав его голос, Мелисанда почувствовала, как в ней поднялась волна возбуждения. Она выглянула в окно и увидела, как он, смеясь, здоровается со слугами и конюхами. В душу закралось беспокойство.

А сейчас, в это раннее утро, она взглянет в лицо фактам и больше не будет бежать от реальности. Все время она жила мечтой, что прежде, чем наступит этот день, что-нибудь обязательно произойдет. В ее грезах все заканчивалось хорошо: Каролина выходила замуж за Джона Коллинза, Леон влюблялся в очаровательную девушку, а Мелисанда оставалась с Фермором, который, словно по мановению волшебной палочки, становился совсем другим человеком – серьезным, сохранив при этом веселость, нежным и по-прежнему страстным. Вместо похоти в нем просыпалась любовь.

В мечтах Мелисанда жила в идеальном мире.

Но довольно мечтать! Сегодня, в день свадьбы Каролины, реальность возобладала над фантазиями и готовилась безжалостно их растоптать.

В шкафу висело зеленое шелковое платье, сшитое по ее собственной модели с помощью мисс Пеннифилд; по вырезу шли маленькие бантики из черного бархата, а на поясе красовалась большая черная роза из шелка и бархата.

– Черная! – возмущалась мисс Пеннифилд. – Как будто вы в трауре. Черный цвет подходит для похорон, но никак не для свадьбы. Почему вы не хотите сделать симпатичный розовый цветок? Розы бывают алые, желтые, белые, но никак не черные, моя дорогая. Я подберу вам хорошие лоскутки.

– Только черный, – упорствовала она. – Он больше подходит… к зеленому платью.

А мысленно закончила: «И к моему настроению».

Мелисанде еще не исполнилось семнадцати, и она была слишком молода для отчаяния. «Интересно, сколько лет было той монахине, когда ее замуровали в стене?» – подумала девушка. Сегодня она, Мелисанда, обнесет себя глухой стеной из умерших надежд.