Виктория Холт - Мелисандра

У Люси была другая история. Она выросла в деревенской тиши, с гувернанткой. Девушка жила у Фенеллы два месяца и собиралась выйти замуж за порядочного и серьезного молодого человека, с которым здесь и познакомилась.

История Клотильды отличалась от двух предыдущих. Дочь высокопоставленной дамы и ее дворецкого, Клотильда в детстве воспитывалась в доме у матери. Характер у девушки был легкий. В отличие от Люси, она не стремилась всячески показывать, что в ее жилах присутствует примесь голубой крови. Не преследовала ее, как это было с Женеврой, и жестокая необходимость навсегда расстаться с нуждой. Клотильда меняла сердечные привязанности со скоростью метеора, не признавая ограничений. Не будь она отчасти благородного происхождения и не посылай ее мать регулярно Фенелле приличные суммы, она бы оказалась в одной комнате с Дейзи, Кейт и Мэри Джейн. Женевру же от такой участи спасали лишь ее исключительная привлекательность и сила характера.

Девушки проводили время вместе, но прекрасно при этом понимали, что попали к Фенелле разными путями. Дейзи, Кейт и Мэри Джейн в Фенелле души не чаяли. Она спасла их, по словам Женевры, от участи, близкой, судя по описанию, к тому, что было хуже смерти – от изнурительной работы и голода, от унизительной нищеты, которая постигла многих в голодные 1840-е годы. Одну из них она нашла в лавке, другую – в швейной мастерской, третью – на улице; и все же в этих жалких отбросах женского пола Фенелла сумела разглядеть столь милую ее сердцу красоту. Поэтому она и привела их к себе в дом, накормила, дала образование, и они стали демонстрировать ее наряды. Удачного замужества Фенелла им гарантировать не могла – разве что за редким исключением. Иногда, к взаимному удовольствию, эти девушки развлекали джентльменов, а джентльмены – девушек. Фенелле, равно как и обеим сторонам, подобное общество шло на пользу. Такое приятное времяпрепровождение девушки, конечно же, предпочитали тяжелому труду и полуголодному существованию, которые им могли бы предложить фабрики и мастерские. Они расцвели и поправились. Как говорила Фенелла: «Пускай лучше торгуют добродетелью, чем здоровьем. Уж лучше продавать то, что имеешь, любовнику, чем фабриканту. В моем доме они получают еду, отдых и комфорт, а это больше, чем они получили бы, работая на фабрике».

Женевра тоже принадлежала к этой категории, сумела доказать, что обладает особым талантом. Женевра завладела вниманием знатного лорда, а Фенеллу чрезвычайно развлекало и забавляло, как простая девчонка с улицы, получившая в салоне весьма поверхностное образование, одну за другой одерживает победы в войне с противоположным полом.

Мелисанде дни, проведенные в доме Фенеллы, доставляли удовольствие, вечера же немного ее настораживали.

По утрам девушки просыпались поздно, после того как служанка приносила им в комнату чашки с шоколадом. Некоторое время они лежали в постелях, с обычной откровенностью обсуждая подробности минувшего вечера. Потом читали книги, выбранные для них Фенеллой. Иногда Фенелла присоединялась к ним за обедом, чтобы поговорить о политике и литературе. После обеда девушки отправлялись в парк подышать воздухом – либо катались в экипаже Фенеллы, либо гуляли по усыпанным гравием дорожкам в сопровождении Полли. В парке они часто встречали джентльменов, которые бывали у Фенеллы. По возвращении все четыре грации направлялись в салон, где им подбирали платья для предстоящего вечера. Затем они удалялись в свои комнаты и облачались в вечерние туалеты с помощью двух горничных-француженок, которые сразу же привязались к Мелисанде и с удовольствием болтали с ней по-французски.

Мелисанда потихоньку оправлялась от потрясений, пережитых в Корнуолле. К ней вернулась свойственная ей жизнерадостность, она легко приспособилась к окружающим и теперь превращалась в ту очаровательную, живую и остроумную юную даму, которую намеревалась сделать из нее Фенелла.

Монахини в ужасе воздели бы руки к небесам. Мелисанда и сама удивлялась: неужели она, будто хамелеон, меняет цвет в зависимости от окружающей обстановки? Вот она, одетая в изящные наряды, смеется вместе с девушками и, как и они, ведет счет своим победам.

Умалчивать об этом подруги по пансиону ей, разумеется, не позволили. Им удалось кое-что выведать у Мелисанды, хотя она и намеревалась держать свои сердечные дела в секрете. Скрытной ее назвать было нельзя, и все-таки о том, что сэр Чарльз приходится ей отцом, она девушкам не сообщила, чувствуя себя обязанной считаться с его желанием сохранить тайну. Но она рассказала им про Леона и Фермора в надежде, что эти девушки, прекрасно, как ей казалось, разбиравшиеся в жизни, помогут ей понять этих двух мужчин.

– У тебя, вероятно, был возлюбленный, – стали допытываться они однажды утром, прихлебывая шоколад.

– Еще совсем недавно, – призналась Мелисанда, – я думала, что вскоре выйду замуж.

Женевра отставила свою чашку:

– И ты молчала! Что же случилось? Он был каким-нибудь герцогом?

– Завистники помешали? – предположила Люси.

Клотильда терпеливо ждала продолжения.

Мелисанда поведала им историю о том, как познакомилась с Леоном, о его стремлении к свободе, о внезапной смерти маленького Рауля, в результате которой Леон унаследовал состояние.

– Состояние?! – вскричала Люси. – И ты от него отказалась? Ну и дурочка же ты, Мелисанда.

– Тебе следовало подождать, Мелли, – рассудительно произнесла Женевра. – Нужно было выслушать его объяснения.

Клотильда же, глядя, как это часто бывало, куда-то внутрь себя, словно созерцая минуты близости с одним из своих возлюбленных, сказала:

– Если бы ты его по-настоящему любила, не уехала бы, не повидавшись с ним. Признайся, ведь был еще кто-то?

Мелисанда молчала, но девушки хором принялись допытываться:

– Был кто-нибудь? Был?

– Я не знаю.

– Нет, должна знать, – настаивала Клотильда. – Хотя, – добавила она, – может, только сейчас об этом догадалась.

И тогда Мелисанда рассказала им о Ферморе, о его коварстве и обаянии, о том предложении, которое он сделал, будучи помолвленным с Каролиной, о рождественской розе, которую он вместе с запиской подсунул ей под дверь в свою брачную ночь.

– Он негодяй, – объявила Люси. – Ты правильно сделала, что не связалась с ним.

– Они в самом деле такой красавчик, как ты рассказываешь? – спросила Женевра.

За Мелисанду ответила Клотильда:

– Навряд ли. Мелисанда была влюблена и смотрела него сквозь розовые очки.

– Скажите, – спросила Мелисанда, – как же я должна была поступить?

– Разумеется, подождать и объясниться с Леоном, – ответила Люси.

– Выйти за него замуж и уехать в его поместье… в общем, не важно, куда, – добавила Женевра.