Виктория Холт - Мой враг – королева

– Вы – леди Эссекс, не так ли? – спросила она.

Я ответила, что это так, а также спросила в ответ, не она ли – леди Шеффилд.

– Нам следовало бы познакомиться ранее, – продолжала я, – ведь у наших семейств родственные связи через Говардов.

Она была одной из дочерей Эффингэма Говарда, а моя прабабка, жена сэра Томаса Болейна, была из той семьи.

– Так значит, мы – дальние кузины, – добавила я.

Я внимательно разглядела ее и смогла понять, что в ней нашел Роберт. У нее было то самое качество, что отличало женщин семьи Говардов. Моя бабка, Мэри Болейн и Кэтрин Говард также обладали подобным качеством. В Анне Болейн, кроме огромной физической привлекательности, было нечто более амбициозное, чем некий расчет или жажда власти. Анна просчиталась – но, конечно, она имела дело с человеком непостоянного темперамента – и окончила жизнь, лишившись головы. Однако при более хитроумном ведении личных дел и при рождении сына, а не дочери, все могло бы повернуться по-иному.

Дуглас олицетворяла собой мягкий, уступчивый и чувствительный тип натуры и она не выставляла никаких требований и довольствовалась тем, что давали ей мужчины. Она умела, видимо, отдавать себя безвозвратно, и такой темперамент притягивал мужчин, однако чаще всего ненадолго.

Я проговорила, чтобы как-то начать разговор.

– Королева, кажется, еще больше влюблена в милорда Лейстера по сравнению с прошлым.

Рот у нее плаксиво опустился, и она сразу же стала печальна. Я подумала, что значит, что-то есть.

– Как вы полагаете, выйдет ли она за него замуж?

– О, нет, – горячо возразила Дуглас. – Он не сделает этого.

– Я не вижу для него препятствий. Он желает этого, и временами кажется, что и она желает этого так же страстно.

– Но он не может поступить так. Я начала ощущать себя неловко.

– Отчего же, леди Шеффилд?

– Потому что… – она колебалась. – Нет, я не могу этого сказать. Это опасно для меня, он никогда не простит мне.

– Вы имеете в виду графа Лейстера?

Она, казалось, пребывала в ужасном затруднении, и на глазах ее показались слезы.

– Могу ли я чем-нибудь помочь вам? – мягко спросила я.

– О, нет, нет. Мне нужно идти. Не знаю, что я такое говорю. Мне не совсем хорошо. У меня есть обязанности, и мне нужно…

– Я так и подумала, что вы расстроились, опаздывая к своим обязанностям, – ободрила я ее, пытаясь задержать. – Но послушайте, я сразу почувствовала, что я должна поговорить с вами. Вы знаете, родственные связи очень сильны, и мы с вами связаны узами.

Она посмотрела на меня с удивлением и проговорила:

– Может быть, так и есть.

– Иногда очень помогает, когда поговоришь с заинтересованным слушателем.

– Но я не желаю ничего обсуждать. Мне нечего сказать. Не нужно было мне приезжать сюда. Нужно было остаться с сыном.

– У вас есть сын? Она кивнула.

– А у меня четверо детей, – продолжала я. – Пенелопа, Дороти, Роберт и Уолтер. Я очень по ним скучаю.

– Так у вас сын – тоже Роберт? Я насторожилась:

– Так, очевидно, зовут и вашего сына? Она еще раз кивнула.

– Прекрасное имя, – продолжала я. – Имя будущего мужа нашей королевы… если она когда-либо все же решится выйти замуж.

– Она не может, – опять начала Дуглас и попалась в ловушку.

– Вы так горячо об этом говорите, – заметила я.

– Но вы все время говорите об их браке…

– Потому что он надеется на это. И всем это известно.

– Если бы она желала выйти за него, она давно бы это сделала.

– Да, но после таинственной смерти его жены – как могла она пойти на такой шаг? – прошептала я.

Она вздрогнула:

– Я часто думаю об Эми Дадли. У меня даже бывают кошмары, я вижу ее во сне. Иногда мне снится, что я вместо нее в том замке, и кто-то крадется в мою спальню…

– Значит, вы себе представляете, что вы – его жена… и что он собирается от вас избавиться… действительно, странный сон!

– Ах, нет…

– Я полагаю, вас что-то пугает.

– Меня пугает то, как могут измениться мужчины, – задумчиво проговорила она. – То они страстны, то уже влюблены в другую.

– И страстны с другой, – добавила я.

– Это именно… и пугает.

– Таким мужчиной и должен быть граф Лейстер… после того, что случилось в Камнор Плейс – это естественно. Но откуда нам знать, что именно там случилось? Это тайна. Расскажите-ка мне лучше о вашем сыне. Сколько ему?

– Два года.

Я молчала, высчитывая. Когда погиб граф Шеффилд? В 71-м году до меня донеслись слухи о том, что сестры Говарды преследуют Роберта, добиваясь его любви. В том же году, или, может быть, следующем, лорд Шеффилд ушел из жизни, а в 75-м у Дуглас Шеффилд – двухлетний сын, названный Робертом.

Я вознамерилась расследовать, что все это значит.

Едва ли я могла рассчитывать на ее откровенность в этом вопросе, хотя она и была моей родственницей.

Я и так уже выяснила у глупышки гораздо более, чем ожидала. И была исполнена решимости выяснить все.

Я постаралась быть как можно внимательнее к ней, выказала большую симпатию и готовность помочь, когда она сказала, что страдает головной болью. Я отвела ее в ее комнату и принесла успокоительный раствор, затем заставила ее прилечь и успокоила, сказав, что сразу же уведомлю, как только вернется королева.

В тот же день позже я узнала от нее, что она и в самом деле чувствовала себя очень неважно, когда мы встретились в саду, и боялась, что наговорила мне всякой чепухи. Я разуверила ее в опасениях, сказав, что у нас был очень легкий дружеский разговор и что я очень рада встретить здесь кузину. Мой успокоительный раствор настолько ей помог, что она попросила рецепт. Я заверила ее, что напишу ей. Я очень хорошо понимала причину ее депрессии.

– В конце концов, у меня тоже есть дети и я тоже скучаю по ним. Мы еще поговорим… вскоре, – сказала я.

Я решила расследовать историю Дуглас Шеффилд до конца.

На следующий день, в полдень, королева смотрела представление, названное «Сельская свадьба». По сути, это был грязный фарс неряшливо одетых актеров, и я удивлялась, как королева не понимала оскорбительности этого зрелища. Жених, далеко за тридцать возрастом, был одет в поношенный камзол чайного цвета и крестьянские рукавицы. Он споткнулся о траву и упал – сие должно было символизировать сломанную в футбольной игре ногу. В сельской местности футбол был очень популярен, и игроки часто калечились.

Вместе с женихом представляли пьесу актеры пантомимы и Робин Гуд с Девой Мэриан. Королева, наблюдая за сельскими танцами, притопывала ногой, и я ожидала, что она с минуты на минуту сама присоединится к танцорам. Невеста в грубом домотканном платье вышла с растрепанным париком и удивительно уродливым лицом. Зрители при ее появлении разразились смехом. Их собралось множество, так как королева приказала пустить на представление всех окрестных жителей. Их пришло сотни и не столько затем, чтобы посмотреть на зрелище, сколько для того, чтобы потолкаться возле королевы. Она милостиво и грациозно улыбалась всем, как это умела делать только она в обращении с простым людом, а дурное настроение она припасала для своих приближенных – на потом. Подружки невесты были весьма солидного возраста и, так же, как и сама невеста, исключительно дурнушки.