Виктория Холт - Секрет для соловья

– Вы были бы еще более польщены, если бы знали, насколько скрупулезно я их обдумываю.

Я удивленно подняла брови.

– А ведь на самом деле вы совсем не удивлены, – произнес он. – Вам ведь наверняка известно, что я всегда испытывал особый интерес к вам.

– Мне кажется, вы ведете разговор в той манере, которую обычно называют светской беседой, и причина этого в том, что, по вашему мнению, с вашей спутницей нельзя говорить серьезно.

– Неужели у вас осталось такое впечатление от нашей беседы?

Я промолчала. Он продолжал.

– Скоро мы уйдем отсюда. Этот вечер доставил мне огромное удовольствие. Мне бы хотелось, чтобы он никогда не кончался.

– Было очень мило с вашей стороны угостить меня обедом. Я и не предполагала, что окажусь вашей гостьей.

– А вы отказались бы, если бы знали об этом заранее?

– Так как я уже приняла приглашение месье Лабланша…

– Я не об этом. Вы боитесь меня?

– Боюсь вас? Но почему я должна вас бояться?

– Возможно, есть какая-то причина…

– Теперь не я, а вы говорите загадками.

– Дорогой соловей, а разве я не всегда загадочен? Однако сейчас отнюдь не таков, потому что, мне кажется, вы понимаете, что у меня на уме. Мне кажется, что вы и я должны лучше узнать друг друга. В конце концов, мы ведь вместе работали в госпитале.

– Вместе? Вы мне льстите. Я-то просто послушно выполняла там приказы докторов.

– И все же вместе…

Он попытался опять взять меня за руку.

– Послушайте, не замыкайтесь в вашем таинственном прошлом. Выскажитесь! Давайте вместе все обсудим. Позвольте мне доказать вам, что быть всю жизнь сиделкой – не ваша участь. Ведь вы женщина… и притом очень привлекательная.

Я почувствовала, что краснею.

– И вы предлагаете мне…

– Увидеть жизнь такой, как она есть, не отказываться от того, что она вам сулит.

– А я не считаю, что от чего-то отказываюсь.

– Позвольте высказать вам все начистоту: я прекрасно понимаю, что вы собой представляете. Вы – женщина, и как любая женщина викторианской эпохи, эпохи ограничений и предрассудков, не позволяете себе быть самой собой. Многие женщины, подобно вам, пытаются стать тем возвышенным идеалом, каким им предписано быть. Но разве вы не понимаете, что мужчинам удобно иметь подобных женщин в высшем обществе и обращаться к женщинам совсем иного сорта, когда им нужно удовлетворить свою страсть?

От светских женщин ожидают, что они подавят свое естество – свои чувства, желания, в которых, смею вас уверить, нет ничего постыдного. Я много наблюдал за вами – вы нормальная, здоровая женщина, способная, я уверен, на глубокие чувства. Вы пытаетесь подавить их, став сестрой милосердия… Я видел, как вы работаете – как будто ничего важнее в жизни для вас не существует. Вы как будто сражаетесь с собой, пытаетесь удержать себя в вами же созданных искусственных рамках. А если бы вы, наконец, поведали мне свою тайну, если бы мы вместе обсудили ваши проблемы, если бы вы и я стали… настоящими друзьями…

Я не сводила с него взгляда.

– Настоящими друзьями… – как эхо, повторила я.

– Да-да, настоящими, самыми верными, самыми преданными друзьями, такими, между которыми не существует никаких преград. Мы скоро уедем отсюда. Вы могли бы поехать со мной…

Я поняла, что он предлагает. Кровь прилила к моим щекам. Он заметил мое смущение, и это его развеселило.

Итак, он считает, что я подавляю свои чувства! Вот неожиданный поворот событий…

Он – дурной человек. Я всегда это знала, но позволила себе забыть, потому, что он спас Вильяма Клифта. А почему он так поступил? Вовсе не потому, что ему дорога человеческая жизнь, а чтобы доказать всем, что он всемогущ.

Я приподнялась со стула.

– Доктор Адер, – сказала я, – мне хотелось бы вернуться в госпиталь.

Он пожал плечами, насмешливо глядя на меня.

– Да, я оказался прав, – произнес он. – Но даже я не мог представить, в какую несокрушимую крепость вы себя добровольно заточили.

– Ваша метафора несколько туманна. Я – абсолютно свободный человек и полностью распоряжаюсь своей жизнью. Но мне не хотелось бы продолжать этот разговор. Спасибо за обед. А теперь, если вы покажете мне дорогу домой, я предпочла бы уйти.

– Но вы не можете ходить по улицам Константинополя одна в такое позднее время.

– Так я буду в большей безопасности, чем…

– Чем со мной? Не думаю. Я не буду навязывать вам свое общество. Вы считаете, что я стану силой удерживать вас, но это не так. Идемте же! Я вижу, что вы волнуетесь. Вы уже вообразили, что я – злодей, коварный соблазнитель, не так ли? Я всегда чувствовал, что вы относитесь ко мне с неприязнью. Это меня удивляло, и сегодня я попытался изменить ваше отношение ко мне, но слишком неуклюже.

Я испытываю глубокое расположение к вам, мисс Плейделл, но я проиграл… сегодня. Итак, первый бой проигран, но обычно он не решает исхода всей битвы.

– Вы говорите так, как будто мы находимся в состоянии войны.

– Ваше сравнение совершенно точно. Но вы увидите, что я – милостивый победитель, и условия мира покажутся вам вполне приемлемыми.

– Какая чушь!

Он внимательно посмотрел на меня, и я поняла, что правильно разгадала его намерения.

Мне хотелось поскорее уйти отсюда, побыть одной, обдумать то, что было сказано во время обеда, и понять значение всего, что сегодня произошло.

Вслед за мной поднялся и Адер. Величественный ливрейный метрдотель проводил нас до двери, и вскоре мы уже пересекали мост, связывающий Стамбул и Константинополь.

– Вполне достаточно, если вы проводите меня до лодок, – сказала я.

– Нет, не достаточно. Я провожу вас до самого госпиталя.

– В этом нет никакой необходимости.

– И все же я это сделаю.

Я ничего не сказала, но чувствовала, что его глаза внимательно наблюдают за мной. В них светилась какая-то, как мне показалось, саркастическая усмешка. Мне стало не по себе, как будто я соприкоснулась с чем-то не вполне пристойным. Мои чувства были в беспорядке. Я не до конца понимала, правильно ли истолковала его слова, но зная, какой это порочный человек, была уверена, что права.

Мы подошли к склону, на верху которого находился госпиталь, и здесь я еще раз поблагодарила его за любезность, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно более формально.

– Вот и пришел конец вечеру, который мог бы быть совсем другим, – произнес он. – Обыкновенный вечер… Чего и ждать от такой связанной условностями особы, как вы.

– Ничего иного и не следовало ожидать, – возразила я. – Благодарю вас еще раз.

Он задержал мою руку в своей.

– Все могло кончиться иначе, мисс Плейделл.

– Что касается меня, то нет.

– Ну, ничего, – сказал он. – Это только начало.

Я молча повернулась и ушла.