Кристина Камерон - Дикая роза гор

Ребекка от неожиданности подскочила на стуле, чуть не свалившись с него.

– Ты не сделаешь этого! – закричала она и побелела от страха. – Они убьют тебя еще до того, как ты скажешь хоть слово!

– Убить себя я не позволю, и не тебе судить о том, что я могу и что не могу делать. – Он взял ее за плечи и ласково усадил на стул. – Ты останешься в замке и будешь ждать нашего возвращения.

– Нет! – Ребекка вскочила на ноги так быстро, что успела прошмыгнуть мимо Эдварда и добежать до двери, прежде чем он догадался о ее намерениях. Он бегом припустил за ней и поймал ее за руку, а затем притянул к себе и крепко прижал к груди. Едва девичье тело коснулось его, Эдвард утратил контроль над своей страстью. Злясь на свою слабость, он постарался придать себе суровый вид.

– Мне известно, что ты никогда ни с кем не считалась! Никогда никого не слушалась. Твой отец слишком тебя избаловал.

Ребекка вырвалась и, оттолкнув Эдварда, влепила ему пощечину. Он снова схватил ее, прижал к себе еще крепче и глубоко вздохнул, чтобы не дать выхода ярости.

– Постарайся меня понять и не перечь мне.

– Возьми меня с собой. Используй меня, чтобы заставить отца согласиться на мирные переговоры. – Ладонь Ребекки нежно легла на покрасневшую от удара щеку.

Он оттолкнул ее руку.

– Не стоит проверять на мне свои приемы. Они не подействуют. Я не отличаюсь особым терпением, и то, которое есть, уже на исходе.

Подхватив на руки, Эдвард понес Ребекку в башню замка. Она брыкалась и била его кулачками в грудь, и они чуть не свалились с крутой лестницы. Оказавшись в комнате, Эдвард швырнул ее на постель и позвал стражников, следовавших за ними по пятам. Когда они вбежали в комнату, он приказал ни на минуту не оставлять ее одну.

– Ты совсем стыд потерял? Я тебя ненавижу! – кричала Ребекка, пытаясь спрыгнуть на пол. Эдвард поймал ее и, снова забросив на кровать, придавил своим телом.

– Ребекка, не вынуждай меня применять силу. Тихо... послушай, что я тебе скажу.

Она замерла и посмотрела на него с таким отчаянием, что он вдруг пожалел, что не может дать ей все, что она пожелает. Вместо этого он произнес слова, которые долгих десять лет мечтал ей сказать:

– Ребекка... я люблю тебя. Пожалуйста, пойми... я должен так поступить.

От этих слов тело ее, лежащее под ним, расслабилось, и она прошептала:

– Если любишь, возьми меня с собой. Послушай меня... – Мольбу ее заглушило рыдание.

Эдвард поцеловал залитые слезами глаза и, скатившись с кровати, присел на ее край, закрыв лицо ладонями.

– Разве я смогу называть себя мужчиной, если подвергну тебя опасности?

– Отец не причинит мне вреда.

– А если нас встретит не твой отец? Нет, я не могу позволить тебе ехать с нами.

Он встал с кровати, подошел к сундуку, стоявшему у стены, вынул из его глубин «пояс верности» и протянул ей.

– Я ни за что не надену эту штуковину! – возмутилась она. – Ладно, я останусь здесь.

– Да-да, останешься. И наденешь это. Давай-ка поторопись! – Он протянул ей пояс.

– Ты с ума сошел! – Она выбила пояс из его рук.

– Это для твоей же безопасности. – Эдвард поднял хитроумное сооружение с пола и снова протянул ей.

Но Ребекка, отчаянно мотая головой, поползла по постели к изголовью.

– Не вредничай, надевай немедленно! – Он швырнул пояс на кровать к ее ногам, но ответом ему был вызывающий взгляд.

– И не подумаю! – упорствовала она.

Тогда, разозлившись, Эдвард прижал ее к матрасу. Только когда ему удалось сесть ей на живот, лицом к ногам, она затихла. Однако натянуть на нее пояс – по ногам и бедрам под юбку – он сумел лишь после нескольких грубых попыток. Все это время она в ярости колотила его по спине. Наконец пояс сел на место и Эдвард запер замочек. Ребекка в гневе жестоко царапала его.

– Ох! – застонал он, не выдержав особенно болезненного наскока ее острых ногтей. От злости он звонко шлепнул ее по бедру.

– Ты – зверь! – рычала она, молотя его кулаками по груди.

– Ты тоже! – рявкнул Эдвард и спрятал в карман ключик от пояса. – Ты самая... – начал было Эдвард сердитую отповедь. Но тут Ребекка повернула к нему лицо, на котором весьма выразительно были написаны негодование и ярость от пережитого унижения, что он не выдержал и расхохотался. – Ты самая красивая женщина, какую мне доводилось видеть.

Он нагнулся к ней и поцеловал в губы. Ребекка лишилась дара речи, а Эдвард, не дожидаясь, пока она придет в себя, направился к двери, каждую секунду ожидая, что она нападет на него со спины. У порога он оглянулся и, увидев, что она потрясенно смотрит ему вслед, погрозил ей пальцем:

– Все равно ты будешь моей!

– Если ты не умрешь...

– Значит, не умру!

Она долго лежала не шевелясь, не в силах разобраться в своих чувствах. В голове звучали слова Эдварда: «Я люблю тебя». Вскоре она пришла к выводу, что на размышления о любви у нее просто нет времени. Первым делом следовало выбраться из башни и добраться до отца раньше, чем к нему явится Эдвард.

Она схватилась за кроватный столбик, чтобы было удобнее слезть на пол, и вдруг обнаружила, что он неплотно сидит в гнезде. Она раскачала тяжелую деревяшку, вытащила ее и жалобно позвала:

– Стража, пожалуйста... помогите!

Ей пришлось долго просить стражника, пока ему это не надоело. В конце концов он просунул голову в комнату, чтобы узнать, что ей нужно, и Ребекка изо всей силы опустила столбик ему на голову, а потом ударом в живот встретила его товарища, завершив атаку на него хорошим ударом по затылку. Прошептав:

– Простите, парни, мне нужно бежать, – она бесшумно спустилась по лестнице и скользнула в свою комнату.

Оказавшись у себя, Ребекка торопливо накинула плед и отворила дверь в потайной ход, но тут вспомнила, что у нее нет меча. Незаметно пробравшись в комнату Эдварда, она сняла со стены меч в ножнах и закрепила его на поясе, взятом из его сундука. От пояса исходил запах Эдварда, мужской, волнующий, заставлявший ее трепетать от непонятного удовольствия.

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, Ребекка вернулась в свою комнату. Легкий озноб, от которого встали дыбом тонкие волоски на затылке, пробежал по ее телу, когда она представила себе ярость Эдварда. Пусть! Пусть злится, зато останется в живых. Не раздумывая дольше, она схватила свечу, зажгла ее от очага и решительно вошла в потайной ход.

Выйдя из пещеры, она быстро вернулась к замку и, скрывая лицо под капюшоном, пробралась в конюшню. Там она оседлала крупную белую кобылу и торопливо повела ее к воротам.

Выезжая за стены замка, она услышала шум – это искали ее. Она посмотрела вперед, чтобы определить, как далеко уехал Эдвард со своим отрядом. Не слишком далеко... но, к счастью, тревоги они не услышали.