Барбара Картленд - Любовь и поцелуи

— Насколько я поняла, вы уже знакомы с лордом Рочфилдом, леди Линдсей. Однако по причинам, мне неизвестным, он настаивает на том, чтобы я представила его формально.

— Я надеялся, — пояснил Рочфилд, — что мы сможем начать наше знакомство заново, без всяких досадных недоразумений.

Арилла слегка присела перед ним и, увидев, что эти темные глаза по-прежнему смотрят на нее с вчерашним дерзко-оскорбительным выражением, почувствовала, что навсегда невзлюбила этого человека. Что-то непонятное в нем пугало девушку, и, кроме того, она слишком хорошо помнила предостережение Гарри держаться от него подальше. Это вполне совпадало с ее желаниями, но, когда графиня отошла, чтобы приветствовать нового гостя, лорд Рочфилд немедленно придвинулся поближе. Девушка невнятно прошептала:

— Простите… мне нужно кое с кем поговорить.

Она, конечно, имела в виду Гарри, поскольку никого больше не знала, и прежде чем лорд успел остановить ее, ускользнула прочь и вцепилась в руку Гарри, который беседовал с престарелым государственным деятелем. Кузен, казалось, немного удивился ее появлению, а его собеседник, видя, что он лишний, тактично удалился.

— Лорд Рочфилд здесь, — тихо объяснила Арилла.

— Знаю. Будь с ним повежливее, но избегай насколько возможно.

— Попытаюсь, — кивнула девушка, — мне и самой он не нравится.

— Однако он может причинить нам немало неприятностей, поэтому постарайся не раздражать его.

Арилле показалось невозможным выполнить эти два столь противоречивых наставления. Она как раз хотела пошутить над этим, но в этот момент раздался дружелюбный голос Рочфилда:

— Добрый вечер, Вернон! Надеялся увидеть вас сегодня в «Уайтс-клубе». Хотел спросить, когда вы и очаровательная молодая леди сможете посетить меня. — Улыбнувшись Арилле, он продолжал: — Я хочу дать в честь нее обед и собираюсь пригласить его королевское высочество, которому я давно уже задолжал не один, а несколько обедов.

Гарри рассмеялся:

— Подобное можно сказать о любом из нас. Однако больше всего принцу нравится принимать гостей самому.

— Возможно, — согласился лорд Рочфилд, — что же касается меня, то я горю желанием увидеть у себя в доме вашу очаровательную родственницу. И поскольку она будет почетной гостьей, сообщите, когда сможете посетить меня, а уж потом я приглашу остальных.

Арилле очень хотелось сказать, что она вовсе не собирается ужинать с лордом Рочфилдом, но это, по-видимому, было бы непоправимой ошибкой. В конце концов она же не будет там с ним наедине, и если лорд намерен пригласить принца-регента, очевидно, там будут и другие высокопоставленные господа, а это именно то, что ей нужно. Гарри, очевидно, считал так же, потому что, смирившись с неизбежным, любезно принял приглашение.

— Вы чрезвычайно добры, милорд, и я уверен, что леди Линдсей по достоинству оценит ваше гостеприимство. Правда, у нас уже расписаны все дни на неделю вперед, однако постойте… скажем, в среду, устроит вас?

— Превосходно! — кивнул лорд Рочфилд. — Я сделаю все, чтобы леди Линдсей прекрасно провела время; что же касается остальных гостей, то я уверен, что ее общество доставит удовольствие всем без исключения!

По мнению Ариллы, он говорил слишком сладкоречиво и вкрадчиво, чтобы быть искренним, и при этом бесцеремонно разглядывал ее, совсем как вчера. Девушка невольно поежилась: декольте снова показалось непристойно низким, а шелковый чехол платья слишком откровенно облегающим фигуру. От сознания, что этот человек бесстыдно рассматривает ее, девушке стало неловко. И хотя у нее не было никакого опыта, она все же понимала: настоящий джентльмен не может смотреть подобным образом на даму, которую уважает.

Он отвратителен и ведет себя недопустимо, подумала она. В этот момент графиня дотронулась веером до руки Гарри:

— Приехала княгиня де Ливен. Пойдите поздоровайтесь и будьте хорошим мальчиком: сделайте ей побольше комплиментов, иначе эта змея высунет жало и зашипит!

Гарри тихо рассмеялся и, к возмущению Ариллы, послушно направился к княгине де Ливен, жене русского посла. Девушка хотела последовать за ним, но лорд Рочфилд подхватил ее под руку и отвел в дальний угол комнаты, где стоял небольшой диванчик.

— А теперь я хочу, чтобы вы рассказали о себе, — попросил он. — Вы так прекрасны, наверняка даже в деревне, где вы скрывались, вашу красоту воспевали лесные птички и ветерок.

— Вы настоящий поэт, милорд, — сухо заметила Арилла, не желая его поощрять.

— Только когда я с вами. Вчера, встретив вас в этом доме, я не мог поверить своим глазам. Вы казались неземным созданием. — И видя, что Арилла не отвечает и отвернула лицо, спросил: — Надеюсь, вы больше не сердитесь за то, что я принял вас за подругу Мими? Вы должны признать, что в подобных обстоятельствах эта ошибка вполне простительна.

— Поскольку я не имею ни малейшего представления, кто такая эта Мими, — отозвалась Арилла, — все, что вы говорите, остается для меня полнейшей загадкой.

— Забудем прошлое, — торопливо предложил лорд Рочфилд, — и станем помнить лишь о том, что вы прекрасны, обворожительны, и говоря откровенно, моя прелестная леди, я влюблен.

— Уверена, что это неправда, — покачала головой Арилла, — и вы не должны говорить такие вещи, учитывая, как недавно мы знакомы.

Лорд Рочфилд рассмеялся:

— Неужели вы действительно верите, что время имеет к этому какое-то отношение? Любовь может вспыхнуть мгновенно, как молния, что и случилось со мной при первой нашей встрече.

— Я крайне подозрительно отношусь к подобного рода эмоциям, основанным на столь незначительном факте, как единственная мимолетная встреча, — холодно бросила Арилла, оглядываясь в поисках Гарри. Лорд Рочфилд осмелел и положил руку на ее ладонь.

— Послушайте, — начал он, — я человек слова. Я хочу вас, и намерен добиться своего. Я готов играть по тем правилам, которые вы мне предложите, но рано или поздно вы все равно окажетесь именно там, где я желаю вас видеть, а именно — в моих объятиях!

Такого Арилла никак не ожидала и с испугом посмотрела на лорда Рочфилда; в его темных глазах бушевало пламя. На миг девушке показалось, что она смотрит в горящую печь. Его пальцы с силой сжали ее руку, словно лорд намеревался привлечь ее к себе.

Вырываться не было сил. Паника охватила девушку. Ей хотелось вскочить и убежать — от него, из комнаты, куда угодно, лишь бы подальше от этого человека. Но тут присущее с детства самообладание пришло ей на помощь.

— Теперь я совершенно уверена, милорд, что вы нарушаете все правила приличия, позволяя себе разговаривать со мной в таком тоне, — ледяным голосом процедила она и, презрительно глянув на него, продолжала: — И поскольку я не имею ни малейшего желания слушать подобные речи, надеюсь, вы поймете, почему я предпочитаю покинуть вас.