Барбара Картленд - Наказанная любовью

— Почему мы остановились здесь? — спросила она.

— Я объясню вам через несколько минут, — был ответ.

Латония удивилась, но не стала настаивать. В купе вошел слуга со стаканами холодного сока и нарезанной папайей. Латония взяла сок и принялась медленно пить, теряясь в догадках, что все это значит.

Лишь минут через двадцать старший слуга, войдя, негромко сказал лорду Бранскомбу:

— Все готово, лорд саиб.

Лорд отложил газеты и быстро поднялся.

— Идемте, Латония. Его тон испугал девушку.

Выйдя на платформу, Латония увидела грубую, повозку, разительно отличавшуюся от всех, в которых они путешествовали до сих пор. Запряженная молодым жеребцом, повозка быстро помчалась к деревне, сопровождаемая детишками, которые пронзительно вопили и протягивали руки, требуя бакшиш. В такой ситуации было бы глупо задавать вопросы — кроме того, Латонию не покидало неприятное чувство, что лорд все равно ничего ей не скажет.

Вскоре дети отстали, а на задворках деревушки Латония увидела небольшой домик с жестяной крышей. Еще до того, как стал виден крест на двери, она поняла, что это церковь, и, повернувшись к лорду Бранскомбу, горячо воскликнула:

— Прошу вас… мы не должны… этого делать! Это… неправильно!

— Больше нам ничего не остается, — твердо ответил лорд.

Латония готова была протестовать, готова была умолять его, но в этот момент повозка остановилась, а из церкви вышел мужчина. Он был высок, сухопар и одет в черную рясу. С первого взгляда было ясно, что это миссионер.

Лорд Бранскомб вышел из повозки и пожал ему руку. Миссионер сказал:

— Из слов вашего слуги, мистер Комб, я понял, что вы хотите жениться.

— Да, это так, — кивнул лорд Бранскомб. — А это моя будущая жена, мисс Хит.

Священник пожал руку Латонии, а потом повел их обоих в церковь, которая, судя по голым стенам и нехватке свечей, была пресвитерианской. Священник, понимая, что лорд Бранскомб спешит, не стал терять времени и, когда Латония и лорд Бранскомб встали перед ним, начал обряд венчания.

Они вернулись к станции, и поезд пошел дальше на север. Латонии казалось, что все это сон. Она не могла поверить, что только что вышла замуж, и это произошло так странно и просто. Она ничуть не чувствовала себя новобрачной, а лорда Бранс-комба — своим мужем. Единственным доказательством, что венчание ей не приснилось, было золотое обручальное колечко на ее безымянном пальце. Оно было немного великовато, но казалось Латонии тяжелой цепью, которая навеки сковала ее.

Как случилось, что теперь она замужем?

Как случилось, что теперь она — жена человека, который презирает и ненавидит ее, который принудил ее к этому браку потому, что они с Тони его обманули?

«Что я могу сказать? Что я могу сделать?» — в отчаянии спрашивала себя Латония и не находила ответа.

Они достигли места назначения только к вечеру, когда жара уже спала. Латония всю дорогу хотела спросить, куда они едут, но боялась заговорить и лишь смотрела в окно. Проносящиеся мимо бесконечные равнины казались ей символом пустоты ее будущего.

Затем, как-то неожиданно, они прибыли на место и вскоре уже ехали через город. Все вокруг было знакомо: пестрые груды фруктов, бурлящая разноцветная толпа, которую невозмутимо рассекали священные коровы: их никто не смел тронуть. В лавках продавались стеклянные браслеты и яркие сари всех цветов и оттенков.

Вскоре лорд и Латония уже спешивались перед дворцом, стены и башни которого явно скучали по краске. Начался обычный обмен приветствиями, а потом — прием в тронном зале. На сей раз раджа, человек средних лет, показался Латонии менее приятным, чем все предыдущие. Он был не то чтобы груб, но в нем чувствовалась тяга к жестокости, и Латония первым делом подумала, заметил ли это лорд Бранскомб. Впрочем, как и следовало ожидать, лорд был очень вежлив, приветствовал раджу от имени вице-короля и произнес все принятые на Востоке комплименты.

Латония впервые была представлена как жена лорда Бранскомба.

— Я не знал, что вы женаты, мой лорд, — сказал раджа на неплохом английском.

— Я только что вернулся из Англии, и лишь несколько человек знают, что моя жена путешествует со мной, — объяснил лорд Бранскомб.

— Я рад одним из первых принимать у себя ее светлость, — произнес раджа. — Разумеется, мы должны отпраздновать это счастливое событие. Я уверен, что леди Бранскомб понравятся наши танцоры.

— Мы оба почтем за честь их увидеть, — ответил лорд, прежде чем Латония успела что-то сказать.

Домик для гостей был очень похож на все прочие. Лорда Бранскомба и Латонию ожидала целая армия слуг, некоторые из них, Латония не сомневалась, знали английский и обо всех услышанных разговорах были обязаны докладывать во дворец.

Раджа был мусульманином, и потому они могли поужинать вместе с ним. Все раджи, которых они посетили до этого, исповедовали индуизм, а значит, вкушали пищу в одиночестве.

Латония надела одно из своих лучших платьев, понимая, что, даже если лорд Бранскомб и презирает ее, она как его супруга должна выглядеть соответственно. Она волновалась и потому провозилась дольше обычного, укладывая прическу, а когда наконец вышла в гостиную, лорд Бранскомб уже ожидал ее, и его вид без слов сказал ей, что она опоздала.

— Простите… — начала Латония, но лорд нетерпеливо пошел к двери, и ей ничего не оставалось, как только последовать за ним и сесть в ожидавшую их карету. До дворца они ехали в полном молчании, и Латония поневоле задумалась, сможет ли она жить с ощущением, что ее муж так же неприступен, как снежные вершины Гималаев.

Раджа встретил их с подобающими церемониями. Он был с головы до ног усыпан драгоценностями, но в их блеске Латонии почудилось что-то зловещее, да и в глазах у раджи нет-нет да и вспыхивал дьявольский огонек.

«У меня просто разыгралось воображение», — успокаивала себя Латония, и все же это было первое княжество, где придворные прямо-таки излучали враждебность. Их губы улыбались, но глаза оставались настороженными и подозрительными.

«Здесь что-то не так, » — сказала себе Латония.

Ей очень хотелось знать, разделяет ли ее чувства лорд Бранскомб, однако он вел с раджей легкую приятную беседу, и его голос звучал как всегда ровно.

Из-за усталости и тревоги Латонии трудно было сосредоточиться, и смысл происходящего от нее ускользал. Все напоминало ей лишь об одном: она замужем, но ей в отличие от Тони ни о каком «жутком счастье» говорить не приходится.

Все мечты о любви и о человеке, который полюбил бы ее так, как ее отец любил свою жену, разлетелись в дым.

«Как могла я быть так глупа и не понимать, чем все это кончится?» в который раз спрашивала себя Латония. С другой стороны, в самых страшных своих предположениях она не могла представить себе свадьбы. Она понимала, что лорд Бранскомб будет злиться, предвидела, что он с позором отправит ее в Англию, но ей никак не могло прийти в голову, что вместо этого он на ней женится, чтобы избежать грандиозного скандала, который свел бы на нет и ее, и его репутацию. О Боже, как она была глупа и наивна! Ей казалось, что Индия так далека и, вернувшись домой, она позабудет все, что произошло в этой далекой стране. Вместо этого ей надо было сообразить, что лорд Бранскомб — слишком важная персона, чтобы люди не следили за каждым его шагом, не сплетничали бы о нем и не завидовали бы ему. Теперь Латония понимала, что он сделал, единственный возможный при сложившихся обстоятельствах шаг. И сделал его очень умно. Латония не сомневалась, что миссия в маленькой деревушке, где их обвенчали, вряд ли получает хоть какие-то газеты, не говоря уже об индийских.