Патриция Кэбот - Целомудрие и соблазн

— На ней сегодня шляпа с перьями, — сообщил Проныра, пересекая комнату и с тяжелым вздохом опускаясь на мягкое сиденье кожаного кресла по другую сторону массивного рабочего стола хозяина кабинета. — Ну, ты знаешь, та, что для магазинов.

— Ага, — откликнулся Брейден. — Тогда все ясно.

— Точно! — подхватил Проныра. Он расправил газету и с напускной небрежностью поинтересовался: — Ты уже читал сегодняшние газеты, Мертвяк?

— Читал, — невозмутимо ответил Брейден своим низким, раскатистым басом.

Проныра ловко развернул газету и сунул ее Брейдену под нос так, чтобы была видна нужная статья.

— А вот это место ты прочел?

— Конечно, — кивнул Брейден.

— Они назвали его «элегантным»! — Проныра не удержался, повернул газету к себе и стал читать вслух. Он читал не очень выразительно, но, несмотря на напускное равнодушие, его голос то и дело вздрагивал от возбуждения. — «Талантливый изобретатель пистолета, заряжающегося с казенной части, порадовал нас новой элегантной моделью, которая, безусловно, не оставит равнодушными самых строгих ценителей огнестрельного оружия». — Проныра бросил на своего хозяина многозначительный взгляд: — Хочешь знать, сколько заказов уже поступило к нам за сегодняшнее утро?

— Надо полагать, немало, — все так же спокойно ответил Брейден. — Напомни мне, Проныра, сегодня же послать автору этой статьи ящик самого лучшего бренди.

— Мертвяк! — Проныра вскочил с кресла и полез прямо к нему на стол, забыв о газете, которую скомкал в кулаке. — Мертвяк, да что за чертовщина с тобой творится? Ты только что получил самый блестящий отзыв об одной из своих новых пушек, и не в каком-то бульварном листке, а в самой «Таймс»! В лондонской «Таймс», ты понимаешь? В газете, которую читает и которой верит куча народу во всем мире! А ты сидишь с таким видом, будто ничего не случилось! Черт побери, какая муха тебя укусила?

— Мало того, что ты Проныра, так еще и болван! — Брейден резко выпрямился. — Никакая муха меня не кусала. Просто я сегодня не выспался. Ты же знаешь, что вчера мне пришлось всю ночь торчать на балу.

Проныра расхохотался во все горло. Не многие храбрецы могли похвастаться тем, что открыто хохотали в лицо самому Грэнвиллу, но Роналд Эмброуз недаром был тенью этого человека на протяжении двух десятков лет. Ха, да он уже потерял счет тем случаям, когда ему приходилось тыкать Грэнвил-ла носом в его собственное дерьмо! Это, конечно, было очень давно, еще до того, как решением суда его дружка отдали в обучение ремесленнику. Именно тогда начался тот головокружительный взлет в карьере, что принес Брейдену богатство и почет. Естественно, в те годы ему было далеко до нынешнего внушительного роста в шесть футов и сколько-то там дюймов.

— Ой-ей-ей! — всхлипывал он от смеха. — Бедный ты, несчастный! Поди, совсем замучился, пока таскался ночь напролет за леди Жаки?

— А вот это не твое дело, Проныра! — сердито рявкнул Брейден.

Но Проныра расхохотался пуще прежнего — на этот раз оттого, что вспомнил, как заслужил свое прозвище.

— Ну и как, повезло на этот раз?

— Если ты имеешь в виду, удалось ли мне узнать имя человека, с которым моя невеста имеет тайную порочную связь, то мой ответ будет «нет». Не повезло, — буркнул Брейден. — Во всяком случае, я не раскопал ничего определенного, что могло бы послужить веским доводом в зале суда на тот случай, если ей вздумается подать на меня жалобу за нарушение брачного обещания…

— Если ей вздумается?! — насмешливо протянул Проныра. — По-твоему, если ты дашь ей от ворот поворот, то наша Жаки Селдон только тихо вздохнет в ответ и не потащит тебя в суд, чтобы вытрясти из тебя все до последнего пенни? Черт побери, Мертвяк, да ты подумай сам! До вашей свадьбы осталось меньше месяца!

— Я помню об этом не хуже тебя, Проныра, — тоскливо ответил Брейден. — Вот почему, — пояснил он, — я не собираюсь прекращать за ней слежку.

— Неужели нашим парням так и не удалось ничего разнюхать?

— О, они утверждают, что у нее есть мужчина, — мрачно пробурчал Брейден. — Но либо наши парни утратили хватку, либо этот тип — настоящий призрак. Судя по их отчетам, он способен раствориться в тени и затеряться в толпе, как будто…

— …как будто это один из нас, — закончил за хозяина Проныра. Он даже присвистнул, ошеломленный столь неожиданным открытием. — По-твоему, это возможно?

— Конечно, нет! — заверил его Брейден. — Разве дочка высокородного герцога, голубая кровь, станет путаться с выскочкой из лондонских трущоб?

— Ты хочешь сказать — исключая тебя самого?

Брейден не смог скрыть самодовольной ухмылки.

— Именно так. Нет, я полагаю, что все намного проще. Скорее всего этот хлыщ женат и лезет вон из кожи, чтобы об их интрижке не узнала его супруга.

— Или ты — что более вероятно, — добавил Проныра. — Ведь ты наверняка снесешь ему башку, как только узнаешь, кто он. И все же я не могу понять, Мертвяк, к чему столько возни? Пусть судится себе на здоровье! Ты же у нас богат как Крез! От тебя не убудет, если ты кинешь этой сквалыге пару тысчонок — и пусть катится ко всем чертям! Зато ты отделаешься от нее раз и навсегда.

— Нет, — улыбки на физиономии Брейдена как не бывало, — для меня этот выход неприемлем. — Он выражался так учтиво, как будто сидел в гостях и отказывался от второй чашки чаю. — Леди Жаклин Селдон не получит от меня ни фартинга сверх того, что я пожелаю дать ей сам. И уж во всяком случае, не через суд.

В Брейдене говорили ущемленное самолюбие и мужская гордость. Между прочим, ему до сих пор и в голову не приходило, что его гордость окажется настолько уязвимым предметом, что будет страдать из-за происков какой-то алчной бабы.

Но с другой стороны — до сих пор ни одной женщине не было доступа в его сердце.

И в этом был виноват только он. Потому что он позволил себе слишком открыто радоваться тому, что до него снизошла эта сногсшибательная красавица, настоящая светская львица, да вдобавок — что не могло не польстить выходцу из Ист-Энда — дочка настоящего чистокровного герцога! Он увлекся ею со всем пылом человека, околдованного блеском и элегантностью высшего света, и не подумал о том, что для начала следовало бы поинтересоваться, что скрывается под этой ослепительной оболочкой.

Правда, он довольно скоро пришел в себя. Едва их помолвка приобрела официальный характер, как Жаки стала вести себя несколько странно. Она не считала обязательным появляться там, где обещала ему быть накануне, или же приезжала неприлично поздно, даже не потрудившись внятно объяснить причину своих опозданий. При этом у нее почти всегда был вид… в общем, вид женщины, которую только что хорошо потискал какой-то мужчина. Причем отнюдь не Брейден. Только теперь до него дошло, что в своем пылком увлечении он непростительно забыл о том простом факте, что Жаклин, в сущности, ничем не отличается от прочих женщин. Что несмотря на голубую кровь и изысканное воспитание, она способна врать ему в глаза и наставлять рога ничуть не хуже любой потаскушки.