Патриция Кэбот - Целомудрие и соблазн

— Я едва знакома с этим типом! — презрительно фыркнула она.

— А кто только что говорил, что был с ним гораздо более близок, чем с Херстом? — вскричала Эмили, глубоко уязвленная таким двуличием. — А ведь ты с ним помолвлена! Я в жизни не поверила бы, что ты на такое способна! Нет, ты не могла влюбиться в Брейдена Грэнвилла!

К счастью, Кэролайн была избавлена от необходимости отвечать, потому что в дверь опять постучали.

— Леди Кэролайн, — невозмутимо произнес Беннингтон. — Джентльмен внизу прислал вам ответ.

Кэролайн с досадой поморщилась.

— Входите! — Едва дождавшись, пока дворецкий кончит возиться с замком и окажется внутри, она сердито зашипела: — Право же, Беннингтон, неужели нельзя было сказать слово «джентльмен» потише? Или вы хотите, чтобы моя мать обо всем узнала и меня посадили на хлеб и воду?

— И правда, Беннингтон! — с чувством подхватила Эмили.

— Прошу простить меня, миледи, — отчеканил дворецкий. Его подбородок задрался до немыслимой высоты. — Вы совершенно правы. Вот его ответ.

Кэролайн схватила с серебряного подноса записку и развернула ее. Под ее собственными строками оставалось свободное место, и теперь там было написано:

Вы и правда держите меня за круглого дурака, способного поверить в эту смешную отговорку, будто вас кому-то пришло в голову запереть в спальне, как принцессу в каменной башне? Однако, если это правда, я могу лишь сказать, что крайне разочарован тем, что переоценил ваши умственные способности. Ни один умный человек не позволит держать себя под замком в собственном доме.

Хотя, впрочем, если это неправда, я могу лишь умолять Всевышнего простить вашу лживую душонку, поскольку я определенно вас не прощу. Б.Г.

Кэролайн растерянно уставилась на дворецкого.

— От вас будет ответ, миледи? — осведомился он утомленным голосом.

— Да, — кивнула Кэролайн, очевидно, придя к какому-то решению. Она встала и сняла очки. — Только я отвечу ему лично.

Эмили громко охнула и тут же соскочила с кровати.

— Кэролайн!

Кэролайн, не обращая внимания на их шокированные физиономии, взяла свой ридикюль и сунула туда очки.

— Прошу прощения, леди Кэролайн, — испуганно проговорил Беннингтон. — Но боюсь, я вас неправильно расслышал. Вы действительно сказали…

— Да, — подтвердила Кэролайн. Она открыла шкаф, схватила первую попавшуюся шляпку из тех, что висели там на крючках, и нахлобучила ее на голову, завязав ленты под подбородком каким-то немыслимо огромным бантом. — Вы все расслышали правильно. Я сама к нему выйду.

— Прошу прощения, леди Кэролайн, — осмелился возразить дворецкий, — но ваша матушка самым категорическим образом воспретила вам…

— Беннингтон, — перебила Кэролайн, уже надевая перчатки, — вам ведь никогда не приходилось поднимать руку на женщину, верно?

— Совершенно верно, миледи, никогда, — кивнул дворецкий, впервые проявляя признаки паники.

— И вы никогда не позволите себе, — продолжала Кэролайн, вооружившись зонтиком, — причинить мне вред, правда?

— Мгм… — прокашлялся Беннингтон. — Совершенно верно, миледи, никогда.

— Ну тогда, Беннингтон… — она вскинула зонтик себе на плечо, как будто это было ружье, — я с глубоким сожалением вынуждена поставить вас в известность, что вы можете помешать мне покинуть эту комнату, только если ударите меня изо всех сил. А вы сами сию минуту уверили меня, что никогда не позволите себе ничего подобного.

Серебряный поднос Беннингтона поник, как приспущенное знамя, а гордо поднятый подбородок опустился вниз.

— Очень хорошо, миледи, — угрюмо процедил он. — Только не сочтите за труд лично объяснить леди Бартлетт, что я сделал все, что мог, но был вынужден уступить грубой силе.

— Конечно, — пообещала Кэролайн. — Об этом можете не беспокоиться.

— Кэролайн! — Эмили рванулась вдогонку за подругой, решительно выскользнувшей из спальни и торопливо направлявшейся к лестнице. — Ты что, совсем ополоумела? Побойся Бога! Не хватало еще, чтобы ты отправилась куда-то с этим типом! Ты же понятия не имеешь, что он может выкинуть в следующую минуту!

А Кэролайн подумала в ответ — невольно почувствовав себя виноватой, — что именно по этой причине она и не смогла усидеть на месте.

— Кэролайн, ну как ты не понимаешь? Как ты не понимаешь, что он с тобой делает? Ведь это совершенно очевидно! Он делает с тобой то же, что делал с другими женщинами! Он делал это десятки, а то и сотни раз! Он собирается тебя соблазнить!

— Он сказал… — задумчиво ответила Кэролайн, замедлив шаги, — он сказал, что я его заинтересовала.

— Ну и что из того? — Эмили была вынуждена круто сменить тактику. — Уж во всяком случае, ты можешь не сомневаться, что от твоей репутации еще до вечера останутся лишь рожки да ножки, если ты вот так тайком побежишь к нему по первому же зову!

— Эмми, — возразила Кэролайн, — не надо делать из мухи слона! Я успею вернуться прежде, чем мамуля соберется переодеться к ужину! Она в жизни меня не хватится — и уж тем более не узнает о том, что ты была у меня в спальне. Как только я вернусь, Беннингтон сразу же запрет мою дверь, и никто ничего не узнает!

— Кэролайн… — Эмили пришлось сделать паузу, потому что у нее вдруг перехватило дыхание, хотя это не она, а Кэролайн кубарем летела вниз по лестнице в тесном корсете. — Я ничего не понимаю! Почему ты так поступаешь? Ты же знаешь: это не приведет ни к чему хорошему, зато почти наверняка тебя погубит! Так почему ты это делаешь?

Кэролайн не колебалась ни секунды. Она решительным толчком распахнула парадную дверь навстречу неярким лучам низко висевшего вечернего солнца.

— Потому что он меня попросил! — крикнула она через плечо, шагнула через порог и решительно направилась к карете.

— Если вы решили сегодня не приходить, — напустился на нее Брейден Грэнвилл, даже не потрудившись поздороваться, — то по крайней мере могли бы дать мне знать заранее!

Кэролайн окинула его недоуменным взглядом. Как бы она ни представляла их встречу, пока с помощью кучера поднималась на подножку его элегантного дорогого экипажа, но уж, во всяком случае, не так. Он успел до того разозлиться, что выглядел мрачнее грозовой тучи, готовой вот-вот разразиться громом и молниями. В загадочном сумраке кареты — Брейден предусмотрительно приспустил шторки на окнах, чтобы никто не смог узнать Кэролайн в его экипаже, стремительно катившемся по улицам города, — он показался ей еще угрюмее, чем прежде.

Да, это верно, он выглядел угрюмым — но оттого еще более привлекательным. Даже Херст, с его безупречной классической красотой и обаянием, не мог с ним в этом сравниться.

— Я не могла, — сдержанно ответила Кэролайн, — потому что была наказана. Даже слуги не согласились бы передать от меня записку. Мамуля их всех предупредила…