Андреа Кейн - Сокровенное желание

Дрейк отвернулся. Его профиль скрывала темнота.

– Я всегда рос с мыслью, что моя мать – воплощение материнства, красоты, нежности и заботы, но однажды... Будучи в возрасте четырнадцати лет, я однажды уехал на конную прогулку и застал ее далеко от дома в укромном уголке вместе с графом Локсли, как обычную шлюху... Но хуже всего не это. В тот же день мать отозвала меня в сторонку и спокойно заявила, что ничуть не раскаивается в том, что совершила. Она сказала, что отец хороший человек, но он не удовлетворяет ее. Она сказала мне, что будет продолжать вести ту жизнь, которая ее устраивает. Все это мать говорила мне совершенно спокойно, не пряча свои зеленые глаза. В них я не увидел ни капли раскаяния. Она только выразила надежду, что я ничего не сообщу отцу, поскольку это его убьет. Затем она невозмутимо пожала плечами и добавила, что, разумеется, в конце концов, это мое дело – решать, как поступить. Ей было все равно.

Дрейк посмотрел на Алекс. Его переполняли ярость и злость. Когда он рассказывал обо всем этом, у него снова появилось ощущение, что его предали.

– Разумеется, я ничего не сказал отцу, потому что она была права – это бы убило его. И все последующие восемь лет я часто становился свидетелем того, как мать постоянно обманывала отца с другими мужчинами, а я ничего не мог с этим поделать. Больше никто из нашей семьи не знал об этом. Мой отец так и умер, продолжая считать мать святой.

Наступила тягостная минута молчания. А потом Дрейк продолжал:

– Вскоре на своем собственном опыте я узнал, что моя мать не единственная, для кого супружеская верность ничего не значит. Все женщины, которых я встречал, имели такие же моральные ценности, как и она. И тогда я поклялся, что ни одна женщина не будет так поступать со мной. – Дрейк нахмурился. Его сердце сжалось от боли. – Ты никогда больше не унизишь меня ни при всех, ни наедине. Никогда! – Его слова прозвучали холодно и обдуманно. Он сделал несколько шагов к кровати и наклонился над Александриной. Дрейка трясло от гнева за то, что он терпел в прошлом, и за то, что переживал в настоящем.

Когда Алекс осознала, как он страдал, слезы медленно потекли у нее по щекам.

– Я никогда не поступлю так с тобой, Дрейк, – прошептала она, а затем покачала головой. – И не потому, что боюсь, а потому, что люблю тебя!

На мгновение Дрейк замер. Его лицо словно окаменело. Затем он набросился на Александрину, схватил за руки и навалился на нее всем своим телом.

– Черт... Черт тебя побери! Никогда больше не говори мне этих слов! – прорычал он. – Эти слова не имеют смысла, потому что любви не существует!

– Существует! И я люблю тебя, Дрейк! – Она подняла голову, чтобы поцеловать его. – Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда не предам твое доверие. – Алекс нежно поцеловала его. – Я люблю тебя, – прошептала она. – Я тебя люблю, – повторяла она снова и снова, нежно потираясь щекой о его подбородок. – Я люблю тебя.

Нежные слова Александрины и ее ласки обезоружили его, заставив капитулировать. И глубокий стон вырвался из его груди. Дрейк приблизил к ней свое лицо и жадно поцеловал в губы, крепко сжав ее руки, как будто собирался привязать Алекс к себе против ее воли.

Но Алекс и сама стремилась к нему всем своим существом. С наслаждением она отдалась его жарким поцелуям, отвечая ему со всей страстью, на которую только была способна.

Он отпустил руки жены и запустил пальцы в ее волосы, шепча что-то бессвязно. Нет никакого спасения от этого безумия, от этой неутолимой жажды, которую она в нем вызывает. Дрейк и сам не знал, хочет ли он спастись.

Он снова горел на адском огне, отчаянно ища рай, который она ему предлагала.

– Алекс... – шептал он.

– Я люблю тебя, – выдохнула Александрина, чувствуя, как любовь пронизывает ее до самых глубин существа.

Она ясно понимала, что любит его. Любит герцога Аллоншира, капитана Дрейка Баррета. Ведь это один и тот же человек. И этого человека она любит!

– Черт бы тебя побрал, Алекс, – прошептал Дрейк, закрывая глаза. – Что ты делаешь со мной, черт возьми! – Он застонал. Откуда-то из глубины его сердца вырвались выстраданные слова: – Черт бы тебя побрал за то, что ты заставила полюбить тебя!

– Вам не кажется, что пора уже об этом поговорить? Смитти стоял рядом с Дрейком на начищенной палубе новенького корабля. Размер этого судна превосходил габариты «Прекрасной мечты». Его отделка отличалась большей роскошью, но корабль пока не имел имени.

Дрейк и Смитти подняли паруса на этом корабле на следующее утро после бала, отправляясь в плавание по Темзе. Они плыли уже три дня, но Дрейк так и не сказал Смитти ни слова о бурной встрече с Александриной.

Мужчины главным образом беседовали о загадке, связанной с покушениями на жизнь Дрейка. Они проводили дни, знакомясь с новым кораблем, но время от времени между ними повисала напряженная тишина.

Дрейк задумчиво смотрел на закат. У него было изможденное лицо с кругами под запавшими глазами, а когда Смитти напомнил ему о вечере, предшествовавшем их поспешному бегству из Аллоншира, Дрейк только сильнее сжал штурвал.

– У меня нет желания говорить на эту тему, Смитти. Я отправился сюда, чтобы постараться обо всем забыть.

– Ну и как, это вам удается? На лицо Дрейка легла тень.

– Нет, совсем не удается.

Смитти понял, что Дрейк страдает, но не мог не задать капитану вопрос, терзавший его на протяжении нескольких дней.

– Вы обидели ее, ваша светлость?

Услышав обвинения Смитти, Дрейк закрыл глаза. Перед его мысленным взором возник образ Александрины, такой ясный и четкий, как будто она стояла сейчас перед ним. Он вспомнил, как смотрела жена, когда он молча направился к двери, оставляя ее одну. Алекс заплакала. Сколько раз она говорила ему, что любит? Алекс повторяла ему это снова и снова, но Дрейк упорно не верил ее признаниям, не хотел даже слушать эти слова. Он судорожно мечтал освободиться от эмоциональных пут, которыми она хотела его связать. Признавшись ей в любви, он совершил самый разумный поступок, но это признание он сделал в порыве страсти.

Обидел ли он Александрину? Ответ не оставлял для него никаких сомнений. Да! Он обидел ее, и не один раз.

– Как вы могли причинить ей вред?

– Потому что я подонок.

– Вы не подонок, ваша светлость, вы – болван, каких свет не видывал.

Дрейк кивнул, соглашаясь с ним. Его внезапно охватило неодолимое желание поделиться своей болью.

– Алекс сказала, что любит меня. И я знаю, что это правда. Но, черт возьми, Смитти, когда я видел, как она выставляла себя напоказ перед всеми этими мужчинами, открыто кокетничая с ними, я не мог не думать ни о чем другом, кроме...

– Самого худшего, – закончил за него Смитти. – И даже не поговорив для начала с самой герцогиней, вы решили ей отомстить? Скажите, с чего вы взяли, что она в открытую решила соблазнить всех мужчин в вашей гостиной? Вы же знаете ее достаточно хорошо. Как вам могло прийти в голову, что она, не считаясь с вашими чувствами, прямо на ваших глазах займется набором всех желающих в ряды своих любовников?