Хизер Кэлмен - Вчерашние розы

Джейк по привычке рванулся к жене, но, увидев на лице Сирены выражение ужаса и неприязни, остановился на полушаге. Этот немой упрек только подлил масла в огонь. Пригвоздив доктора Барнса своим яростным взглядом, Джейк гаркнул:

— Ну?

— Я всего лишь пытался спасти вашу жену от этой истерички, — напыщенно заявил доктор Барнс.

— А я старалась спасти ее от мясника и шарлатана, — возразила Хелли.

— Шарлатан и мясник? Один из представителей благородной медицинской профессии? Вы, верно, шутите, — язвительно усмехнулся Джейк.

Хелли буквально взорвалась. Почему он вечно передергивает ее слова? Выпрямившись во весь рост, она встретила взгляд Парриша и, не обращая внимания на его выпад, едко спросила:

— А вы знаете, что этот мясник хотел сделать с вашей женой?

— Это, должно быть, поучительно, — пробормотал Сет.

— Он решил привязать миссис Парриш к кровати и подвергнуть ее серьезным повреждениям, вытаскивая младенца щипцами.

На несколько секунд доктор Барнс оцепенел, но затем ответил:

— Вполне приемлемое решение в данной ситуации. Как мы оба знаем… — Он на мгновение замолк и посмотрел на Джейка заговорщическим взглядом. — …миссис Парриш не способна следовать указаниям, и посему надо применять крайние меры.

— Да уж, конечно! Почему бы вам не рассказать мистеру Парришу о ваших крайних мерах? Таких, например, как возможность размозжить новорожденному череп, если его голова окажется слишком большой для щипцов?

— Боже правый! — прошептал Сет, с ужасом взирая на доктора Барнса.

Джейк взглянул на доктора Барнса, и глаза его сузились. Мгновение он рассматривал его, а потом рявкнул:

— Это правда?

— Только в самом крайнем случае. Более чем вероятно, что щипцы подойдут. — Доктор Барнс одарил Хелли снисходительным взглядом.

— И вы считаете необходимым привязать мою жену? При этом предположении Сирена заголосила, и Хелли уселась на краю кровати. Роженица с отчаянием прижалась к ней. Ее зубы громко стучали.

Джейк видел, как Хелли обняла Сирену, нежно укачивая и что-то напевая на ухо. От этого ласкового обращения больная постепенно успокаивалась. Ясно, что она доверяла этому незнакомому доктору-миссионерке.

И, как ни странно, он тоже. Оторвав взгляд от этой красноречивой сцены, Джейк снова повторил свой вопрос:

— Ну, доктор Барнс? Повторяю, вы действительно считаете, что мою жену необходимо привязать?

— Конечно. А как же, по-вашему, я удержу ее в нужном положении? — Уверенность его была непоколебима.

— А что скажете вы, доктор Гардинер?

Хелли встретила пылающий взгляд Джейка и твердо ответила:

— Не вижу оснований, почему этот младенец не может быть принят, как и все остальные. Что касается привязывания Сирены, могу заметить, что до тех пор, пока этот шарлатан не потревожил нас, ваша жена прекрасно следовала моим инструкциям. И думаю, она будет выполнять их и впредь, когда этого мясника уберут с ее глаз.

Парриш задумчиво погладил подбородок.

— Джейк, тебе решать, что лучше для твоей жены. — Сет подошел к другу и ласково похлопал его по плечу. Только он знал, как трудно для Джейка такое решение, и понимал его боль и чувство вины.

Джейк посмотрел на озабоченное лицо приятеля и перевел взгляд сначала на доктора Барнса, затем на жену. Чудо, но она слушалась свою новую врачевательницу.

Пожав плечами, он сказал:

— По-моему, моя жена сама сделала выбор.

В дверь библиотеки тихо постучали. Джейк оторвался от лежащих перед ним бумаг и быстро глянул на часы.

Половина второго. Почти час прошел с того момента, как слабый крик возвестил о рождении ребенка. Большую часть этого времени Джейк читал один и тот же параграф, напряженно ожидая стука в дверь и страшась минуты, когда это произойдет.

Всего час, а казалось, так было всегда. Он на секунду зажмурил глаза, пытаясь сбросить с себя давящее напряжение. Но этой ночью он так и не обрел душевный покой. Тысячи сожалений и упреков проносились бесконечным потоком в его сознании.

Джейк заметил, что у него дрожат руки. Он сжал кулаки и отрывисто проговорил:

— Да?

Единственным ответом стал звук открывшейся двери, которая почти тотчас же тихо закрылась. Джейк притворился, что погружен в чтение и не замечает нежелательного посетителя. Послышался легкий шелест юбок и стук каблуков. Когда женщина шагнула на ковер и шаги стали глуше, Джейк понял: она совсем рядом. Но он поднял голову только тогда, когда она остановилась у его конторки.

— Ну? — как-то сдавленно произнес он, не обращая внимания на небольшой сверток в руках Хелли.

Затем он снова погрузился в бумаги. Такое равнодушие к своему первенцу сильно разочаровало Хелли. Ей всегда нравилось разделять радость новоиспеченных отцов в такие моменты. Ничто не доставляло ей такого удовлетворения своей профессией, как вид отца, с восхищением вглядывающегося в своего первого ребенка и часто с гордостью заявляющего, что у младенца его нос или глаза.

Хелли тихо вздохнула. Конечно, этот случай вряд ли можно считать нормальным, да и Джейк Парриш не из тех, кто не умеет сдерживать своих чувств! К тому же уже поздно, и все они устали. От нее не ускользнули ни тени у него под глазами, ни опущенные от усталости плечи.

Намереваясь сделать все возможное, чтобы исправить затруднительное положение, Хелли вымученно улыбнулась.

— Я думала, вам будет интересно увидеть свою дочь, мистер Парриш, — проговорила она, надеясь, что голос ее звучит достаточно весело.

— Хорошо, — коротко отрезал Джейк и мотнул головой. Он не взглянул на женщину с младенцем, пока она не встала прямо напротив него. Джейк вздохнул и отложил бумаги в сторону. Одним пальцем, словно боясь наткнуться на нечто неприятное, он откинул одеяльце и без всякого любопытства посмотрел на детское личико. При этом он не улыбнулся и черты его лица ничуть не смягчились. На его лице было только холодное равнодушие.

Не проронив ни слова, Джейк отдернул руку и вернулся к своей работе.

Внезапно Хелли почувствовала холодок, вспомнив о другом ребенке, не принятом своим отцом. Она никогда не забудет ужасной боли от случайно подслушанного разговора слуг, судачащих о бесчувственности, с которой отец отнесся к рождению своей дочери.

— Бедная, бедная малютка! — повторяли они на все лады. — Ведь Амбруаз Гардинер за две недели не удосужился даже взглянуть на новорожденную! И так продолжалось бы и дальше, если бы он не был вынужден увидеть ее на крестинах.

Конечно, как человек весьма чувствительный к мнению общества, Амбруаз в церкви разыграл роль гордого отца и даже держал дочь на руках во время приема, на котором провозглашал за ее здоровье многочисленные тосты.