Марша Кэнхем - Меч и роза

С древним воинственным кличем горцы волной накатили на открытую равнину. Из-за проливных дождей порох в мушкетах отсырел и не воспламенялся, пехотинцам в красных мундирах стало нечем преградить путь шотландцам со сверкающими мечами. К сожалению, дождь помешал и мятежникам: вместо того чтобы преследовать по пятам рассеянные отряды англичан, как надлежало поступить, они предпочли остаться в брошенном лагере, где обнаружили запасы еды, вина и чистой одежды.

Даже когда погода прояснилась, принц продолжал праздновать победу вместо того, чтобы гнаться за перепуганными солдатами правительственной армии. Он игнорировал послания лорда Джорджа и не выказывал ни малейшего желания брать приступом Эдинбург. Последствия его ошибки стали сказываться спустя неделю, когда выяснилось, что Хоули благополучно вернулся в столицу Шотландии, а Уильям, герцог Камберлендский, беспрепятственно проник в залив Ферт-оф-Форт и принял командование гарнизоном Эдинбургской крепости.

Разъяренные бездействием принца, сознающие, что они многое потеряли, удовлетворившись победой при Фолкерке, вожди очутились в том же положении, что и в Дерби. Армия Камберленда находилась в Эдинбурге, к границе стягивались отряды под командованием генерала Уэйда. На этот раз вожди не стали слушать витиеватые речи и страстные мольбы принца и снова отдали подчиненным приказ об отступлении. Чувствовать себя свободно они могли лишь в горах, где без труда справились бы с любым противником. Вожди твердо верили, что Камберленд не решится сунуться в горы, где его кавалерия, пехота и артиллерия потеряют все преимущества.

Первого февраля армия якобитов начала отступление на север. Новости о бегстве противника изумили и разозлили Камберленда, который счел оскорблением странное поведение своего кузена, принца Чарльза.

– Мне сообщили, что мятежники просто свернули лагерь и покинули Фолкерк! – объявил тучный Камберленд, возвышаясь над длинным обеденным столом.

Вокруг него собрались, ловя каждое слово и жест, старшие офицеры четырнадцати пехотных батальонов и драгунских полков, находящихся в этот момент в Эдинбурге. Генерал Хоули, который на протяжении почти всего совета хранил подозрительное молчание, расположился поодаль от герцога, словно подчеркивая свою скромность. Напротив, офицеры, которые отличились в бою, не дрогнули и не обратились в бегство, уселись поближе к Камберленду. Справа от него восседал старый полковник Гест, который выдержал длительную осаду якобитов и не сдал им Эдинбургскую крепость, справа от полковника – один из нескольких драгунских офицеров, проявивших доблесть при Престонпансе, майор Гамильтон Армбрут Гарнер.

– Легко представить себе, как мы удивились, когда прибыли в Фолкерк, намереваясь развлечь нашего кузена, – продолжал нудным голосом герцог, – и обнаружили, что город пуст, от лагеря осталось лишь несколько кострищ, а разбуженная нами горстка пьяниц поведала об успешном отступлении и переправе через воды Форта.

Лупоглазый герцог, обладатель очень длинного тонкого носа, прищурился от дыма трубок и сигар и обвел взглядом офицеров в мундирах и париках:

– Что скажете, джентльмены?

Последовавшую томительную паузу прервал Гамильтон Гарнер, который не потупился под пристальным взглядом глаз герцога:

– Ваша светлость, я склонен думать, что они струсили. Иначе почему они сбежали? Ведь если бы они вступили в битву при Фолкерке, у них появились бы дополнительные преимущества.

– С самого начала все преимущества были у них, – заметил герцог. – Поскольку их методы ведения боя рассчитаны на любую погоду, им незачем беспокоиться о том, что порох отсыреет, а грязь забрызгает шикарные белые гетры.

– Они сражаются, как демоны ада, – вздрогнув, пролепетал один из младших офицеров. – Они появляются как из-под земли, возникают из тумана, покрытые грязью, разражаются леденящими кровь воплями, размахивают окровавленными мечами и даже серпами...

– Да, оружие примитивное, но надежное – вы не находите?

– Зато наши люди обучены стрельбе из мушкетов и пушек, – возразил Хоули. – Никто не сравнится с ними в дисциплине и мастерстве.

Герцог устремил мрачный взгляд на опального генерала.

– Но чтобы продемонстрировать это значительное превосходство, нам приходится ждать ясной погоды и выбирать удобное место и время, да еще рассчитывать на приглашения к ужину – не так ли?

Лицо Хоули покрылось красными пятнами.

– Леди Килмарнок была перепугана... она просила у нас защиты. Было уже поздно, и...

– И ее грудь с каждой минутой казалась вам все более привлекательной, – фыркнул герцог. – Пожалуй, и мне следовало бы познакомиться с этим образцом добродетели. Вы не согласитесь представить меня леди Килмарнок?

Хоули плотно сжал губы, побледнев от ярости. В разговор вмешался майор Гарнер:

– Ваша светлость, это невозможно. Вышеупомянутая леди сбежала вместе с мужем и остальными якобитами.

Герцог забарабанил тупыми пальцами по столу.

– Вот как?.. Погода, женщины... какое еще с виду безобидное оружие применят мятежники? Прежде всего – наш страх. Четыре тысячи мятежников чуть было не отняли престол у моего отца. Да, нашу границу перешли не тридцать тысяч горцев, как мы думали, а всего четыре. Четыре, джентльмены! Наши объединенные силы по численности в пять раз превосходят армию мятежников. Но когда мы наконец набрались смелости и погнались за ними, они не стали утруждать себя, заглядывать в учебники тактики и выяснять, по каким правилам полагается вести войну! Черт подери, как бы не так! С какой стати, если они неизменно застают нас врасплох, в спущенных до колен штанах? А что касается их стратегии, джентльмены, то они не демоны и не псы из ада.

Они простые смертные из плоти и крови; они умирают точно так же, как мы.

– Но их оружие...

– Оружие! – Камберленд выпрямился и обвел горящим взглядом стол. – Допотопные мечи, слишком тяжелые, чтобы обеспечивать точность движений, слишком длинные для быстрого боя, пригодные только для того, чтобы наносить удары в спину убегающему противнику! Хьюз!

Молодой адъютант мгновенно примчался на зов герцога и подал ему меч, отобранный у пленного горца. Достигающий в длину пяти футов, с обоюдоострым клинком шириной четыре дюйма, увенчанный литой рукоятью с гардой в форме чаши, меч имел внушительный вид. Присутствующим вспомнились страшные увечья, причиняемые этим оружием, некоторые отвернулись, другие украдкой поглядывали на свои тонкие стальные сабли и рапиры.

Камберленд взял меч, покачал его на ладони, оценивая тяжесть. Его внимание вновь привлекла пара внимательных зеленых глаз, он подумал и жестом подозвал майора Гарнера.