Луиза Кларк - Любовная петля

Она подошла к пруду и стала смотреть на свое отражение в воде, поправляя прическу. Пруденс это понравилось, и она захотела сделать так же. Но попытка оказалась неудачной, и обе девушки рассмеялись.

Стразерн, не слезая с лошади, придерживал двух других за поводья, поэтому первым увидел одинокого всадника, появившегося из леса на северной стороне пруда. Всадник красиво держался в седле и приближался легким галопом с такой неповторимой грацией, будто это был не человек, а кентавр.

Даже издалека в нем можно было узнать сэра Филиппа Гамильтона.

Стразерн молчаливо наблюдал за ним, потом небрежно заметил:

– Девушки, кажется, к нам посетитель, – в его глазах мелькнула усмешка, когда девушки неожиданно переполошились, перестали возиться с прическами и бросились к лошадям, стоящим в стороне под ракитами. Сэр Филипп, наверное, заметил их и направил к ним своего отливающего смолью жеребца.

Одежда Филиппа Гамильтона, в отличие от изрядно поношенного костюма лорда Стразерна, была совершенно новой: темно-синий бархатный камзол, черные кюлоты, такая же мантилья, с элегантной небрежностью спадающая с плеч, и вряд ли способна была как-то согреть его в это прохладное весеннее утро. Единственно видавшими виды были высокие черные сапоги и шляпа.

Стразерн выждал, когда Гамильтон с ними раскланяется, потом довольно отрывисто сказал:

– Сэр Филипп, мне кажется, вы не подозреваете, что вторглись в мои земельные владения, – он не мог позволить, чтобы посторонние ходили или ездили поблизости от фермы и жилого дома, находившихся от пруда довольно близко.

С почтением сэр Филипп снял свою широкополую шляпу, жестом опытного наездника осадил норовистого жеребца и, в задумчивости рассматривая страусовое перо у края шляпы, наконец, окинул Стразерна холодным взглядом и колко произнес:

– Приношу вам свои извинения, лорд Стразерн, если я доставил вам беспокойство, вторгшись в ваши владения. Я не предполагал, что у жителей этой местности настолько развит собственнический инстинкт. Мы в свое время были более… великодушными.

Несмотря на врожденное чувство справедливости, Стразерн не смог избавиться от подозрительности, поэтому возобновил свой вопрос:

– В любом другом случае, сэр Филипп, вы почитали бы нас более учтивыми. Но времена изменились, мы стали осмотрительнее, поэтому я повторяю – почему вы выехали из моего леса?

– Я уже принес вам свои извинения, лорд Стразерн, я не знал, что нахожусь в ваших владениях. С момента моего возвращения в Западный Истон я только тем и занимаюсь, что возобновляю в памяти окружающую местность, которую совершенно забыл, ведь был здесь еще подростком. Вот и все.

Наконец, Стразерн смягчился.

Действительно, граница между их поместьями проходила очень неровно, повторяя естественный ландшафт. Именно в этом месте простиралась небольшая гряда, которая, как палец, указывала на Стразерн-холл, дальше граница огибала лес, находившийся между склоном гряды и прудом, где они сейчас стояли. Сэр Филипп очень легко мог сбиться с этой линии. Чтобы загладить свою неучтивость, Стразерн как можно великодушнее сказал:

– Может быть, сэр Филипп, вы получите большее удовольствие, если поедете исследовать местность вместе с нами? Мы наносим визиты некоторым моим арендаторам. Вы сможете многое почерпнуть, посмотрев, как идут дела у других собственников в округе.

Гамильтон отвесил такой низкий поклон, что коснулся холки лошади. Такой жест сделал бы честь самому обходительному придворному.

– Я буду в восторге, лорд Стразерн, – Филипп надел шляпу на свои темные струящиеся кудри и мельком взглянул на Алису. – Не смел даже мечтать о такой восхитительной компании.

Губы Алисы чуть заметно дрогнули.

– Сэр Филипп, мы с сестрой возомним о себе невесть что, если вы так галантно будете льстить нам!

Гамильтон поклонился и подарил Алисе одну из своих самых обезоруживающих улыбок.

– Не принимайте близко к сердцу, миледи, это всего лишь мелкая месть.

Довольная остроумным ответом и, не веря ни единому его слову, Алиса рассмеялась.

– Очень мило с вашей стороны, сэр. Но поехали же, мы заставляем отца ждать, а он авторитетно заявляет, что сегодня будет дождь!

Алиса с озорством взглянула на Эдварда, что привело Пруденс в замешательство.

Весело улыбнувшись, Стразерн согласился, что им надо как можно скорее ехать, и они отправились к месту первой остановки.

Пока Эдвард Стразерн знакомил Гамильтона с фермером, и они обсуждали всевозможные новшества, созданные на разоренных войной землях, Алиса и Пруденс вошли в дом поговорить с его женой. Жилище было полностью отремонтировано, наверное, деньги появились для этого недавно. Но шрамы войны наблюдались повсеместно.

Филипп остановился у новой ограды, рассматривая ее, а Стразерн и фермер ушли проверять сарай. В этот момент Алиса и Пруденс вышли из дома. Как истинный джентльмен, Филипп предложил девушкам помочь взобраться в седла, но Пруденс неожиданно понадобилось вернуться в дом, чтобы взять какой-то рецепт у жены фермера. Она метнулась назад с такой быстротой, что вихрем мелькнула ее ярко-зеленая амазонка и золотисто-русые кудри.

Стремительный уход Пруденс так явно свидетельствовал о ее хитрой уловке – дать им возможность остаться наедине, – что вызвал недоуменную улыбку на лице Алисы, ей не хотелось, чтобы сэр Филипп Гамильтон это заметил.

Но его настолько волновала она сама, что едва ли он заметил уход Пруденс.

– Должен сделать вам комплимент по поводу ваших навыков верховой езды, госпожа Лайтон. Я с интересом наблюдал, выезжая из леса, как вы устраивали гонки. И порадовался, что успех был на вашей стороне.

– О-о! – Алиса растерялась. В его голосе ей послышалась ирония, наверное, потому, что она сделала снисходительную уступку отцу. Это кольнуло самолюбие, кровь бросилась в голову, и в ее прекрасных голубых глазах сверкнул вызывающий огонек.

– Вы правы, сэр, я действительно люблю верховую езду, но мой отец ездит проворнее меня, – искоса взглянув на него, Алиса быстро перевела разговор на другое: – Однако вы ничего не сказали о моем неосмотрительном поведении на пруду. Как это деликатно с вашей стороны!.. Ветер жестоко обходится с женщинами, которые бросаются в конные состязания.

В уголках губ сэра Филиппа затерялась чуть заметная улыбка, которая неожиданно порадовала Алису, сравнившую его с Цедриком Инграмом, явно не выдержавшим такого сравнения, – у этого человека присутствовало чувство юмора. Что-то сильное захватило Алису изнутри – стало трудно дышать. Они посмотрели друг на друга долгим неослабевающим взглядом, и лица у обоих обрели серьезность. Страстный полукрик-полушепот вырвался из его груди: