Лиза Клейпас - Тайны летней ночи

Аннабел замялась.

— Полагаю, что Аннабел имеет в виду выскочек. Нуворишей, — сухо пояснила Лилиан. — Людей с новыми деньгами, ценностями, присущими низшим классам, и вульгарными манерами. Иными словами, нашего сорта.

— Нет! — немедленно запротестовала Аннабел, и сестры засмеялись.

— Да, — мягко настаивала Лилиан. — Выйдя замуж, ты вошла в наш мир, дорогая. Но лично мне приглашения от Уаймарков и Джилбретов глубоко безразличны, тем более что все они смертельно скучны и невыносимо эгоцентричны.

Аннабел, задумчиво нахмурясь, уставилась на подругу, неожиданно увидев ситуацию с совершенно новой точки зрения.

— А я никогда не замечала, что они скучны, — пробормотала она. — Полагаю, я всегда хотела взлететь на самый верх, даже не задаваясь вопросом, понравится ли мне вид оттуда. Но теперь это, разумеется, уже не важно. И я должна приспособиться к другой жизни. Не такой, как та, которая, по моему мнению, была мне необходима. — Подперев подбородок ладонями, она с сожалением добавила: — Я знаю, что обязательно добьюсь своего и найду собственное место в жизни, когда наглость какой-то злобной дуры, гордящейся титулом виконтессы, больше меня не затронет.

По странной иронии на той же неделе Хантов пригласили на бал, устроенный лордом Хардкаслом, который считал себя в долгу у Саймона, давшего ему бесценные советы по восстановлению сильно истощенного фамильного состояния. Народу ожидалось много, и, несмотря на решимость Аннабел оставаться равнодушной к подобным событиям, она не могла не чувствовать волнения. Сегодня она была на редкость хороша: лимонно-желтое атласное платье, завитые букли, перетянутые желтым шелковым шнурком, бриллианты и дорогой веер делали ее совершенно неотразимой.

Чувствуя себя на седьмом небе, она под руку с Саймоном вошла в зал, сиявший в свете восьми хрустальных люстр. Белые мраморные колонны кажутся глыбами льда, в воздухе стоит сильный аромат роз и пионов. Взяв бокал ледяного шампанского, Аннабел подошла к компании знакомых, и скоро завязался оживленный разговор. Это были люди, которых она всегда понимала и которым пыталась подражать: цивилизованные, воспитанные, разбирающиеся в музыке, искусстве и литературе. Джентльменам в голову не придет обсуждать политику или бизнес в присутствии дам, и любой предпочел бы расстрел упоминанию стоимости какой-то вещи.

Она много танцевала — с Саймоном и другими мужчинами, смеялась, весело болтала и искусно отклоняла комплименты, которыми ее осыпали. В какой-то момент она заметила Саймона, занятого разговором с друзьями, и вдруг ей страшно захотелось подойти к нему. Кое-как отделавшись от пары назойливых поклонников, она быстро пошла по залу мимо колонн, между которыми стояли диваны и мягкие стулья для гостей. Аннабел миновала компанию пожилых вдовушек… группу безутешных девиц, уже не рассчитывавших на приглашение и заслуживших ее сочувственную улыбку… и неожиданно набрела на парочку мирно беседовавших особ, чей громкий разговор заставил ее ретироваться за скопление густых пальм в горшках.

— …не пойму, зачем их сегодня пригласили, — рассерженно высказывалась одна. Аннабел узнала голос, принадлежавший бывшей подруге, ныне леди Уэллс-Троутон, которая всего несколько минут назад приветствовала ее с холодной учтивостью. — Какое самодовольное создание! Бесстыдно выставляет напоказ этот вульгарный бриллиант и своего дурно воспитанного муженька!

— Ничего, недолго ей радоваться, — усмехнулась вторая. — Похоже, она еще не поняла, что их приглашают исключительно в дома тех, кто так или иначе обязан Ханту. Ну, и друзей Уэстклифа, разумеется.

— Уэстклиф — могущественный союзник, — признала леди Уэллс-Троутон, — но и его влияние не беспредельно. Дело в том, что у них самих должно было хватить такта, чтобы не появляться там, где их присутствие неуместно. Раз она вышла замуж за простолюдина, пусть и дружит с людьми, ему подобными. Впрочем, она наверняка считает, будто слишком хороша для них…

Аннабел затошнило. Шатаясь, она проковыляла мимо и забилась в угол бального зала.

«Мне действительно нужно отказаться от дурацкой привычки подслушивать, — думала она с иронией, вспоминая тот вечер, когда услышала замечание Берты Хант. — Интересно, что, у людей нет других тем, кроме как обсуждать меня?!»

Ее не удивило, что о ней и Саймоне сплетничают. Поразила злоба, с которой высказывались женщины. Трудно понять, что вызвало такую антипатию… разве только зависть. Аннабел получила красивого, мужественного и богатого супруга, тогда как леди Уэллс-Троутон вышла за аристократа лет на тридцать старше, чем она сама, и обладавшего обаянием каменного забора. Должно быть, она, как и ее приспешницы, просто обязана яростно защищать свое единственное превосходство: принадлежность к аристократии.

Аннабел вспомнила, как Филиппа утверждала, что промышленники и фабриканты никогда не будут влиятельнее аристократов. Но теперь ей казалось, что последние боялись растущей мощи Саймона и ему подобных. Очень немногие, обладавшие таким умом, как Уэстклиф, понимали, что нужно не только цепляться за отжившие традиции и древние привилегии, для того чтобы сохранить могущество. Следует еще и уметь делать деньги.

Остановившись между колоннами, Аннабел обвела взглядом собравшихся. Такие гордые… так поглощены собой и сохранением привычного образа жизни и мыслей, так исполнены решимости игнорировать тот факт, что окружающий мир начинает меняться. Она все еще находила их общество неизмеримо более предпочтительным, чем компанию грубоватых, шумных, дурно воспитанных знакомых Саймона. Однако больше не относилась к ним с благоговением или почтением. Мало того…

Ее размышления были прерваны появлением джентльмена с двумя бокалами шампанского в руках. Лысеющий, дородный, неуклюжий, он был уже немолод. Шея складками нависала над шелковым галстуком. Аннабел едва не застонала вслух, узнав в непрошеном поклоннике лорда Уэллс-Троутона, мужа той женщины, которая говорила о ней такие гадости. Судя по жадному взгляду, так и сверлившему ее груди под светлым атласом, лорд не разделял мнение жены о неуместном присутствии Аннабел на балу.

Уэллс-Троутон, чьи пристрастие к разгульной жизни и бесчисленные измены были хорошо известны в обществе, еще год назад подкатывался к Аннабел, недвусмысленно намекая, что готов помочь разрешить все финансовые трудности в обмен на благосклонность. И тот факт, что она ни в коем случае не поощряла наглеца, ничуть не охладил его пыла. Впрочем, как и известие о ее замужестве. Для аристократов вроде него брак вовсе не был помехой романам, скорее поощрением. Негласным девизом аристократов было «Никогда не спи с незамужней», и супружеская неверность была вполне обычным делом. Никто не осуждал романы при условии, что они не становились публичным достоянием. Лишь бы скандала не было! И ничто не может быть столь привлекательным для джентльмена, чем чья-то молодая жена!