Светлана Стэйнхарт - Путешествие Эллин Маклауд к своей любви

Эллин кивнула.

– Она была проституткой не более, чем ты или любая другая юная и одинокая девушка, которая искала своё призвание вне семьи. Разумеется, с точки зрения христианства как религии, укрепившей своё положение за много веков, такое свободное поведение аморально. Ведь оно не служит цели продления рода, и потому подлежит жёсткому пресечению.

В общем, Эллин, думаю, я ответил на твой вопрос. Теперь дело за тобой – захочешь ли ты снова верить религии или станешь придерживаться иной точки зрения на установленный порядок вещей.

– Спасибо тебе, милый Иоанн, что уделил время моему вопросу. Конечно, я приму к сведению твои слова. И пусть это послужит к моему благу и благу всех женщин на Земле.

Эллин поднялась со стула, перекрестилась, глядя на освещённый алтарь, и, толкнув тяжёлую дверь, вышла на улицу.

Дальше она захотела посетить универмаг Au Bon Marche – первый во Франции, если не во всей Европе, магазин, где продавалось всё, что только могло заинтересовать женщину, – начиная от пуговиц и лент и заканчивая предметами интерьера.

Универмаг представлял собой отдохновение для женских душ, истерзанных запретами и ограничениями патриархальной эпохи. В нём каждая парижанка чувствовала себя королевой в мире бесконечного желания, которое, как утверждают современные психологи, является сродни сексуальному. Это желание порождают фантазии, связанные с разложенным на полочках и витринах товаром. Дамы представляют себя обладательницей чудесного веера или расписной расчёски – куда более красивой, чем у неё – и раскошеливаются, оставляя в универмаге всю имеющуюся наличность. Универмаг торговал дамским счастьем: вещи были не настолько нужны, но их хотелось приобрести, чтобы сделать себе приятно.

Кроме того, в универмаге Au Bon Marche покупательницам разрешалось трогать и примерять изделия, а также сразу видеть ценники. До этого нововведения продавцы руководили посетительницами как на базаре – называя выгодную им цену и рекомендуя тот или иной товар, в зависимости от внешнего вида клиентки. Здесь женщины сами принимали решение о выборе и покупке, что делало процесс шопинга ещё увлекательнее.

Войдя в магазин, Эллин оторопела: ей почудилось, что она снова в храме – празднично убранном для утренней мессы. Гигант из железа, Au Bon Marche ослеплял игрой света из витражей под потолком куполообразной формы и магией цвета разложенных повсюду товаров, а красные ковры на лестницах, ведущих на другие этажи, вызывали всплеск эмоций от мысли, что все мечты сбудутся.

В универмаге было шумно. Множество хорошо одетых женщин прогуливались по универмагу попарно, разговаривая, другие беседовали с продавцами, третьим ассистенты помогали примерить перчатки или заворачивали товар. Пахло духами.

Каждому виду товара было отведено своё место, а некоторым – в зависимости от широты ассортимента – и целый отдел. На первом этаже универмага располагалось 18 огромных отделов с многочисленными группами обуви, одежды, предметов домашнего обихода, роскоши и первой необходимости. Длинные отделения зонтиков, тростей, галстуков, отделы всевозможных тканей, кружев, белья, лент, готовых платьев, обуви, шляпок, перчаток… Одним словом, в Au Bon Marche можно было купить всё то, что причудливая и капризная мода выдумывает ежедневно, ежечасно, ежеминутно.

Эллин остановилась возле стола, на котором в прямоугольных коробочках были разложены разные виды венецианских кружев. Достижения индустриальной эпохи способствовали тому, что изысканные кружева перестали быть привилегией аристократии. Теперь они делались на машинке, поэтому цена была весьма демократичной, полностью оправдывая название магазина (Au Bon Marche – «недорогие товары»). Всего пять франков! Как здорово! Эллин улыбнулась, ощутив внутри азарт кладоискателя.

Она гуляла по всем залам, с любопытством разглядывая горы шелков, бархатов, кружев, платьев, порой притрагиваясь к товару и примеряя его на себя. «Какое искушение» – думала она, – «ходить вокруг всего этого великолепия среди таких же, как я, охотниц за сокровищами. Наверное, будь у меня куча денег, я бы проводила здесь целые дни!»

На втором этаже желание Эллин обладать сокровищами усилилось: в китайских, индийских и японских залах громоздились вазы, бронза, китайский фарфор… Тут предусмотрительный владелец универмага предлагал своим посетительницам остановиться и немного отдохнуть в зале для отдыха или буфете, где бесплатно подавали бутерброды и прохладительные напитки.

Универмаг Au Bon Marche не просто продавал женщинам товары, он предлагал радикально новый образ жизни: модной, независимой в своих решениях, кипящей желаниями женщины – настоящей парижанки, ставшей в дальнейшем мечтой многих мужчин.

Эллин соблазнилась этим образом: в её душе всё больше и больше разгорался огонь намерения жить свободной и счастливой жизнью истинной женщины, которую показал е й Париж. Женщины, которая знает, как сделать себе приятно и имеет для этого все необходимые возможности и разрешения.

Из универмага, который французский писатель-реалист Эмиль Золя так и назвал – «дамское счастье», наша героиня вышла только к вечеру и сразу направилась в гостиницу.

На следующее утро, едва она проснулась и раскрыла оконные створки, чтобы впустить в номер бодрящие лучи рассвета, в ней пробудилось желание прожить этот день как истинная парижанка. То есть ни в чём себе не отказывать, удовлетворяя свои маленькие прихоти.

Напевая от радости, пришедшей после принятого решения, Эллин заправила постель и пошла принимать ванну с лавандовым маслом. Потом, одетая в чёрный шёлковый халат с бледно-жёлтыми драконами, купленный в Au Bon Marche, она прохаживалась по номеру, что-то мурлыкая и выбирая из своего гардероба, который был весьма ограничен, наряд на сегодня. Её выбор пал на персиковое в оранжевую полоску платье с мелкими легкомысленными розочками вокруг воротника и шёлковыми лентами на лифе, молочно-белую с нежными кремовыми розами шляпку и молочно-белые перчатки из прозрачной ткани.

Одевшись, она спустилась по лестнице, вышла на улицу и отправилась на прогулку на Елисейские поля. В начале пути ей встретилась кондитерская Глоппе, где можно было попробовать воздушные профитроли со взбитыми сливками, вкуснейшие «сент-оноре» с заварным кремом и прустовские «мадленки», выпеченные в форме ракушек из нежного бисквитного теста. Вернее, это была даже не кондитерская, а модный чайный салон, в котором посетительницы, заказав к пирожным чашку ароматного чая или рюмку душевного хереса, болтали о новых нарядах или обсуждали другие радости жизни. В обстановке наслаждения, которая царила в кондитерской Глоппе, совершенно не хотелось говорить ни о чём, что не доставляло удовольствия.