Розалинда Лейкер - Сахарный павильон

Солнце уже село, однако в сумерках отчетливо различалась тропинка, по которой они шли, Софи не страшилась заблудиться в темной чаще.

– Быстрее! – суровым тоном командовал маркиз, очевидно предполагая, что лошадь ведет, как минимум, бравый капрал. – Мы должны как можно дальше оторваться от неприятеля!

Как раз именно об этом она сейчас и думала. Полузаброшенная дорога была крайне неровной, местами совершенно заросшей кустарником, но это было даже к лучшему. Вряд ли злодеи догадаются преследовать их именно этим путем. Когда беглецов окутала тьма, Софи зажгла фонарь. К тому времени Антуан уже глубоко спал, прильнув к дедушке, также клевавшему носом. Большую часть ночи девушка провела на ногах. Окружавшая их местность уже давно была ей не знакома и время от времени Софи останавливалась, пытаясь определить направление движения по мерцавшим над кронами звездам. Она в достаточной степени знала астрономию, чтобы без труда найти Полярную звезду, которая указывала им путь на Па-де-Кале, путь к свободе. Когда, наконец, Софи стало покачивать от усталости, она решила, что уже пора устроить привал. Она выбрала подходящую для этого рощицу с протекавшим по ней ручейком.

Антуан даже не проснулся, когда Софи сняла его с лошади и укутала в плащ. Маркиз самостоятельно слез с седла и, привязав Бижу, устроился на ночлег прямо под деревом. Девушка предположила, что за долгие годы службы в армии маркизу не раз приходилось спать на земле, и сейчас в этом для него ничего необычного не было, поскольку прошлое уже давно было для старика куда реальнее настоящего. Накрыв мальчика для большего тепла шалью графини, Софи попыталась уснуть, однако метавшиеся в голове мысли не позволяли ей этого сделать.

В очередной раз события, приведшие ее в шато де Жюно, проходили перед мысленным взором девушки. До совершеннолетия она росла в большой квартире, помещавшейся над лавкой отца, в доме с небольшим кондитерским цехом, где и производились знаменитые папины сладости. Смерть матери, последовавшая после двухмесячной болезни, совпала со временем взятия Бастилии. Два этих события положили конец годам достатка и покоя. Отец стал жестокосерден и угрюм, изменилась и его клиентура. Иностранные дипломаты покинули Париж после ареста короля и королевы, аристократия разбежалась, Версальский дворец, постоянно делавший заказы на кондитерские изделия месье Делькура, опустел. Анри Делькур явно не собирался расшаркиваться перед революционным командиром, ввалившимся в его лавку после митинга с требованием казни королевской семьи.

– Убирайтесь отсюда! – в ярости вскрикнул Анри. – Здесь обслуживаются только истинные патриоты.

Его сбили с ног, сломали ему ребра и пробили голову. Затем сбросили со второго этажа на булыжную мостовую, и простая телега отвезла его еще трепещущее тело к братской могиле, одной из многих, в которых в те дни хоронили погибших от революционного произвола. Софи, в тот день посланная отцом на рынок, придя домой, увидела, что входная дверь заколочена. Нашлось немало очевидцев, рассказавших ей, что именно здесь произошло, но никто из них не посмел проследовать за телегой, и место погребения отца навсегда осталось для Софи тайной.

На ней было лишь то, что она успела в то утро надеть, однако кошелек полнился золотыми монетами – один из клиентов отца, встреченный ею по пути домой, просил передать то, что давно задолжал месье Делькуру. Ночевала она в доме своей старой подруги Марии Терезы и ее мужа Мориса. На следующий день Морис узнал, что уже выдан ордер на арест Софи и что ее вместе с отцом обвиняют в подрывной деятельности против правящего в стране Национального Конвента.

– Это всего лишь попытка оправдать убийство твоего отца, – объяснил Морис. – Мария Тереза даст тебе самое необходимое, а я уж как-нибудь незаметно вывезу тебя из города.

На прощание Софи с благодарностью обняла своих верных друзей. Решение бежать в шато де Жюно созрело по двум причинам. Во-первых, место это находилось за много миль от Парижа, и здесь не было еще никакой смуты, во-вторых, граф в течение многих лет был постоянным клиентом ее отца, что давало девушке определенную надежду получить у него работу. Как только она прибыла в шато, мажордом, сразу же Софи признавший, взял ее на работу, сказав при этом, что граф уже истосковался по своим любимым пирожным с тех пор, как парижский кошмар положил конец прямым поставкам. Именно то, что Софи делала любимые пирожные графа, и сблизило ее с графиней куда больше, чем это предполагал местный этикет. Время, проведенное в шато, было периодом относительного покоя и благополучия, и Софи могла начать строить свою жизнь заново. Теперь она понимала, сколь была глупа, думая, что счастье будет длиться вечно… Глаза ее закрылись, и Софи наконец уснула.

Часа через два девушка проснулась с первыми лучами солнца. Убедившись, что они ни на единый градус не отклонились от выбранного ею направления, Софи постаралась по возможности не шуметь, чтобы не разбудить Антуана. Умывшись в холодном ручье, она открыла шкатулку со швейными принадлежностями и пришила к подкладке своей юбки все браслеты и кольца графини, кроме одного, которое оставила в кошельке вместе с несколькими золотыми монетками на крайний случай. Жемчужное ожерелье и остальные деньги она спрятала в ворохе нижних сорочек. Софи уже слышала, что маркиз сроду не носил с собой денег, а потому не боялась, что старик ни с того ни с сего вытащит из кармана пригоршню золотых. Теперь можно было будить остальных.

Больше всего Софи боялась, что престарелый маркиз забудет о том, какая им грозит опасность и потребует вернуться в шато де Жюно. К счастью, этого не произошло. Очнувшись в лесу, старик, очевидно, вспомнил дни своей военной молодости и покорно взял из рук Софи хлеб и сыр, приняв ее за маркитантку.

Антуан был на редкость послушен, а когда все-таки собрался раскапризничаться, девушка пообещала, что сегодня он снова будет кататься на Бижу, и мальчуган забыл обо всем на свете.

Наконец Софи уселась на лошадь боком, за спиною маркиза, и беглецы продолжили свой путь. Вскоре они выехали из леса. Оказавшись у развилки дорог, повернули на север, продолжив свой путь среди пустынных полей и перелесков. Но не проехали они и нескольких миль, как услышали позади топот копыт. Софи в ужасе оглянулась, страшась, что их нагнал кто-то из отребья, захватившего шато. Но вместо этого они увидели конный отряд регулярной армии. На шляпах солдат красовались трехцветные кокарды Новой Республики. Надежда на то, что солдаты проследуют, не обратив на беглецов никакого внимания, рухнули после того, как сержант, пристально посмотревший на маркиза, проскакал вперед и, встав на пути Бижу, вынудил лошадь остановиться.