Каролин Лэмпмен - Не упусти радугу

Выскользнув через заднюю дверь на улицу, она направилась в кузницу, благо идти было недалеко. Сайлас Джоунз встретил ее дружеской улыбкой.

— Доброе утро, миссис Мерфи. Слышал, вы нанялись кухаркой к Рыжему О'Лири?

— Да, и уже работаю с сегодняшнего утра.

— Для вас это, конечно, не лучшее место, но уж коли Абигейл Клайн так уперлась…

— В «Золотой шпоре» ко мне отнеслись очень внимательно, — поспешила сказать Кейт. — А вообще-то я зашла справиться насчет коровы.

— О, она у вас молодец! Вчера вечером, правда, молока было маловато, но зато в утреннюю дойку дала почти полное ведро. Я вот что подумал: может, вам продавать излишек?

— Пожалуй. Хотя, с другой стороны, оно нам и в салуне не помешает.

— Чего-чего, а молока, я думаю, там давненько не пивали! — добродушно рассмеялся Сайлас.

Когда она вернулась в «Золотую шпору», за столом на кухне сидела Рози и рядом с ней яркая, с медным отливом, блондинка. Обе пили кофе. Судя по оставленной в мойке пустой чашке, Рыжий уже позавтракал и ушел. Кейт смутилась.

— Простите, я выходила ненадолго и не знала, что вы уже встали…

— Какие глупости, — отмахнулась Рози. — Ты не обязана торчать тут целый день. А потом, ты, кажется, свою дневную работу уже сделала. — Она обвела кухню одобрительным взглядом и представила блондинку: — Это Франчина.

— Рада с вами знакомиться, mademoiselle, — с сильным акцентом проговорила Франчина.

— Не верь ей, она тебя дурачит, — сказала Рози. — Она такая же француженка, как и я.

Франчина довольно улыбнулась.

— Qui, зато ковбой это любить! — Она театрально вздохнула и продолжала, уже без всякого акцента: — Эх, найти бы себе владельца ранчо, да побогаче — как Мег…

Невзирая на все, что Кейт приходилось слышать о проститутках, ей нравились ее собеседницы. Пока она готовила обед, они сплетничали, как и все женщины на свете, о жителях поселка настолько остроумно, что Кейт не могла удержаться от смеха.

Наконец Рози встала и потянулась.

— Рыжий велел нам подготовить тебя к вечеру. Как ты, не передумала?

Кейт мучительно хотелось ответить, что, конечно же, передумала — но, увы, ответить так она не могла.

— Ничего не поделаешь, мне нужна работа, — сказала она.

А потому через несколько часов Кейт, напудренная, надушенная, затянутая в корсет, покорно сидела, пока Франчина горячими щипцами укладывала ее пряди в длинные локоны, а Рози румянила ей щеки и подкрашивала глаза.

Однако увидев платье, которое ей предстояло надеть, Кейт чуть не взбунтовалась. Ярко-вишневое, с черной отделкой, оно явно было ей мало.

— Я не могу этого надеть, — сказала она. — Я просто в него не втиснусь! У меня все будет вываливаться…

— Вот и чудненько! Как раз то, что надо.

Рози проворно втиснула Кейт в платье и затянула шнуровку, Франчина водрузила шляпку с пером на ее блестящие каштановые локоны, после чего обе отступили на шаг, дабы полюбоваться творением своих рук. Последовала долгая пауза.

— Боже милостивый! — пролепетала Рози. — Да ее мать родная не узнает!

— Можно взглянуть? — спросила Кейт, оборачиваясь к зеркалу.

При взгляде на себя она едва не потеряла дар речи. Лиф платья, как она и боялась, натянулся на ее полной груди, и казалось, что от неосторожного движения ткань лопнет, и все ее прелести выпадут наружу. Все вместе — глубокое декольте, тонкая талия, округлые бедра, стройные ноги, обтянутые черными шелковыми чулками, — выглядело бесстыдно и довольно соблазнительно.

— Ну как, нравится? — спросила Франчина.

— Н-не знаю.

— Мужчины будут в восторге, — пообещала Рози. — Только не забудь, что я тебе говорила.

— Я помню. Если начнут звать наверх, надо сказать, что мне сегодня не хочется, и отослать к кому-нибудь из вас…

Рози с Франчиной отправились переодеваться к вечеру, оставив Кейт наедине с ее новым, незнакомым отражением. «О Брай, — подумала она, — как хорошо, что ты меня сейчас не видишь…» И, кусая губы, чтобы унять новую волну боли, Кейт поспешила прочь из комнаты.

Подавать напитки и танцевать с клиентами оказалось гораздо легче, чем Кейт предполагала. В те времена в этих краях женщин было еще мало, поэтому даже к дамам сомнительной репутации и легкого поведения принято было относиться с уважением. Часто ей просто приходилось выслушивать бессвязные исповеди одиноких ковбоев, пока Рыжий накачивал их виски, а Рози с Франчиной удовлетворяли прочие потребности.

Постепенно Кейт привыкла к своей новой жизни: днем кухня, вечером салун. Она подружилась с Рози и Франчиной, научила их плести лоскутные коврики — и они провели немало приятных часов, склонившись втроем над работой. И хотя будущее виделось Кейт столь же безрадостным — во всяком случае, у нее был свой кусок хлеба и крыша над головой. Смерть Брайана оставалась кровоточащей раной, однако со временем глухая тоска овладевала ею все реже.

Самым светлым пятном ее жизни были ежедневные посещения кузницы. Только тут она переставала играть навязанную ей роль и становилась на время сама собой. Не раз ковбои, с которыми она накануне вечером танцевала в салуне, наутро в кузнице даже не узнавали ее.

Все посетители кузницы относились к ней очень дружелюбно, поэтому когда однажды некий Чарли Хоббс проговорил с ней почти сорок минут кряду, она не придала этому особого значения.

Некоторое время Чарли задумчиво глядел ей вслед.

— Кто она такая? — спросил он у Сайласа.

— Миссис Мерфи? Она проезжала тут с обозом переселенцев с месяц назад, да неподалеку от Конского Ручья муж ее скончался. С тех пор она кухарничает в «Золотой шпоре».

— В «Золотой шпоре»? — Чарли удивленно поднял брови.

— Миссис Клайн не пожелала иметь с ней дела, — пояснил Сайлас. — А больше ведь у нас тут работать негде.

— Посмотрим, — задумчиво потирая подбородок, пробормотал Чарли.

Кейт так привыкла к назойливым взглядам мужчин, что в тот вечер даже не заметила стоящего у стойки незнакомца, пока Франчина не шепнула ей в самое ухо:

— Если Джонатан Кентрелл захочет подняться наверх, пошли его ко мне.

Кейт удивленно вскинула глаза: до сих пор Франчина ни разу не обращалась к ней с подобными просьбами.

— Кто захочет подняться наверх?

— Вон тот красавчик у стойки. Он как вошел, глаз с тебя не спускает.

Кейт обернулась — и в ту же секунду у нее перехватило дыхание. Темные вьющиеся волосы, невиданной синевы глаза — казалось, у стойки откуда-то появился ангел небесный. «Господи помилуй!» — пробормотала Кейт.

— Вот это мужчина, — вздохнула Франчина. — Смотри-ка, ты ему понравилась.

Кейт отмахнулась: Франчина вечно все преувеличивает.

Но время шло, Джонатан Кентрелл не сводил с нее глаз, и под его взглядом Кейт чувствовала себя все неуютнее. Когда бы она ни обернулась, он все так же неотрывно смотрел на нее. Наконец ей это надоело, она храбро подбоченилась, встала напротив него и уставилась прямо ему в глаза, полагая тем самым смутить его. Так они играли в «гляделки» с полминуты, после чего он чуть изогнул бровь и приветственно поднял свой бокал.