Каролин Лэмпмен - Не упусти радугу

Сладостные мечты вновь овладели ею. Представляя, как Джонатан медленно, один за другим, расстегивает крошечные крючочки у нее на платье, она даже не слышала, что он вернулся, пока из его комнаты не донесся приглушенный стук и вслед за ним целая тирада проклятий.

Щетка в ее руке замерла на полпути. Будь Джонатан чем-то или кем-то недоволен, он выражался бы возвышенным слогом — ругаться же он позволял себе лишь в тех редких случаях, когда ему бывало по-настоящему больно. Кейт торопливо отложила щетку, поднялась и подошла к двери ванной комнаты.

— Джонатан?

Не получив ответа, она отворила дверь и позвала снова.

— Джонатан?

— О черт!.. Кейт, я тебя разбудил? — послышалось из его спальни.

— Нет, я еще не ложилась. Что-нибудь случилось?

— Служанка, оказывается, подсунула мне в постель нагретый кирпич. Я уронил его себе на ногу.

— О Боже! — Кейт, ни секунды не колеблясь, метнулась через ванную в спальню Джонатана. — Надеюсь, ты ничего не сломал?

— Попробуй сама сломать кирпич! — буркнул Джонатан и поднял глаза.

Неожиданно ему стало трудно дышать. Он дохромал до кровати и сел.

— Мне придется проверить, нет ли перелома, — говорила Кейт, умело ощупывая пострадавшую ногу. — Постараюсь, чтобы было не очень больно.

Но Джонатан уже забыл о своей ноге. Его гораздо больше интересовала теперь полоска кружева на лифчике Кейт и нежная матовая выпуклость над нею. Выпитая на пару с Даниелом бутылка пшеничного виски, конечно, притупляла боль в ноге, но отнюдь не помогала унять бешено заколотившееся сердце, а тем более — справиться с соблазном, маячащим сейчас перед самыми его глазами.

— Кажется, кости целы, но синяк будет хороший, — сообщила Кейт, растирая его стопу. — Надо посмотреть, не осталось ли льда…

— Кейт…

От непривычной хрипотцы в голосе Джонатана по спине у нее пробежала сладкая дрожь, и она удивленно подняла голову. Скользнув лишь краем глаза по расстегнутой рубахе, по дразняще-золотистой коже и твердым бугоркам мышц у него на груди, она прямо посмотрела ему в лицо. Синие глаза обожгли ее нестерпимо жарким огнем. Показалось вдруг, что в комнате мало воздуха.

Джонатан потянул ее за обе руки и, медленно поглаживая большими пальцами ее пальцы, усадил к себе на колени. Жар его глаз гипнотизировал ее. Будь она невинной девушкой, ее, вероятно, отпугнуло бы их неприкрытое желание, но Брайан научил ее наслаждаться плотской стороной замужества. И теперь, хотя она ни за что не посмела бы себе в этом признаться, ей очень этого недоставало.

Джонатан хочет ее, он безумно хочет! — пьяняще разлилось по всему телу.

Пальцы Джонатана медленно двигались вверх, тихонько сжимая ее руки, плечи. Рука его скользнула к затылку Кейт. Почти без сил, он прижался лбом к ее лицу, пытаясь овладеть собою.

Но Кейт, познавшей пять долгих месяцев одиночества, не хотелось больше самообладания. Обхватив обеими руками его лицо, она стала целовать его лоб, переносицу, губы.

В первый момент Джонатан не мог шелохнуться от неожиданности, потом вдруг глухо застонал и притянул ее к себе. Обнявшись, они упали на кровать и целовались жадно и торопливо. Адская смесь из шампанского, виски и желания сметала последние запреты.

Продев руку под нижний край сорочки, Джонатан большим пальцем поглаживал восхитительные позвонки, в то время как другая его рука успешно справлялась с рядом маленьких пуговок, не пускавших его дальше. Джонатан развернул ее на спину. От шеи его горячие губы двинулись вниз, туда, где светились великолепные, так долго дразнившие его груди.

Кейт, запустив пальцы в его густые волосы, застонала. Пока он любовно ласкал ее груди — сначала одну, потом другую, — она чуть не потеряла рассудок и едва заметила, как ее панталоны полетели вслед за остальным бельем.

Но Джонатан уже опять приник губами к ее рту и не отрываясь перекатился вместе с ней на спину. Теперь, когда Кейт оказалась на нем, ему легче было добраться до желанных изгибов. Его пальцы скользили по нежной коже ее лопаток, потом ниже, вдоль по позвоночнику, к восхитительно-тонкой талии, и еще ниже, к маленьким упругим ягодицам, и изумление его все росло.

В свою очередь, Кейт, которая еще недавно была женой человека, приучившего ее полностью отдаваться любовной игре, вовсе не думала лежать безучастно под ласками Джонатана. До боли прижимаясь грудью к его теплой трепещущей коже, она почти растворялась в нем — и все же изгибалась, чтобы придвинуться еще ближе. Ее руки и губы жаждали узнать каждый бугорок, каждую впадинку на его теле, до которой только могли добраться.

Когда ее язык заскользил по извилине его ушной раковины, Джонатан вдруг содрогнулся всем телом, высвободился из ее объятий и вскочил с кровати. Кейт в изумлении открыла глаза. Что такого она сделала?

Пожирая ее горящими глазами, Джонатан сорвал с себя остатки одежды — и замер. Огонь в его глазах смешался с благоговением.

— Боже, как ты прекрасна! — выдохнул он, тихо ложась с ней рядом, и провел рукой по ее животу. — Ты сводишь меня с ума, — раздался шепот возле ее шеи, и он притянул ее к себе.

На миг ее кольнуло воспоминание о том, для кого она была так же прекрасна, но миг прошел, и остался один только Джонатан, только его губы и руки, обожествляющие ее тело.

Наслаждение было так остро, что Кейт не знала, сколько она еще сможет выдержать, прежде чем сгорит в этом огне. Ее пальцы нащупали шрам у него на груди, но вскоре, переполненная одним-единственным желанием, она забыла об этом.

Когда они соединились, тела их двигались в идеальном согласии, а языки пламени у каждого внутри полыхали все сильнее и сильнее, пока всепоглощающий пожар не охватил обоих.

Ничего подобного Кейт прежде не испытывала. Возвращаясь на землю, она успела лишь подумать: неужели с Джонатаном всегда будет так? — потом провела рукой по его щеке, легко поцеловала его и, свернувшись калачиком у него на груди, почти сразу уснула.

Джонатан натянул на них обоих одеяло и поцеловал ее в макушку. Какая потрясающая ночь! Он, конечно, ласкал на своем веку немало женщин, но впервые в жизни женщина сама по-настоящему ласкала его. Кто бы мог подумать, что благонравная, добропорядочная Кейт Мерфи окажется такой щедрой в постели?

Все это было для Джонатана ново и непривычно, но от этого не менее прекрасно. Вот, стало быть, еще одна грань удивительной натуры Кейт, думал он. Все же она бесподобная женщина! Совершенно удовлетворенный, он пододвинул ее ближе к себе и уснул с улыбкой на лице.

…Джонатан спал, и волна наслаждения несла его куда-то. В сладкой истоме он вздохнул и крепче обнял лежащую подле него женщину.

— Мэри… — пробормотал он.

В ту же секунду Кейт оцепенела, и Джонатан проснулся, как от толчка.