Лори Макбейн - Когда сияние нисходит

— Она не лгала, Гай. Я знаю, что Нейл был несчастен в первом браке и, естественно, обратился к другой женщине, такой прекрасной, как Диоса. Трудно его за это винить.

— В таком случае сделай так, чтобы он был счастлив с тобой, и тогда у него не будет нужды снова искать возлюбленную.

— О, Гай, все не так просто. Мы с тобой знаем, почему Нейл на мне женился. Он выбрал бы Диосу, но та овдовела как раз перед тем, как он ушел на войну, и была еще в трауре. Если бы ему не пришлось венчаться со мной, чтобы спасти своих людей и помочь Адаму, Нейл, приехав в Ройял-Риверз, повел бы к алтарю Диосу. Она считает, что Нейл вернется к ней, а не ко мне.

— Я не стал бы так категорично судить о том, чего хочет и чего не хочет Нейл. Пусть сначала вернется и сам примет решение, — остерег Гай, думая, что Ли, очевидно, не так уж хорошо знает мужа, если верит, будто тот способен сделать что-то против своей воли. Даже Адам с его предсмертными желаниями не смог бы вынудить кузена жениться на Ли, если бы Нейл не желал этого с самого начала. Уж это Гай знал твердо. Именно такое качество он когда-то ненавидел в Нейле: его беспощадную решимость.

— Может, это все вообще не имеет значения, — вздохнула Ли, отвернувшись от окна.

— Ты это о чем?

— Нейл может не вернуться.

— Если выжил, обязательно вернется, и, вероятно, скоро. Юг капитулировал, — напомнил Гай, все еще не в силах поверить, что война между штатами закончилась и генерал Ли, стоявший во главе армии конфедератов, сдался генералу Улиссу Гранту, главнокомандующему армии Соединенных Штатов. Когда-то гордая столица конфедератов пала неделей раньше, и на куполе здания Капитолия снова развевался звездно-полосатый флаг. Но победоносные войска не встретили теплого приема. Немногие из оставшихся жителей столицы, большинство из которых были освобожденными рабами, вышли им навстречу. Кроме того, отступающие солдаты сожгли основные районы города, и склады были охвачены огнем, а Джефферсон Дэвис и его кабинет бежали на последнем поезде, оставив толпы пьяных мародеров и дезертиров грабить Ричмонд. Но беглецов все же успели захватить в Джорджии. Джефферсон Дэвис надеялся перебраться в Мексику и попросить помощи у императора Максимилиана, австрийского эрцгерцога, пытавшегося установить в стране власть французов и свергнуть Бенито Хуареса. Но пленников под стражей отослали в Нэшвилл, а потом вернули в Ричмонд, где федеральные войска восстановили порядок. Бывший президент Конфедерации въехал в город в оковах и был немедленно брошен в тюрьму за преступления перед Союзом.

Все было кончено. По крайней мере сражения. Теперь начались толки о восстановлении разрушенного, так называемой реконструкции.

Гай вздохнул и глубоко задумался. Неужели еще осталось что-то, подлежащее восстановлению?

Каким будет теперь Юг? Сам он когда-то ненавидел президента Линкольна, олицетворявшего различия между Югом и Севером, но ни один человек не заслуживает смерти от пули предателя-убийцы. Кроме того, те, кому предстояло воплотить планы покойного президента, могут оказаться не так снисходительны к побежденным, и кто знает, что станется с теми, кто выжил?

Он так ушел в свои мысли, что не сразу услышал голос сестры:

— Гай!

— Что? — машинально пробормотал он, все еще не в силах вернуться к действительности.

— Я сказала, что пора идти.

— Куда это ты так рано? — удивился он, впервые задавшись вопросом, что она делает здесь в этот час.

— Собственно говоря, я уже опаздываю. Мы должны были встретиться с Гилом минут десять назад. Едем в горы. Везем припасы пастуху. Гай, с тобой все в порядке? Мне следовало бы рассказать кому-нибудь о том, что твое зрение постепенно возвращается, — взволнованно пробормотала Ли, целуя его потный лоб.

— Оно еще не вернулось, а до тех пор… — предупредил он.

— Ладно, мои уста запечатаны.

— Поосторожнее там! — крикнул он вслед.

— Конечно… о, сейчас пришлю горничную прибрать это.

— Неплохая идея. Стивен ужасно разозлится, застав тут такой беспорядок, а я не вынесу, если он снова начнет кудахтать надо мной. И без того ворчит целыми днями и жалуется на Джоли. Смертельно боится ее вудуистских ритуалов и от страха не спит по ночам.

— Не забудь сказать ему, чтобы перевязал твою рану, — откликнулась Ли и, закрыв за собой дверь, быстро повернулась. И едва не наступила на уроненную кем-то перчатку.

Сначала Ли приняла ее за свою, но, подняв, заметила мелкие песчинки, прилипшие к слегка запачканной ткани, и поняла, чья это перчатка. Значит, это Лис Хелен стояла в коридоре у приоткрытой двери комнаты Гая. Стояла достаточно долго, чтобы подслушать беседу… Так вот какой шум услышал Гай!

Ли слегка нахмурилась. Успела ли девушка подслушать грубые высказывания Гая, утверждавшего, что ей нечего делать с беспомощным калекой? Оставалось надеяться, что нет, ибо Ли не верила в полное равнодушие Гая к Лис Хелен. Может, он действительно намерен никогда не жениться, но в нем, очевидно, говорит гордость. Или страх. Пусть брат боится признаться себе, но Ли точно знала: он опасается, что, если зрение действительно к нему вернется, Лис Хелен будет для него потеряна. Что обнаружит он, изучив ее лицо, лицо, которое наверняка найдет прелестным. Вот только любовь увидит он в ее глазах или жалость?

Ли оглядела прохладный тенистый сад, ища глазами знакомую хрупкую фигурку, но нигде не было ни души, а времени на поиски уже не осталось.

— Что же, пусть выясняют отношения сами, — буркнула она себе под нос и, уронив перчатку на подоконник, направилась к двери в конце коридора. Тем лучше, она выйдет во двор через кухню.

— Ой! — воскликнул чей-то испуганный голос, когда дверь внезапно распахнулась, едва не задев плечо Ли. — Прости, Ли! Я тебя ударила? — извинилась Алтея, осторожно закрывая дверь локтем: руки были заняты стопкой бумаги и книг. — Не хотела будить детей. Слишком рано.

— В самом деле, — подтвердила Ли, изумленно уставясь на сестру.

— Знаю! — рассмеялась Алтея, лукаво блестя глазами и устремляясь по коридору. Ли пришлось бежать, чтобы не отстать от нее.

— Куда это ты? — осторожно осведомилась она, решив, что у Алтеи, возможно, снова началась лихорадка.

— На урок, — деловито сообщила сестра, едва сдерживая смех при виде ошеломленной физиономии Ли.

— Урок? — непонимающе переспросила та.

— Да. Я могу читать и писать, дорогая, мало того, мой почерк всегда хвалили. Кроме того, нам преподавали начала географии, истории и арифметики. И поскольку я еще помню французский, не думаю, что с испанским будут затруднения, тем более что Лупе и горничные стараются меня наставлять. Мои знания кажутся хозяину достаточно приемлемыми.

— Но для чего? — допытывалась Ли, гадая, как Натаниел мог допустить подобное.