Лори Макбейн - И никакая сила в мире...

– Со мной все хорошо, не волнуйся, – вежливо отозвалась Рея, – я просто задумалась о своем. – Она снова погрузилась в воспоминания о семье, о детстве и даже не заметила, что ее ответ покоробил Данте. В нем была какая-то отстраненность, как будто любимая несколькими словами отделила его от себя.

Еще пару минут в комнате только и было слышно, как царапало по бумаге гусиное перо, потом Данте аккуратно опустил его в чернильницу и принялся неторопливо посыпать песком написанное.

– И о чем же ты думаешь? – осторожно поинтересовался он, складывая письмо, перед тем как вложить его в изящный конверт. Растопив палочку воска над пламенем свечи, Данте аккуратно заклеил его, а затем с силой вдавил перстень с печаткой в мягкий воск.

Пожав плечами, Рея невольно вздохнула:

– О семье, конечно. Так хочется поскорее домой! Пристально наблюдавший за ней Лейтон заметил, как воспоминания вызвали улыбку на ее губах, и мгновенно догадался, что за тайну она скрывала.

Внезапно Данте беззаботно улыбнулся, и девушка облегченно вздохнула, только теперь заметив, что у нее перехватило горло. Стараясь избавиться от повисшей в комнате напряженности, она склонилась над его плечом, вглядываясь в только что написанное письмо.

– Кому ты пишешь? – с любопытством спросила Рея, вспомнив, как Данте рассказывал, что в Англии у него почти не осталось друзей. – Кому-то в колонии?

– Нет, – ответил Лейтон, невольно вздрогнув, потому что в этот момент тоже смотрел на конверт. – Это чисто деловое письмо. Необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно деловых операций, пока не станет слишком поздно.

Уклончивый ответ не удивил Рею, ведь девушка прекрасно отдавала себе отчет в том, что до сих пор многого не знает о Данте. Но даже если бы и знала, все равно многого просто не поняла бы, ведь они отличались, как день и ночь.

– Впрочем, черт с ними, с делами. У меня есть для тебя подарок. – Он встал и направился в дальний угол комнаты, где в изножье кровати стоял сундучок, поверх которого был брошен плащ из плотной коричневой материи. – Сначала я не хотел показывать его тебе до завтрашнего утра, но подумал: отдам-ка подарок сегодня, так будет лучше, – весело сказал он, запустив руку в глубокий карман плаща. Наконец на свет появилась маленькая плоская коробочка из мягкой кожи.

– О Боже, Данте, ты ведь уже потратил на меня целое состояние! – запротестовала Рея, которая не раз уже имела случай убедиться в экстравагантности выходок своего возлюбленного. К тому же сейчас это было совсем ни к чему. – И совершенно напрасно ты заказал такое безумное количество платьев у мадам Ламбер. В конце концов она самая дорогая портниха в Лондоне, а ее популярность растет вместе с ценами, которые она заламывает.

– Да, но ведь она не только самая дорогая, но и самая лучшая! Или ты думаешь, что мне чего-то жалко, когда речь идет о тебе? – нахмурился Данте. – А может, тебе не понравились новые туалеты? Она что-нибудь сделала не так? Если все дело в том, что ты недовольна, то я, пожалуй, скажу ей пару слов.

Рея отрицательно покачала головой, с раздражением подумав, что Данте сейчас напоминает маленького мальчика, которому испортили все удовольствие от сюрприза.

– Да нет, ну что ты, право. По-моему, это самые красивые туалеты, которые я видела, у меня в жизни не было ничего подобного. Просто…

– Единственное, к чему я стремился, – это порадовать тебя. Деньги не имеют значения, – коротко перебил Данте.

– Послушай, у меня в замке гардеробы просто ломятся от роскошных туалетов. У меня даже не было возможности все это носить. Поэтому я и не хотела бы, чтобы ты понапрасну тратил деньги, – мягко сказала Рея, стараясь поймать его взгляд, чтобы он убедился в ее искренности. – Родители старались удовлетворить все мои прихоти. Мне действительно ничего не нужно, и я ничего не хочу, ведь все мои сокровища по-прежнему ждут меня в Камейре. Послушай меня, Данте, ты действительно не должен мне ничего покупать.

Тело Данте напряглось, как туго натянутая струна, но выражение лица оставалось непроницаемым. Прищурившись, он молча разглядывал Рею, любуясь тем, как отблески пламени играют в роскошных волосах, превращая их в чистое золото.

– Твоим родителям больше нет необходимости тратить что-то на тебя, милая. Я куплю тебе все, что ты пожелаешь. То, что осталось в Камейре, принадлежит другой эпохе. Сейчас я желал бы, чтобы ты носила только то, что купил тебе я. Понимаешь, все – от шелковых туфелек до бархатных ленточек. Все, что на тебе надето, ты должна получать только из моих рук и ни от кого больше. – Голос его звучал непреклонно.

Рее показалось, что она ослышалась. Девушка широко открыла глаза.

– Я не понимаю тебя. Неужели ты хочешь, чтобы я забыла свою семью, родителей и всю жизнь, которую вела до того злосчастного дня, когда меня похитили из Камейра? – спросила Рея очень тихо, но что-то в ее голосе насторожило Данте, когда ему удалось поймать ее взгляд.

– Ну что ты, любимая, ты просто не так меня поняла, – быстро сказал Данте, наконец-то сообразивший, что зашел слишком далеко. – Мне только не хотелось бы, чтобы ты вернулась в Камейр в тех кошмарных тряпках, что были на тебе во время плавания на «Морском драконе». Правда, даже в них ты была очаровательна. Подумай сама, ведь если я привезу тебя домой ничуть не изменившейся, родителям твоим будет легче, да и по поводу меня вряд ли возникнут сомнения, – задумчиво произнес Данте. – Возможно, твой отец даже будет настолько великодушен, что позволит мне сказать пару слов в свое оправдание, прежде чем влепить пулю в лоб. Да и трудно было бы винить его. Будь я на его месте и явись ко мне джентльмен с подобной репутацией да еще претендующий на руку моей дочери, да я ни минуты бы не медлил. Просто отправил бы его в преисподнюю, – с веселой усмешкой добавил Лейтон.

– Ах Данте! – прошептала Рея, и улыбка облегчения прогнала тревогу, затаившуюся глубоко в синих глазах. Теперь ей стало понятно, почему так трудно было ладить с ним в последнее время и почему он так настойчиво заказывал ей наряды один роскошнее другого. Он просто считал, что благосклонность возлюбленной можно купить. Не люби она его так сильно, подобная мысль показалась бы оскорбительной. Странно, что умный человек порой ведет себя хуже неразумного дитяти. – Неужели мне до сих пор не удалось убедить тебя в своей любви?! И по поводу моих родителей ты тоже можешь не беспокоиться, ты завоюешь их сердце, как только они увидят тебя. – В голосе Реи прозвучала такая уверенность, словно не она всего несколько месяцев назад мучилась сомнениями из-за Данте.

– Так, значит, правду говорят, что любовь слепа, – пробормотал чуть слышно Данте, и на губах его застыла горькая улыбка. Он подумал, что совсем немного времени пройдет и Рея прислушается к чужим голосам, а ее восхищение и доверчивость сменятся равнодушием и отчужденностью.