Лори Макбейн - Найди меня, любимый

— Ну ладно, — сказал Валентин, выслушав ее очередную тираду. — Я согласен взять тебя с тобой. Так где журнал?

— Так вы берете меня с собой?

— Да, я же сказал. Так где журнал?

— Приплывем на остров, тогда и покажу.

Валентин повел себя очень странно. Он вдруг подбросил куклу, так напоминавшую сэра Уолчемпса, к потолку и кровожадно усмехнулся. Затем поставил поднос с едой ей на колени, приказал съесть все до последней крошки и вышел из комнаты. Через четверть часа он вернулся и дал честное слово, что возьмет ее на корабль. Лили растрогало это признание, и она рассказала ему о расположении пещеры. Несколько раз она смущенно замолкала: вопросы Валентина настораживали. Его интересовало все — какой формы деревья растут вдоль тропинки, нет ли среди них необычных, с изогнутыми стволами, например, камней какой-то особенной формы. Лили заверила его, что на острове сумеет сориентироваться. Она сомневалась, что Валентин сдержит обещание. Но тот оказался верен слову, и, когда «Мадригал» отбыл из Фалмута, Лили была на борту.

Ей родители никогда ничего не запрещали. Она удивлялась, что Саймону пришлось спорить с родственниками. Твердость молодого человека казалась ей героизмом.

— Мой отец похоронен на том острове. Ни разу не мог я прийти к его могиле. Я имею на это право. И вы не можете меня удержать. Мама, ты ведь понимаешь, ты же любила его. Он мой отец. Я обязан, я должен плыть, мама. Я уже взрослый, я хозяин своей судьбы. Никто из вас не вправе запрещать мне делать то, что я считаю нужным. Сэр Уильям, вы должны понять меня, — твердил юноша. — Я уже говорил с Валентином. Он берет меня с собой. Мама, прошу тебя, благослови меня на это плавание.

Леди Элспет больше всего на свете хотелось сказать «нет». Но она понимала, что никакие увещевания не удержат Саймона. На месте сына она поступила бы так же.

Леди Элспет и сэр Уильям дали Саймону свое благословение. И даже приехали в Лондон, чтобы проводить «Мадригал» в плавание. Валентин пригласил своих друзей: Томаса Сэндрика, Джорджа Хагрэйвса, сэра Чарльза Деннинга — принять участие в плавании. Однако все они отказались. Жена Томаса была сестрой Уолчемпса. И Сэндрик не хотел принимать участие в сборе улик против родственника. Джордж сослался на морскую болезнь, а сэр Чарльз Деннинг заявил, что он слишком стар для того, чтобы тащиться на другой конец света.

Однако на борту «Мадригала» находились, кроме Саймона и Лили, другие пассажиры. Квинта приехала в Лондон через два дня после возвращения Валентина из Уорикшира. Уайтлоу доставил сэра Роджера и Квинту в Пенморли-Холл. Услышав новости, старая тетка загорелась ехать. Но Артемис ждала первенца и требовала к себе внимания близкого человека, и Квинта вынуждена была остаться с ней.

Фарли, Фэрфакс и Тилли — живописная троица, в которой один был длинный, второй короткий, а третья круглая как шар, — махали руками, пока корабль не скрылся из виду. Вскоре они должны были поехать в Уайтсвуд, куда пригласил их Саймон. Там они поживут до тех пор, пока не разберутся с Хартвелом. Тристрам, Дульси и их зверинец совершили путешествие по Темзе до Фалмута. Оттуда их отправили в Равиндзару.

За три года, прошедшие со времени последнего посещения детьми Равиндзары, дом преобразился до неузнаваемости. К нему подъехали со стороны моря. Проскакав по поросшей вереском пустоши, они въехали в парк по аллее. Вокруг дома были разбиты небольшие садики, по которым замысловатыми узорами разбегались посыпанные галькой дорожки. Вдоль них проходили живые изгороди. Дорожки вели к розариям или фонтанам со скамеечками, спрятанными за разросшимися кустами.

Фронтон украшали окна-витражи. Парадный подъезд выходил к морю. Окна, смотрящие на запад и восток, тоже были очень высокими и большими. Орнамент витражей был выполнен по восточным мотивам. Все это огромное количество стекла служило тому, чтобы центральный холл освещался солнцем целый день — с рассвета до заката. В западном крыле работу почти завершили, а на следующий год, как гордо заявил хозяин, предстоит закончить строительство и ремонт восточного крыла.

Не успели путники спешиться, как к ним подошли конюхи. Слуги тут же увели лошадей. У Лили возникло странное чувство, будто она вернулась домой. Если не считать кое-какой новой мебели, в холле все осталось по-прежнему. Турецкие красно-голубые ковры покрывали пол. Гобелены и картины висели на стенах. На дубовом столе красовались темно-красные розы в высокой вазе. Служанки разжигали огонь в огромном камине.

Но радость Лили мгновенно поблекла, едва она увидела Гонорию. Госпожа Пенморли встречала их у подножия широкой каменной лестницы, словно она уже была хозяйкой Равиндзары. Наряд ее, как обычно, говорил о хорошем вкусе леди. Изящным жестом она пригласила всех в дом. Ее фарфорово-белые щеки окрасил легкий румянец, а губы сложились в дружелюбную улыбку. Затем Гонория с мученическим видом вздохнула, обвела печальным взглядом большой зал и сообщила, что, пока Квинта была в отъезде, ей приходилось постоянно наведываться в Равиндзару, чтобы слуги не распустились. По тому, какой взгляд бросила на Гонорию служанка, Лили поняла, что эта хрупкая дама — воистину железная леди, если дело касается дисциплины. Леди Пенморли, видимо, была уверена, что Равиндзара скоро станет ее домом. Она двигалась по залу с непринужденностью хозяйки. Даже Квинта не выдержала и хмыкнула, когда Гонория принялась отчитывать одну из девушек, пролившую вино на стол.

От Лили не укрылось и замешательство, отразившееся на лице леди в тот момент, когда она узнала прибывших с Валентином гостей. И это замешательство стало для нее добрым знаком. Гонория узнала ее не сразу. А Лили вела себя уверенно. Ей необходимо было доказать леди Задаваке, что испуганной девочки больше нет.

Лили нисколько не пожалела о том, что Гонория покинула дом вскоре после приезда хозяина. Предложение Валентина сопровождать ее было принято с радостью. За сим последовал извиняющийся взгляд, призванный убедить приехавших с капитаном в том, что он с радостью готов пренебречь обязанностями хозяина ради счастья проехаться вместе с Гонорией. Бедняжке было невдомек, что Уайтлоу сообщил своим спутникам, что ему нужно съездить в Пенморли-Холл — навестить сестру и зятя.

Лили вспоминала прощание с братом и сестрой. Они стояли перед домом и махали руками, Раф лаял, Колпачок верещал. Тристрам вначале очень расстроился, когда Валентин отказался брать его с собой. Но потом, когда мальчика убедили, что он остается за старшего, тот смирился. Квинта и Артемис стояли рядом с детьми, сэр Роджер чуть поодаль, за их спинами. Странно, но четче всего девушке запомнились лицо Гонории и ее недобрая улыбка.