Мэй Макголдрик - Обретенная мечта

– Ее? Вы имеете в виду какую-то женщину? Порция не ответила и стала смотреть в окно на проплывающий мимо пейзаж.

– Кто эта женщина?

– Не важно. Мне не следовало этого говорить…

На небольшом подъеме возле речки Милл-Крик, протекавшей по правую сторону от холма, он натянул поводья и, остановив фаэтон, повернулся к Порции.

– Пока вы мне все не расскажете, дальше мы не поедем, мисс Эдвардс.

– В таком случае мне придется сойти.

Порция стала подниматься, но Пирс удержал ее за руку.

– Расскажите мне все как есть. Она посмотрела ему в глаза.

– Мэри, миссис Хиггинс, посоветовала мне вчера, после того как ваш грум доставил меня домой, рассказать вам правду и попросить о помощи. Именно это я собиралась сделать сегодня утром, но все испортила. И к тому же лишилась доверия миссис Хиггинс.

Пирс не перебивал девушку, понимая, что она пытается собраться с мыслями.

– Я убегала вчера, – продолжала Порция, – потому что, сама того не желая, очень сильно напугала дочь адмирала. Когда попыталась с ней встретиться. И сегодня хочу попытаться еще раз… Нет, не испугать ее, а снова увидеть. Думаю, при свете дня это будет проще.

О дочери адмирала Миддлтона Пирсу было известно лишь, что она душевнобольная и держат ее взаперти.

– А зачем вам с ней встречаться?

– Я подозреваю, что она моя мать, – прошептала Порция.

– В таком случае вы приходитесь внучкой самому адмиралу.

– Он ни за что меня не признает, – усмехнулась девушка. – Я родилась вне брака и, насколько мне известно, при весьма непростых обстоятельствах. Лучше бы он вообще не знал о моем существовании. А уж если ему станет известно о том, что я хочу повидаться с его дочерью, он отправит меня куда-нибудь на край света. Лишь бы замять скандал.

Пирс внимательно выслушал Порцию. Она рассказала о своем происхождении, о том, как она воспитывалась в пансионе леди Примроуз, а затем несколько лет жила и работала у Хиггинсов.

– Я должна поговорить с Еленой Миддлтон, иначе никогда не узнаю, действительно ли она моя мать. Вот почему я приняла приглашение капитана Тернера и отправилась с ним на бал. По той же причине приходила сегодня к вам в надежде, что вы поможете мне попасть в особняк адмирала.

Пирс задумался.

Стоит ли ввязываться в подобную авантюру из-за каких-то пустяков? Нажить столь высокопоставленного врага, как адмирал Миддлтон, – это был бы конец всему.

– Значит, жена пастора Хиггинса полагает, что я смог бы вам помочь?

Порция кивнула.

– Мэри сказала, что у вас обширные связи и вы весьма влиятельны. Что перед вами открыты многие двери. Сегодняшнее приглашение подтверждает ее правоту. У меня появилась возможность попасть в дом адмирала.

– Стало быть, своих вещей вы вчера нигде не оставили?

– Оставила. Поэтому у меня есть повод вернуться. Пожалуйста, мистер Пеннингтон. – Порция дотронулась до руки Пирса. – Я никому не причиню вреда. Не собираюсь устраивать скандалов. Хочу лишь узнать правду о своем происхождении. Мистер Пеннингтон, может, в вашем сердце найдется место для сострадания и вы… Вы ведь поможете мне?

Пирс посмотрел на неторопливо струящиеся воды реки, потом перевел взгляд туда, где покачивались мачты стоящих в гавани кораблей. А впереди находился мост, через который пролегала дорога, ведущая в Норт-Энд и… к особняку адмирала Миддлтона на холме Коппс-Хилл.

– Конечно же, нет, мисс Эдвардс, – ответил наконец Пирс. – Я не стану вам помогать.

Ворота охранялись только гардемаринами, и никого из слуг, которые могли бы опознать и схватить ее, поблизости не было. Когда они въехали во двор, мальчишка, помогающий конюхам, вел в стойло скакуна, принадлежавшего Натаниелю. Судя по всему, двое приятелей были на данный момент единственными гостями адмирала, и именно сейчас ей могла бы представиться отличная возможность достичь своей цели, если бы не Пирс, этот упрямый осел, сидевший рядом с ней.

– Мистер Пеннингтон, это же просто смешно. Адмирал может подумать, что вы не в себе, если вдруг обнаружит, что вы все еще в фаэтоне. Не беспокойтесь, я подожду Джека здесь и, как только он принесет мою шаль, отправлюсь с ним домой.

Ответа не последовало. Пока ехали до особняка, он хранил молчание, не отрывая взгляда от двери, за которой несколько минут назад скрылся его грум.

– Это даже не смешно, – продолжала Порция, глядя на непроницаемое лицо Пеннингтона. – Ваше поведение адмирал может истолковать как элементарное неуважение, и у вас испортятся отношения с высокопоставленным представителем британской короны. Ваш друг, наверное, давно уже в доме. Ждет вас и беспокоится. Мистер Мьюир и не подозревает, что вы уже приехали, но почему-то не желаете покидать экипаж. Вам, мистер Пеннингтон, следует научиться доверять людям. Ну почему вы думаете, что я обязательно создам вам какие-то проблемы?

Пирс искоса бросил на Порцию настолько мрачный взгляд, что она беспокойно заерзала на сиденье. Однако его рука по-прежнему сжимала ее запястье, и о том, чтобы вырваться, не могло быть и речи.

– А вот и Джек, – неожиданно прервал молчание Пирс. Порция глянула в сторону дома. К ее разочарованию, поиски оказались недолгими, и грум Пеннингтона шел теперь к экипажу, неся на сгибе локтя шаль Беллы.

– Надеюсь, что хотя бы из благодарности вы не доставите лишних хлопот моему слуге и уедете отсюда.

– Конечно, сэр, – любезным тоном отозвалась Порция, облегченно вздохнув, когда Пирс наконец-то отпустил ее руку и покинул фаэтон.

Подошедший Джек передал ей найденную вещь и сел рядом. Порция поблагодарила его и, сложив шаль, положила ее на сиденье.

Порции Пирс ничего не сказал на прощание, зато подробно объяснил Джеку, какой дорогой следует ехать и куда именно нужно доставить мисс Эдвардс.

Порция энергично помахала Пеннингтону, он в ответ лишь сдержанно кивнул. Когда фаэтон отъехал на некоторое расстояние, Порция, не удержавшись, обернулась – Пирс стоял и смотрел им вслед.

Вскоре фигура Пеннингтона исчезла из виду, скрывшись за живой изгородью и деревьями, окружавшими дом, и Порция устремила взгляд вперед, на тот самый мостик, перед которым ей пришлось вчера осадить лошадей. А до главных ворот еще достаточно далеко. Так что не все потеряно.

– Должен отметить, мистер Пеннингтон, что действия колонистов, как в самом Бостоне, так и в окрестностях города, выходят далеко за рамки законного протеста. И в Куинсе, и в Милтоне, в Конкорде, Салме и Кембридже, да и во многих соседних деревнях вовсю маршируют ополченцы, а кое-кто уже в открытую поговаривает о возможности открытого столкновения с регулярными войсками его величества.

Отставив чашку с чаем, Пирс внимательно смотрел на обветренное лицо адмирала, который продолжал говорить о росте бунтарских настроений в Бостоне, о том, чем это грозит, и о возможных последствиях. Пирс знал о происходящем куда подробнее и в гораздо большем объеме. Адмирал же выкладывал лишь самые общие сведения.