Кинли Макгрегор - Пират моей мечты

Пока Кристен и ее горничная трудились над внешностью Серенити — причесывали ее, подгоняли ее наряд, пришивали к нему ленты, — она мучительно раздумывала над словами новой приятельницы. Стоило ли им верить? Ведь они вселили в ее душу надежду, и если ей не суждено сбыться, это будет так больно… Не проходящая мука. Она этого не переживет!

Между тем туалет ее был закончен. Оглядев себя в зеркале, Серенити осталась довольна и сердечно поблагодарила обеих женщин. Пышная прическа с локонами, обрамлявшими лицо и спускавшимися ниже плеч, была ей очень к лицу, голубое платье, на удивление ладно на ней сидевшее, великолепно гармонировало с цветом глаз.

— Вот погоди, увидишь, как Морган переменится в лице, когда ты явишься перед ним, — прошептала Кристен ей на ухо, когда они вышли на лестницу.

Но несмотря на это заверение, Серенити была сама не своя от волнения.

Остановившись в дверях гостиной, она кивнула Джейку, который разговаривал о чем-то с Робертом. Морган стоял к ней спиной.

Разочарованно вздохнув, она направилась к миссис Дорран, которая сидела на мягкой софе у стены.

— О, мисс Джеймс, вы неотразимы! — улыбнулась Марта. — Роберт, — обратилась она к мужу, — нам придется стеречь мисс Серенити. Иначе городские ухажеры не дадут ей проходу и кто-нибудь из них, того и гляди, ее у нас похитит!

Серенити зарделась от этого комплимента.

Морган повернул голову в ее сторону. Стоило их глазам встретиться, как он помимо воли испустил протяжный вздох и прижал руку к сердцу. Во взгляде его читалось восхищение, от которого у Серенити захватило дух.

Сердцу стало тесно в груди, кровь прилила к щекам. Никогда в жизни она не была объектом такого непритворного восторга.

— Ну что ж, все в сборе, — сказала Марта. — Прошу к столу.

Ужин, поданный в просторной столовой, куда хозяева и гости прошли неторопливо и чинно, был изысканно сервирован и чрезвычайно обилен.

На столе посреди блюд возвышались два огромных канделябра с множеством восковых свечей, а чтобы гостям не было жарко, роскошно разодетый слуга обмахивал их пестрыми опахалами, которые приводились в движение при помощи хитроумного устройства из цепей и блоков.

Серенити залюбовалась сервировкой стола — роскошной китайской посудой из тончайшего фарфора, тяжелыми серебряными и золотыми блюдами, чашами и кубками, хрустальными бокалами, в которых пенилось шампанское. Что же до яств — то им просто несть числа. Никогда еще ей не доводилось видеть столь явного изобилия! Даже в Рождество стол Джеймсов не бывал уставлен таким количеством тонко приготовленных кушаний.

На огромных блюдах громоздились фаршированный гусь, ароматная буженина, индейка, ростбиф, печеная и жареная рыба, не менее десяти сортов колбас, фруктовые салаты, пироги… У Серенити даже глаза разбежались…

Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин, которые наперебой рассказывали друг другу о морских приключениях. Морган сидел у противоположного от нее края стола, рядом с Робертом. Барни и Джейк заняли места слева от хозяина.

— Простите, что мы рассадили дорогих гостей в нарушение всех традиций, — сказала Марта, поливая кусок ростбифа соусом. — Но я подумала, что мужчинам о стольком надо рассказать друг другу. Пусть уж сидят все вместе.

Серенити, смутившись оттого, что добрая женщина, по-видимому, без труда прочитала ее мысли, растерянно пробормотала:

— О, что вы, мне нет до этого никакого дела.

— Попробуй гуся, Серенити, — посоветовала ей Кристен. — Это фирменное блюдо нашей Кармен. Не пожалеешь.

— Спасибо. — Серенити взяла несколько ломтиков гусиной грудки с блюда, которое поднес ей один из слуг.

Несколько минут прошло в молчании. Серенити едва успела отведать гуся, как вдруг Марта обратилась к ней:

— Морган сказал, что вы писательница. Неужто это правда, мисс Джеймс?

Серенити гордо вскинула голову:

— Совершенная правда, мэм.

— Какая благородная профессия, — улыбнулась Марта. — Никогда еще не сидела за одним столом с писателем. Но до чего же, наверное, нелегок этот труд! Особенно для женщины.

— Да, ремесло это не из простых, — согласилась Серенити, исподтишка взглянув на Моргана и удостоверившись, что он смотрит в ее сторону. Сглотнув, она быстро перевела взгляд на Кристен, которая ей ободряюще улыбнулась.

— Мне никогда не хватало смелости удивить всех какой-нибудь неожиданной выходкой, — с усмешкой призналась Марта. — Атак хотелось, особенно в молодости. Я мечтала производить впечатление на окружающих не только своей внешностью. В особенности на мужчин, что уж греха таить. Но Бог не дал мне никаких талантов.

— О, брось, мама! — запротестовала Кристен. — Папа любит тебя не только за твою внешность.

— Теперь-то да! — вздохнула Марта. — Но на то, чтобы он оценил меня как человека, потребовалось тридцать лет совместной жизни. Мне пришлось для этого состариться, — добавила она, пряча улыбку.

— Ну, мама, не совестно ли тебе говорить такое?! — нежно укорила ее Кристен.

— А скажите-ка мне, Серенити, читали ли вы труды Мэри Вуллстонкрафт?

— Конечно!

— Эта женщина — ходячий протест! — заявила Марта. — И книги она пишет скандальные, но, между нами, я разделяю многие ее взгляды. Например, о женском образовании. О, представьте себе, я научилась читать втайне от всех. И хорошо помню, как рассвирепел отец, когда однажды поймал меня за книгой. Мне тогда было тринадцать. Как большинство мужчин, он считал, что чтение разовьет во мне дурные наклонности.

Разговор с Мартой и Кристен продолжался до конца обеда. И все это время Серенити ловила на себе восхищенные взгляды Моргана.

Когда был съеден десерт, мужчины, поблагодарив хозяйку, отправились в кабинет Роберта, женщины во главе с Мартой — в гостиную.

— Серенити.

Она остановилась в дверях, услышав за спиной голос Моргана.

— Слушаю вас, капитан.

Он подошел к ней размашистой походкой моряка. Пламя свечей играло в его глазах, придавая им какое-то новое, мечтательно-задушевное выражение.

— Я подумал, что мы с вами могли бы прогуляться по саду. Погода стоит чудесная… Если, разумеется, вы не против.

Серенити, понизив голос, чтобы ее не могли услышать Марта и Кристен, возразила:

— Я не забыла, что случилось таким же чудесным вечером, когда мы с вами остались одни.

Морган обезоруживающе улыбнулся:

— Обещаю вам, что подобное больше не повторится. Я буду вести себя безупречно, вот увидите. — Затем он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: — Разве что вы сами этого пожелаете. В каковом случае я, разумеется, не посмею разочаровать леди.

Серенити бросило в жар. В глубине души она была счастлива, что он по-прежнему желает близости с ней, но сознаться в этом значило бы уронить себя в его глазах.