Джулиана Маклейн - Мой герой

Ей показалось, что ему около тридцати лет. Темные глаза, их яростный взгляд, растрепанные ветром темные длинные волосы делали его похожим на дьявола. Мужественный, грубый, властный, он выглядел таким же суровым и бездушным, как холмы, окружавшие этот одинокий дом. По его виду легко было догадаться, что он провел в пути уже несколько дней, и у него не было времени, чтобы побриться или принять ванну, так как он торопился попасть в этот дом, найти ее.

Кто он? Каковы его намерения? Мысли эти мучили Адель, все тело ее дрожало от страха и неопределенности.

– Если вы раните ее, можете считать себя мертвецом. – Он приблизился к ним на один шаг.

Его произношение указывало на то, что он образованный человек, и это немало удивило Адель. Он был совершенно не похож на галантного английского джентльмена, точнее, на то, каким она представляла себе английского джентльмена, живя в Нью-Йорке. Он весь был воплощением агрессии.

– Сейчас вы можете получить свои деньги и скрыться, – продолжал ее спаситель. – Я настоятельно рекомендую вам последовать моему совету.

Адель почувствовала, что руки похитителя сильнее сжали ее талию. Она дышала с трудом.

– Вы не позволите мне уйти, – неуверенно проговорил он.

Ее спаситель отошел от двери, как будто давая возможность нападавшему выйти.

– Я предоставлю вам возможность уйти, когда вы отпустите даму. Если нет, то уверяю вас, у моего терпения тоже есть предел.

Адель почувствовала, что угрожавший ей мужчина глубоко вздохнул. Он был испуган, и в этом не было ничего удивительного. Он еще сильнее прижал дуло пистолета к ее виску.

– Я не верю вам.

Леденящий, парализующий страх овладел молодой женщиной. Этот человек вовсе не собирался спокойно покинуть их. Зачем он должен был рисковать, опасаясь преследования, когда у него в руках было оружие, и он мог убить их обоих?

По напряженному взгляду ее спасителя Адель догадалась, что он думает о том же. И в то время как он пытался придумать план действий, инстинкт самосохранения заставил Адель что-то предпринять. Она не могла позволить преступнику так просто убить себя, она должна была что-то делать. Адель неожиданно упала на пол и зубами укусила мужчину за ногу. Тот завыл от боли.

Ее спаситель с криком схватил похитителя и потащил его к стене, о которую они и стукнулись с шумом. Несколько секунд они боролись, стараясь завладеть пистолетом, в то время как Адель отползла подальше от них. У нее мелькнула мысль о том, что надо бежать, однако инстинкт, о существовании которого она и не подозревала, заставил ее преодолеть страх. Она ринулась к борющимся мужчинам и свалилась на спину похитителя.

Не выпуская пистолет из руки, он повернулся и прижал ее к стене. Почти весь воздух исчез из ее легких, когда она сползла по стене на пол и оказалась на коленях. Его пистолет находился прямо против ее сердца.

С ужасом и невероятным сердцебиением смотрела она на направленное на нее дуло. Как будто пытаясь защититься, она закрыла лицо руками, хотя понимала всю бесполезность этого жеста. По крыше барабанили капли дождя, ветер свистел в оконных рамах.

– Будь ты проклят! – закричал ее спаситель и толкнул вооруженного человека как раз в тот момент, когда раздался выстрел.

Шум был оглушительным, боль – невероятной. Адель с колен опустилась на пол, схватившись за раненую ногу.

Двое мужчин катались по полу, пока ее спасителю не удалось выхватить пистолет и ударить своего противника по голове. Невысокий мужчина замер, в комнате воцарилась тишина. Слышны были только отдаленные раскаты грома.

Сжимая трясущуюся ногу, Адель с ужасом молча смотрела на них обоих.

– Вы ранены? – спросил ее спаситель, подняв голову.

– Да, – ответила она.

Он подполз к ней и, не колеблясь ни минуты, сдвинул ее платье, обнажив ноги.

Адель уперлась обеими руками в пол за своей спиной, пытаясь скрыть смущение. Она была ранена, и он, кем бы он ни был, должен был осмотреть рану.

Наконец она сама решилась взглянуть на раненую ногу. Выше колена на чулке, на внутренней стороне ноги было видно огромное красное пятно. Вся нога горела невероятно, она никогда такого не испытывала. Ощущение было такое, будто кто-то ковырял там раскаленной кочергой.

Сжав зубы от труднопереносимой боли, она изучала лицо своего спасителя, пока тот рассматривал ее рану. У него было странное лицо, привлекающее к себе внимание и надолго остающееся в памяти.

Осторожно двигая своими большими руками, он ощупывал ее ногу, потом попытался раздвинуть ее ноги, чтобы лучше увидеть раненое место. Адель вся сжалась, ей приходилось бороться с естественным желанием сдвинуть ноги, так как она чувствовала себя весьма неловко.

– Мне нужно снять чулок, – сказал он, – чтобы рассмотреть рану. Вы позволите?

– Конечно, – ответила она, не задумываясь, но после того, как она произнесла это слово, и у нее было время подумать, она опять невероятно смутилась. Он был молодым мужчиной, очень красивым и пугающим, и он собирался снимать с нее чулок.

Адель постаралась избавиться от этих мыслей, время было совершенно не подходящим для соблюдения приличий, но в ушах у нее звенело так, как будто по ней пропустили электрический ток. Она закрыла глаза и все свои силы направила на то, чтобы справиться с непрекращающейся болью.

Он очень осторожно сдвигал ее чулок, почти не касаясь кожи, пальцы его были нежными, как шелк. Он опустил чулок до лодыжки, обращаясь с ним так, как будто это была какая-то драгоценность. Все это время Ад ель сдерживала дыхание.

– Наверное, вам очень больно? – спросил он.

Ей действительно было больно, нога дрожала, и дрожь распространялась по всему телу.

Она открыла глаза и опять внимательно посмотрела на своего спасителя. Его темные брови соединились в одну линию, когда он внимательно осматривал рану, затем он пальцами пощупал ее ногу вокруг раны.

От боли ей хотелось закричать, но она сдержалась. Лицо мужчины наклонилось еще ближе к обнаженной ноге. Кожей она ощущала тепло его дыхания.

– Слава Богу, это только ссадина, но она все еще кровоточит. – Он отодвинулся и сел на пятки. – Мы перевяжем рану, и я уверен, все будет хорошо.

Встав, он внимательно оглядел комнату.

Она подняла голову и посмотрела на него, преодолевая одновременно одолевавшие ее смущение и испуг. Никогда в жизни она не позволяла никому, кроме врача, прикасаться к интимным местам ее тела.

– Могу я спросить вас, кто вы такой? Как вы нашли меня? – Наконец она решилась задать мучившие ее вопросы.

Какое-то время он обдумывал свой ответ, затем нагнулся, стараясь заглянуть ей в глаза, и произнес:

– Прошу прощения, мисс Уилсон, мне следовало давно представиться.