Кэти Максвелл - Обретенный рай

— Джулия…

Но девушка не дала ему продолжить.

— Ты считаешь, что я бесцеремонно вмешиваюсь в твою жизнь… — Джулии потребовался еще глоток вина, чтобы собраться с духом и продолжить. — …Да, признаюсь, иногда я вмешиваюсь, даже врываюсь в твою жизнь… — на одном дыхании выпалила она.

Джулия была не в состоянии выдержать его взгляд. Ей отчаянно хотелось спрятаться куда-нибудь от этих пронизывающих насквозь глаз. Тем не менее, с безразличием ковыряя вилкой в тарелке, она продолжала:

— Иногда я завидую тебе. Ты достиг в жизни большего, чем я. Но когда у меня будет ребенок, я смогу начать жизнь сначала.

— Сначала? Но людям не дано начинать жизнь сначала.

— А я начну! — Джулия выпустила вилку из рук. — Я знаю, что твое мнение основывается на информации, которую ты собрал обо мне. И не виню тебя. Но я уже не та, какой была в двадцать лет. — Она пробежала пальцами по шраму на запястье, удивляясь собственному красноречию.

Брейдер бросил на жену оценивающий взгляд, словно пытался определить, насколько искренни ее слова.

Джулия снова взяла в руки вилку и, вонзив ее в кусок мяса, заставила себя есть.

— Мои родители никогда не проявляли ни внимания, ни интереса к своим детям. Все мы росли сами по себе. Ближе всех по возрасту ко мне Гарри, он на пять лет старше. Но я едва знаю и его, и старшего брата Джеффри.

— Того самого, который обещал сделать меня дядюшкой?

Глаза Джулии весело засверкали и оживились, несмотря на ее серьезный настрой.

— В детстве я думала, что он такой же старый, как и отец. Но я вообще редко встречалась с родителями. — Она запнулась и шепотом добавила: — Тебе повезло, что у тебя такая мать, как Нэн.

— Согласен с тобой. Мне никогда не было стыдно за нее.

Он подлил вина в бокал Джулии.

— А что заставляло тебя испытывать стыд?

Брейдер тряхнул головой, отказываясь изливать душу, и с безмятежной улыбкой на лице ответил:

— Уже ничто и никто. Деньги смыли весь стыд.

— Именно поэтому деньги так много значат для тебя?

Глаза Брейдера вспыхнули, в них засветился вызов.

— А для тебя разве они ничего не значат?

Джулия, задумавшись, склонилась над столом и провела пальцем по краю бокала.

— Я прожила три года почти без гроша за душой. Пожалуй, ты прав — деньги кое-что для меня значат. Но не все.

— Значит, тебе просто не приходилось голодать, — возразил Брейдер. В его голосе прозвучало превосходство.

Девушка подняла бокал и, сделав шутливый приветственный жест, в то же время сухо произнесла:

— Мне приходилось голодать.

— Надеюсь, ты отдаешь отчет своим словам? — немедленно отозвался Вульф.

— Конечно, отдаю, — чуть не вырвалось у девушки. Но она вовремя спохватилась, вспомнив, что сегодня ее целью было не спорить с Брейдером, а очаровать его. В добрые старые времена она ни за что не снизошла бы до резкого разговора и уж тем более не позволила бы себе потерять голову и бросить вызов мужчине. Поразительно, но Брейдер пробуждал в ней самые худшие проявления характера. Или она настолько изменилась, что совершенно разучилась искусству легкого флирта?

Пытаясь сосредоточиться и снова перевести тему разговора на Брейдера, Джулия сделала глоток вина. — И каким образом ты зарабатываешь деньги?

Он покончил с едой, отодвинул тарелку в сторону, откинулся в кресле и только тогда, лениво посмотрев на девушку, ответил:

— Я занимаюсь азартными играми.

Джулия недоуменно вскинула глаза.

Он пояснил:

— Все деловые люди — игроки. Но все мы играем не в карты и не ставим деньги на лошадей. Лично я сделал ставку на себя. Первый шанс я получил, когда Элиас Розен принял меня на место посыльного в свою адвокатскую контору. Причем, я сам добился этого. Изо дня в день я появлялся у парадной двери его конторы на Хай Стрит задолго до появления самого Элиаса. Я очень хотел получить эту работу.

— Не хочешь ли ты сказать, что сделал карьеру, разнося послания? — В ее голове звучал скептицизм.

Он улыбнулся.

— Конечно, нет. Я сделал карьеру потому, что не упускал ни одной возможности. Клерки в конторе Элиаса одевались намного лучше меня, и их семьи жили в лучших домах. С детства мать настаивала на том, чтобы я научился читать, и к тому времени, когда я встретил Элиаса, я был образован не хуже, чем любой из его надменных служащих. Кроме того, я не собирался всю оставшуюся жизнь заниматься ни бумагомаранием, ни боксировать на ринге, чтобы заработать на кусок хлеба.

— Ты был боксером?

Брейдер показал пальцем на припухлость на носу.

— Парень, который оставил эту метку, застал меня врасплох. Но к тому моменту, когда я разделался с ним, он, думаю, проклинал тот миг, когда услышал мое имя.

Пораженная, Джулия не удержалась от вопроса.

— Чем бокс отличается от уличной драки? Зачем люди соглашаются выходить на ринг?

Брейдер рассмеялся.

— Ради денег. За один раунд я заработал целую гинею, прикинувшись деревенским простачком в толпе, который по глупости принял вызов чемпиона. Организатор боя выкрикивал из толпы желающего сразиться с чемпионом, и я шагнул на ринг. Я уже почти проиграл, но потом у меня открылось второе дыхание. Когда тот парень сломал мне нос, я рассвирепел и тоже сломал ему нос. Правда, в тот день я не получил денег.

Не скрывая восхищения, Джулия засмеялась.

— Гинея за раунд!

Брейдер кивнул.

— Это были хорошие деньги, учитывая, что нужно было лишь размахивать руками, облизывать кулаки. Правда, от ударов у меня искры сыпались из глаз, но я вышел сухим из воды. Перебитый нос не в счет.

Услышав его слова, Джулия на полуглотке поперхнулась и закашлялась. Брейдер протянул руку и похлопал ее по спине. Восстановив дыхание, она с трудом сквозь кашель выдавила.

— Что это значит «облизывать кулаки»?

В глазах Брейдера замелькало лукавство.

— Это значит, что тот парень то и дело попадал пятерней мне в рот или в щеку. Согласно предварительной договоренности он должен был после боя отдать мне… Короче говоря, я прикинулся побежденным, и он выиграл бой.

— Я тебя правильно поняла? Ты хочешь сказать, что все эти кулачные поединки, на которые так отчаянно ставят мои братья, заранее предрешены?

— Возможно, большие бои с участием громких имен не решены заранее. Но в том, что бои в базарный день и им подобные являются сплошным жульничеством, ни капли не сомневаюсь, — ответил Брейдер, подливая вино в оба бокала. — Я понравился менеджеру из-за внушительных размеров. По его мнению, на меня могли поставить те, кто предпочитал делать неравные ставки.

Рука Брейдера перешла со спины Джулии на плечо, соскользнула по руке вниз, затем снова поднялась вверх.

— За раунд я получал больше гинеи, не оставались в накладе и мои покровители. — Он улыбнулся. — Так продолжалось до тех пор, пока я не сломал нос тому парню. И таким образом, положил конец карьере боксера.