Кэти Максвелл - Обретенный рай

— Давать имена? — повторила она лукаво.

Но Брейдер выглядел совершенно серьезным.

— Да. На прошлой неделе я присутствовал на встрече с молодым лордом, у которого хватило ума назвать свою лошадь Гиппоменом.

— Гиппоменом?

— Неужели можно серьезно относиться к лошади с таким кичливым и сумасбродным именем? Но это еще не самое ужасное имя из тех, что мне довелось услышать. Стоит проехать днем по Гайд Парку, как услышишь, что молодые денди окликают своих Готсперов [16], Торов и Ланселотов. А один щеголь даже назвал своего любимца Калигулой. Ну не абсурд ли?

— А какое имя дал бы ты лошади? — поинтересовалась Джулия, с трудом удерживая серьезное выражение на лице.

— Джордж, — проворчал Брейдер.

Позабыв о манерах светской дамы, Джулия громко расхохоталась.

— Джордж?

— Да, Джордж, — как эхо повторил он. В его глазах сверкнуло подозрение. — В честь нашего доброго монарха. Именно такое имя должен дать лошади любой истинный англичанин.

— О, Брейдер! — выдавила сквозь смех девушка, от души забавляясь его наивностью и простодушием.

Вульф беспомощно улыбнулся. И Джулия снова поразилась его мужественной красоте, когда он расслабился и засмеялся вслед за ней.

— Я вообще ненавижу ездить верхом.

— Не может быть, — поддразнила она его. — Никогда бы не подумала.

— Я с удовольствием буду плавать, ходить пешком и ездить в экипаже. В свое время я даже бегал до места назначения, когда работал посыльным, но мне не нравится сидеть на спинах этих животных. Знаю, что неумение обращаться с лошадьми принижает мое мужское достоинство. Но что же делать, придется с этим мириться, — закончил он, показавшись Джулии как никогда мужественным.

Тронутая до глубины души его откровенностью, она покачала головой.

— Научиться ездить верхом вовсе не так трудно, как кажется. У страха глаза велики, ты просто преувеличиваешь трудности.

— Боюсь, для человека, выросшего на задворках Лондона и проведшего несколько лет на королевском флоте, это останется тайной, покрытой мраком.

— Глупости, Брейдер. Тебе нужно только успокоиться и ослабить поводья. Абсолютно любой человек может стать искусным наездником.

— И это говорит мне женщина, — Вульф недовольно фыркнул. — Если бы ты была мужчиной, ты бы испытывала те же трудности. Кто, по-твоему, может давать мне уроки верховой езды? Не могу же я во всеуслышание заявить, что Брейдер Вульф не умеет ездить верхом и потому нуждается в опытном наставнике?

— Брейдер, если ты всегда ездишь так, как сейчас, то уверяю тебя, твое умение — всего лишь вопрос времени.

— Возможно, но это способны понять только те люди, которые хорошо знают все мои достоинства и недостатки.

Его голос звучал по-прежнему легко и беззаботно, но Джулия догадалась, что он не раз тщательно обдумывал данный вопрос.

— Для того чтобы управлять лошадью, не требуется особого таланта. И хотя я сама весьма посредственный наездник, поверь мне, что самое главное заключается в том, чтобы правильно сидеть в седле, — попыталась убедить мужа Джулия.

Он поднял бровь.

— Учиться сидеть в седле?

— Да, — подтвердила она.

— Ну уж нет, благодарю покорно, — выдавил он в конце концов. — Я не собираюсь выставлять себя на посмешище и брать уроки верховой езды.

— Брейдер…

— Я уже взрослый, самостоятельный человек, Джулия.

— Но это не помешает тебе учиться.

— И кто, скажи пожалуйста, будет обучать меня? Мой старший конюх? Вот будет забава для слуг!

— Тебя буду учить я.

Брейдер с нескрываемым интересом посмотрел на жену. Джулия горделиво подняла голову.

— А что? Это не займет много времени. Мы будем прогуливаться верхом на протяжении нескольких недель, и вскоре (я не сомневаюсь!) ты станешь отличным наездником. — Не получив ответа, она улыбнулась и добавила. — По крайней мере, у нас будет достаточно времени на то, чтобы придумать твоей лошади подходящее имя.

Он прижал свою лошадь к лошади Джулии.

— Цицерон, — назвал он имя, и на его щеках заиграли ямочки.

Джулия тряхнула головой, словно ослышалась. — Как?

— Мне нравится кличка Цицерон.

Она с сомнением посмотрела на лошадь.

— А мне кажется, ему больше подойдет Джордж.

Подняв смеющиеся глаза, она обнаружила, что Брейдер оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Он собирается поцеловать меня, мелькнуло в голове девушки за долю секунды до того, как его губы приблизились к ее губам. Поцелуй был страстным и… многообещающим.

Открыв глаза, Джулия заявила:

— Не имею понятия, чем мы занимались ночью, но лично я готова повторить представление, раз оно приносит такие богатые плоды.

Она с удовлетворением отметила изумление, появившееся на лице Брейдера. Затем пришпорила лошадь, лихо тряхнув при этом головой. Брейдер быстро нагнал ее.

— Ты, действительно, не помнишь прошлый вечер?

Она улыбнулась, чувствуя как на щеках загорается румянец, и отрицательно покачала головой.

Брейдер сдвинул шляпу на затылок и рассмеялся.

— Надеюсь, ты смеешься не над тем, что я сказала или сделала вчера вечером, — сухо заметила Джулия. Здесь ей в голову пришла неожиданная мысль, и она поспешила добавить. — И думаю, что ты не поверил в то, что я регулярно и много пью.

— А я только что приказал Хардвеллу заказать новую партию бургундского.

Джулия засмеялась.

Поймав на себе восхищенный взгляд мужа, она вдруг почувствовала необыкновенный прилив сил. Жизнь прекрасна!

— Как могла такая умная и красивая женщина, как ты, довести себя до попытки самоубийства?

Красота ясного дня мгновенно померкла, вокруг стало холодно, пустынно и неуютно. Она резко натянула поводья, не обращая внимания на сопротивление сильной лошади. В ее голове навязчиво крутился неприятный вопрос.

Брейдер тоже остановил коня и застыл в ожидании.

Значит, он задал вопрос всерьез, черт бы его побрал, подумала девушка.

— Ты спросил не все, что тебя интересовало, не так ли? — резко бросила она.

— Я не верю, что скандал заставил тебя сводить счеты с жизнью.

— Ты прав, — сухо ответила она.

Его сильная рука дотянулась до ее рук и перехватила поводья. Брейдер наклонился к ней всем корпусом.

— Скажи, Джулия… Почему? Сначала я решил, что ты просто глупа или больна. Потом я подумал, что он, очевидно, разбил твое сердце. Но сейчас, узнав тебя лучше, я с уверенностью отмел в сторону и одно и второе предположение. Почему ты пыталась расстаться с жизнью?

Джулия ненавидела его, этого склонившегося перед ней человека, посмевшего задать вопрос, который не имел права задавать никто. Было время, когда она сама хотела объяснить причины, толкнувшие ее на этот опрометчивый шаг, но никто не хотел слушать. Сейчас же, когда ее, наконец, спросили, она обнаружила, что ей не хватает слов.