Тереза Медейрос - Укротительница привидений

– И если бы я не услышала твои стоны и причитания, ты до сих пор лежала бы там на траве, словно подстреленная утка, – отрезала мисс Тервиллиджер.

Рыдания Гарриет сразу стали тише, но до конца так и не прекратились.

Джордж, брат Лотти, вытащил из кармана белоснежный носовой платок с монограммой и протянул его Гарриет. Названный в честь святого Георгия, он всегда был готов освободить прекрасную даму из лап любого дракона.

– Напрасно вы осуждаете себя, мисс Димвинкл, – сказал он. – Мисс Тервиллиджер первой подняла тревогу, не обнаружив Лотти в ее комнате. И если бы она не была столь настойчива в своих поисках, никто из гостей тетушки Дианы и не догадался бы о том, что Лотти исчезла.

Джордж облокотился о каминную полку и с грацией, которой научился в Париже, поправил упавшую на лоб прядь светлых волос.

– Быть может, ситуация не настолько безнадежна, как нам кажется, – продолжил он. – В конце концов, это не первая переделка, в которой побывала Лотти.

– Но лучше, если бы она стала последней, – заметила мисс Тервиллиджер, опираясь тонкими, похожими на птичьи лапки, руками на трость и поднимая на Джорджа свои водянистые глазки. – Скажи мне, сынок, у вас в семье были наглецы и бесстыдники?

Джордж обиженно поджал губы, отчего сразу стал выглядеть двенадцатилетним мальчишкой, а не солидным двадцатидвухлетним мужчиной, и счел за лучшее промолчать, опасаясь, что любой его ответ может быть истолкован мисс Тервиллиджер в свою пользу.

Лотти наблюдала за происходящим из кресла-качалки, стоящего в дальнем углу гостиной. Она сидела, подобрав под себя босые ноги, в накинутой на плечи шали, а на коленях у нее свернулся клубочком серый котенок. В руке у нее дымилась чашка горячего шоколада, которую пару минут тому назад принесла ей Куки, старая служанка, ухаживавшая за Лотти почти с самого рождения. Очевидно, Куки считала, что побывать в лапах у разбойника и подхватить простуду – это почти одно и то же.

В гостиной не было Стерлинга. В последний раз Лотти видела его, когда тот затолкал ее в карету, чтобы увезти из дома тетушки Дианы. После этого он развернулся и пошел к дому Сент-Клера. Громкие проклятия Стерлинга еще долго доносились до Лотти.

Она отпила из чашки и со страхом подумала о том, что могло произойти между Стерлингом и Сент-Клером.

Позолоченные часы на камине отсчитали почти десять минут в полной тишине, нарушаемой лишь всхлипываниями Гарриет. Мисс Тервиллиджер сидела, запрокинув назад свою седую голову, прикрытую кружевным чепцом, слегка съехавшим на одно ухо.

Все они буквально подскочили на месте, когда громко хлопнула входная дверь и раздались уверенные, четкие шаги Стерлинга. Котенок проворно соскочил с коленей Лотти и поспешил спрятаться под диван. Лотти оставалось лишь сожалеть о том, что сама она не может проделать то же самое.

Увидев входящих в сводчатую дверь гостиной Стерлинга и Лауру, Лотти выпрямилась и напрягла спину.

За те десять лет, что Стерлинг был мужем Лауры, его светлые волосы слегка тронула седина, но они по-прежнему оставались пышными и блестящими. А гибкую, подвижную Лауру с пышной шапкой кудрявых коричневых волос на голове легче было принять за юную дебютантку, чем за мать двоих детей. Что же касается талии, то она у Лауры была тоньше, чем у самой Лотти.

– А, вот и вы! – воскликнула Лотти, стараясь, чтобы ее голос прозвучал легко и беззаботно. – А где же Николас и Элли? Они не приехали с вами?

Она втайне надеялась на то, что присутствие ее племянника и племянницы поможет слегка разрядить грозовую обстановку в доме.

Лаура скинула подбитую норкой пелерину на руки ожидавшего слуги, стараясь при этом не смотреть на Лотти.

– Дети остались на ночь у тетушки Дианы и дяди Теина, – сказала она. – Мы решили, что так будет лучше.

Лотти откинулась на спинку кресла. Рыдания Гарриет сводили ее с ума. Ну сколько же можно плакать?

Пока Лаура усаживалась на край обитого кремовой тканью дивана, по-прежнему отводя взгляд от Лотти, Стерлинг прошел к буфету, налил себе полный бокал бренди и осушил его одним глотком. При взгляде со спины было заметно, как напряжены его широкие сильные плечи, обтянутые тонким черным сюртуком. В предчувствии дальнейшего у Лотти похолодело под сердцем. Зная, что его жена не одобряет крепкие напитки, Стерлинг крайне редко позволял себе выпить бренди прямо на глазах у жены.

В гостиную вновь заглянула Куки с подносом в руках. Она склонилась над Лотти и сказала, широко улыбнувшись:

– Вот, моя маленькая, попробуй это миндальное печенье. Его только что испекли.

Стерлинг резко обернулся, продолжая сжимать пустой бокал в побелевших от напряжения пальцах.

– Прекратите наконец возиться с ней как с маленькой! – гневно воскликнул он. – Во всем, что случилось, прежде всего виновата она сама!

Лотти замерла, так и не донеся руку до подноса. Даже Гарриет перестала всхлипывать. Эхо слов Стерлинга растаяло в абсолютной тишине. Впервые за десять лет, что Куки провела в доме Стерлинга, он позволил себе прикрикнуть на нее.

Старая служанка медленно выпрямилась, стараясь высоко держать свой задрожавший подбородок.

– Как пожелаете, ваша светлость, – прошептала она и присела в поклоне, скрипнув при этом коленями, повернулась и покинула гостиную.

Стерлинг проводил Куки взглядом, и плечи его медленно опустились. Снова наступила тишина, и на этот раз ее прервала Лаура.

– Ты должен успокоиться, мой дорогой, – сказала она, обращаясь к мужу. – За всю дорогу ты не обмолвился со мной ни единым словом. Но нельзя же скрывать до бесконечности то, что произошло между тобой и маркизом.

Стерлинг поставил на стол пустой бокал и только после этого обвел взглядом всех, кто сидел в гостиной. В эту минуту он выглядел на все свои тридцать восемь лет, а может быть, и старше.

– Лорд Оукли заявил, что не намерен жениться вторично, – сказал он. – А еще он клянется, что ничем не скомпрометировал Лотти и не собирается делать ей предложение.

Гарриет судорожно вздохнула и побледнела так, что Джордж немедленно предложил ей бутылочку с нюхательной солью, протянутую ему мисс Тервиллиджер.

Лотти тоже коротко вздохнула, но скорее с облегчением.

– И хорошо. Просто прекрасно! – воскликнула она, устав от того, что окружающие говорили о ней так, словно ее не было в этой гостиной. – Потому что он мне совершенно не нужен. Он был и остается для меня просто незнакомым мужчиной. При этом мужчиной с дурным характером.

Теперь головы всех присутствующих повернулись к ней.

– И не нужно на меня так смотреть, – продолжила она.

– Я уже сказала, что порвала свое платье, когда спускалась по дереву. Возможно, этот человек грубиян, но он не лжец. Он ни в чем не виноват. Он ничем не скомпрометировал меня.