Дебора Мартин - Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)

– Ваше величество, – вмешался Гаррет, – не мог бы я поговорить одну минуту наедине с леди Марианной? Думаю, мы смогли бы разобраться в этом недоразумении.

– Неужели смогли бы? – насмешливо спросил король, которого происходящее очень забавляло. – Ладно. То есть если леди тоже хочет остаться здесь с тобой.

– Марианна, можно его сиятельству минутку поговорить с тобой наедине? – спросил у дочери сэр Генри.

Марианна согласно кивнула и вся напряглась в ожидании: если Гаррет заговорит о выгоде их брака, она умрет на месте.

Наконец Гаррет и Марианна остались одни. Она опустила глаза вниз, не зная, с чего начать.

– Милорд, вы не должны думать, что вам необходимо жениться на мне только для того, чтобы сохранить Фолкем-Хаус. Я знаю, что сказал мой отец, но я этого не хочу, и мне было бы приятнее жить здесь, в Лондоне, вместе с ним.

– В самом деле? – спросил Гаррет, приблизившись к Марианне. – Ты могла бы быть счастлива здесь и прожить всю жизнь только со своим отцом? А может быть, ты и не собираешься делать этого? Может быть, тебе приглянулся какой-то другой джентльмен, кто-то более веселый, такой, как Хамден?

Марианна отчаянно затрясла головой. Слезы выступили у нее на глазах.

– Нет, больше никто, – прошептала она.

Гаррет обнял ее:

– Не плачь, моя цыганская принцесса. Твои слезы разрывают мне сердце. А я не могу допустить этого, ибо оно у меня одно и принадлежит тебе.

Марианна подняла глаза:

– Пожалуйста, не говори таких слов, если это неправда.

– Ах, но я никогда не думал ничего другого, – с жаром заверил Гаррет, смахивая слезинки со щек Марианны. – Знаю, ты сердишься на меня за то, что я не сказал тебе об отце. Ты имеешь право обижаться, но, клянусь, я сделаю для тебя все, если ты выйдешь за меня замуж. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Мина. И совсем не потому, что мне хочется сохранить Фолкем-Хаус.

– Тогда почему? – спросила Марианна. Ей необходимо было услышать эти слова, она чувствовала, что умрет, если Гаррет их не скажет.

И тогда он улыбнулся. Впервые за время их знакомства Марианна могла сказать, что у него легко на сердце, как у того мальчика Гаррета, которого она рисовала в своем воображении много лет назад.

– Потому что ты красива и добра. Потому что мои фермеры обожают тебя, а мой слуга и твоя тетка, без сомнения, убьют меня, если я оставлю тебя здесь. И потому что я еще ничего в жизни не хотел так сильно, как хочу тебя, – с чувством произнес Гаррет. – Но самое главное, потому что я люблю тебя. Я не понимал этого до сегодняшнего дня. Но я знаю, что люблю тебя уже давно.

Сердце Марианны переполняла радость. Наконец она преодолела все барьеры и нашла дорогу к сердцу Гаррета. Теперь оно принадлежало ей.

– Так как? – спросил Гаррет, глядя в сияющие глаза Марианны. – Сможет ли твое сердце полюбить такого нечестивца?

Марианна поднялась на цыпочки и с нежностью поцеловала Гаррета.

Он прижался к ее губам с такой страстью, что Марианна почувствовала, как слабеет в его объятиях.

– Скажи и ты, – прошептал Гаррет, отрываясь от ее губ. – Скажи и ты, Мина!

– Я люблю тебя, – произнесла Марианна неожиданно дрогнувшим голосом. – Я люблю тебя так давно, мой бедный дорогой изгнанник.

– И ты выйдешь за меня замуж, – добавил Гаррет тоном, не терпящим возражений.

Он снова поцеловал Марианну. В этот момент в дверь просунули головы король и сэр Генри, чтобы узнать, как обстоят дела. Отец Марианны мгновенно возмутился и был готов положить конец тому, что видел, но Карл, улыбаясь, оттащил его назад от двери.

– Не беспокойтесь, – шепнул король. – Я думаю, они вполне во всем разобрались.

– Папа! Мама! Посмотрите, что мы нашли с тетей Тамарой!

Гаррет повернулся и увидел, как его четырехлетняя дочь Беатрис, подпрыгивая, бежит по траве к яблоне, под которой он стоял.

Тамара немного медленнее шла следом за девочкой, которая сжимала в кулачке что-то черное и как знаменем размахивала им над головой.

– Что это? – спросила Марианна, сидевшая на земле около Гаррета. Ее лицо озаряла улыбка.

Гаррет почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда он взглянул на жену. Она была беременна вторым ребенком и вся светилась от счастья.

Беатрис, запыхавшись, остановилась перед родителями. Обаятельная улыбка делала девочку похожей на Марианну.

Гаррет ласково взъерошил волосы дочери:

– Что же ты нашла там, детка?

Голубые глаза девочки восторженно засияли, и она протянула Гаррету смятый кусок черного шелка. Гаррет узнал его и с улыбкой взглянул на Марианну.

– Моя маска, – тихо сказала она. – Где ты нашла ее?

Опустившись на колени рядом с матерью, Беатрис разложила тряпицу и принялась благоговейно разглаживать ее.

– Она была в сундуке со старой одеждой. Тетя Тамара сказала, что я могу поиграть с этими вещами, пока за ней не придет дядя Уильям. А потом мы нашли это! – Девочка посмотрела в лицо матери. – Тетя Тамара сказала, что когда-то это принадлежало тебе.

– Да. Она была на лице твоей мамы, когда я впервые увидел ее, – ответил Гаррет дочери. Перед ним возник образ Марианны, какой она была, когда он увидел ее в лавке мистера Тиббета. Он до сих пор помнил презрительный взгляд ее карих глаз в прорезях маски.

Марианна подняла на мужа глаза и улыбнулась. Она тоже помнит, подумал он и положил руку жене на плечо. Марианна накрыла ее своей ладонью.

– А почему мама носила маску? – спросила Беатрис.

– Она не хотела, чтобы я видел ее прекрасное лицо, дорогая, – усмехнувшись, ответил Гаррет. – Она знала, что как только я увижу его, то обязательно захочу на ней жениться.

Тамара возмущенно фыркнула, напоминая о своем присутствии:

– Думаю, она знала, что вы захотите кое-что еще.

Марианна вспыхнула от смущения, а Гаррет усмехнулся:

– Да.

– Вы оба не должны говорить о таких вещах при Беатрис, – возмутилась Марианна, пытаясь сдержать смех.

Но Беатрис не обратила внимания на ее слова. Мимо пробежала одна из собак из вновь отстроенной псарни, и девочка, вскочив на ноги, со смехом бросилась за ней.

– Я догоню ее, – сказала Тамара и, подобрав юбки, быстрым шагом направилась за Беатрис, не переставая ругать ее.

Гаррет присел рядом с Марианной и, взяв маску в руки, поднес ее к лицу Марианны.

– Ты не поверишь, – сказал он серьезным тоном, – но в ту страшную ночь, все время, пока ты занималась моей раной, я не мог заставить себя поверить, что ты не солгала мне об оспе. Я был уверен, что твое лицо должно быть таким же очаровательным, как и твой голос.

Марианна недоверчиво посмотрела на мужа:

– Мой голос? Но в ту ночь я говорила тебе грубые слова.

Гаррет покачал головой и положил маску Марианне на колени.