Кэт Мартин - Ожерелье для возлюбленной

Он взглянул на нее, и она снова заметила жар нетерпения в его глазах.

– Ты невинна, Каро. Я не имею права лишить тебя этого дара.

– Не важно. Я хочу, чтобы это был ты, Роберт. Ты тот мужчина, который сделает меня женщиной. Поэтому ты должен остаться.

Он хотел возразить, но Каро обняла его и поцеловала. Она взяла его руку, положила себе на грудь и прикрыла глаза, чувствуя тепло его пальцев.

– Скажи, что останешься.

– Мы не знаем, какое будущее ждет нас. Что, если меня повесят? Все может быть… А вдруг будет ребенок?

Она взглянула на него, ее глаза светились любовью.

– Это был бы самый дорогой подарок, который ты мог дать мне, Роберт.

Низкий стон исторгли его уста, и он, не говоря ни слова, подхватил ее на руки.

– Ты не похожа на других женщин. – Он нежно поцеловал ее, затем настойчивее, и целовал до тех пор, пока ни он, ни она не могли больше рационально мыслить.

Она не помнила, как он раздел ее, пока не почувствовала холодного воздуха на своем теле. Он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Быстро сняв с себя всю одежду, лег рядом с ней. Мягкий лунный свет освещал его сильное, мужественное тело.

– Я знаю, что так нельзя, но не могу возразить тебе, от одного вида твоего тела во мне закипает кровь.

– Эта ночь принадлежит нам, – снова прошептала Каро, – и что бы ни случилось, мы никогда не пожалеем об этом.

– Ты обещаешь?

– Клянусь.

– Тогда я буду любить тебя сегодня и всегда, Кэролайн Лун. – И когда он целовал ее, когда касался ее тела с невероятной нежностью, Каро почти верила ему.

Клиффорд Нэш, граф Лейтон, сидел в глубоком кожаном кресле перед камином в своем кабинете. За окнами особняка Лейтон-Холл завывал промозглый февральский ветер. О черт, подумал Клиффорд, скорее бы пришла весна.

Послышался легкий стук в дверь, и он кивком головы пригласил Бартона Уэбстера в кабинет. Толстый и неуклюжий, не человек, а животное, хотя достаточно сообразительный, несмотря на его устрашающую внешность, Уэбстер остановился в дверях.

– Итак, дело сделано? Маккей мертв, и я могу выбросить это из головы?

Уэбстер покачал головой:

– Пока еще нет, но ждать осталось недолго. Я нашел его, хотя это заняло больше времени, чем хотелось бы.

– Где он?

– В Лондоне. Никак не думал отыскать его там.

– Что он делает в Лондоне?

– Черт его знает, но, по слухам, он остановился в таверне на Ист-Энде под названием «Голубь». Я сговорился с Суини.

– Суини?

– Альберт Суини – тот, кого я нанимал прежде. Он уже уехал в Лондон. Я хорошо заплатил ему, чтобы он побеспокоился о Маккее. Я думаю, вы слышите о нем в последний раз.

– Дело затянулось. Надеюсь, вопрос будет решен раз и навсегда.

Уэбстер поднялся со стула.

– Что-то еще, милорд?

– Убедись, что на этот раз все будет сделано, как надо.

– Непременно. Я сам поеду в Лондон. Когда я пойму, что дельце улажено, пришлю вам весточку.

Клиффорд одобрительно кивнул. Уэбстер тотчас же вышел из кабинета. Скоро все закончится. Как сказал Нэш, теперь вопрос будет решен раз и навсегда.

Каро осторожно постучала в дверь кабинета герцога. Она послала записку с просьбой о встрече, и через несколько минут он вызвал ее к себе.

Герцог пригласил ее войти. Она переступила порог, надеясь, что он не слышит, как стучит ее сердце.

– Вы хотели видеть меня?

– Да, ваша светлость. У меня есть новости о Роберте Маккее.

Отодвинув на край стола стопку бумаг, которые он изучал, Рейфел внимательно посмотрел на горничную.

– Присаживайтесь, Каро. Что бы вы ни собирались сказать, вижу, что вы трусите.

Она присела на краешек стула, наблюдая, как он обошел стол и занял место рядом с ней.

– А теперь выкладывайте ваши новости.

Каро разглаживала складки на юбке, стараясь ничем не выдать того, что произошло между ней и Робертом.

– Вчера ночью Роберт приходил ко мне.

Брови герцога сошлись на переносице.

– В дом?

– Да, ваша светлость. Он забрался на дерево напротив моей комнаты, и я позволила ему влезть в окно.

Теперь его брови удивленно приподнялись.

– Как он узнал, что это ваша комната?

– Я не знаю, но Роберт очень сообразительный.

– Не сомневаюсь.

– Я рассказала ему, что вы наняли Макфи и он собирает доказательства его невиновности, но он не очень верит в успех. Он сказал, что испробовал все средства и ничего не получилось. Он очень подавлен.

– Где он сейчас? Она отвернулась.

– Он просил меня не говорить.

– Но вы любите и хотите выручить его, поэтому должны сказать мне, где я могу его найти.

Она заморгала и посмотрела на герцога.

– Пожалуйста, не спрашивайте меня.

– Я не враг Роберту и тем более вам. Скажите мне, чтобы я мог помочь ему.

Она обещала Роберту, но знала, что, если герцог не найдет способ доказать его невиновность, его повесят.

– Он остановился в таверне «Голубь», это на Ист-Энде. Там есть комнаты наверху…

– Спасибо, Каро. Я не злоупотреблю ни вашим доверием, ни доверием Роберта.

– Я знаю, ваша светлость.

– Он рассказал что-то новое, что могло бы быть использовано в его оправдание?

– Он упоминал женщину Молли Джеймсон. Он должен был встретиться с ней в гостинице «Кабан и курица» в ночь убийства. Один человек дал ей деньги, чтобы она назначила ему свидание в ту ночь. Но она не знает его имени. И еще Роберт сказал, что не вполне доверяет ей.

Так, слово за словом, Каро пересказала герцогу весь разговор, надеясь, что это поможет ее другу.

– Я очень ценю, что вы полагаетесь на меня, – сказал герцог. Он взял ее руку и пожал. – Ясно, что Роберт питает к вам искренние чувства. Что бы ни случилось, вы должны помнить это.

Она знала, что он пытался намекнуть ей, что граф не может жениться на служанке, даже если любит ее. И потому молча кивнула. Герцог поднялся, давая понять, что разговор окончен, и Кэролайн вышла из кабинета. Она молилась, чтобы Рейфел нашел возможность помочь Роберту, пока еще не поздно.

Даниэла, свернувшись клубочком, лежала рядом с мужем на широкой постели. Эта комната знала по меньшей мере шесть поколений Шеффилдов, и все в ней словно пропиталось мужским духом. Чуть-чуть темноватая комната, с тяжелой резной мебелью и роскошными бархатными шторами… Точно такой же темно-синий бархатный балдахин висел на четырех витых столбиках над кроватью, защищая от зимних холодов.

Это, безусловно, была мужская комната, поэтому Рейфел выбрал ее для себя. И именно по этой причине она так нравилась Даниэле. Несколько пар обуви выстроились в ряд около гардероба, множество разных пузырьков с одеколоном, а также щетки для волос с ручками, инкрустированными серебром, на туалетном столике. Рейфел любил читать, и, как обычно, книги лежали на другом столике – возле кровати.