Джоанна Мэйтленд - Отчаянная Джеми

Внезапный уход леди Кэлдервуд заставил Джеми засомневаться. По походке мачехи она сразу поняла, что та в бешенстве. А отец вообще не появился. Все стало ясно. Кем бы ни был гость, это не жених. Надо быть полной дурой, чтобы хоть на мгновение поверить, что ее собираются выдать за молодого и красивого. Пора было возвращаться в свою мансарду.

Джеми уже собралась покинуть наблюдательный пост, когда появилась камеристка мачехи. Она прошла через холл и исчезла за дверью малиновой гостиной. Наверняка выполняет поручение леди Кэлдервуд. Минута шла за минутой, а Сми-дерс все не выходила. Странно... О чем гость может говорить так долго с простой служанкой? Джеми решила посидеть еще немножко.

Звук открывающейся двери мачехиных покоев заставил ее еще больше сжаться. Однако ее милость спустилась по лестнице, не глядя по сторонам, и оказалась в холле одновременно с вышедшей из гостиной камеристкой.

С того места, где находилась Джеми, ей было все прекрасно слышно.

– И что же это ты, интересно, так долго обсуждала с его светлостью? – ядовито спросила мачеха.

Камеристка залилась краской.

– Ничего такого, миледи. Его светлость просто поинтересовался, как у меня дела... и еще рассказывал о моей бывшей хозяйке.

Леди Кэлдервуд подняла брови.

– Вот как? Надо же, какой... как мило с его стороны. – Она круто развернулась и, уже взявшись за дверную ручку, снова посмотрела на камеристку. – Жди меня в туалетной комнате.

Тон, каким это было сказано, был знаком Джеми. Леди Кэлдервуд всегда говорила именно так, когда собиралась наказать кого-то из домочадцев. По тому, как камеристка побежала наверх, было видно, что она тоже все поняла, бедняжка.

Прошло минут пять. Мачеха показалась снова и начала подниматься по ступенькам, направляясь, очевидно, в туалетную комнату. Вид у нее был еще более сердитый, чем до этого. По нахмуренным бровям и сжатым в ниточку губам можно было догадаться, что разговор с гостем не доставил ей никакого удовольствия, даже напротив. А если это так, то им всем остается только уповать на Бога.

Джеми продрогла насквозь, ноги затекли, да и вообще, надо было возвращаться в свою комнату, пока ее никто не заметил. Но она не могла уйти, не увидев еще раз того, кто мог бы войти в ее жизнь... пусть даже воображаемую. Ей по крайней мере будет потом о чем мечтать, за что цепляться душою, когда она встретится с человеком, которого выбрали для нее родители.

Не успела леди Кэлдервуд скрыться из виду, как в холле появился дворецкий. Ему пришлось ждать не менее четверти часа, прежде чем гость вышел из гостиной и потянулся за плащом. Его светлость стоял, нахмурившись, словно бы не замечая дворецкого, который хлопотал вокруг него, но потом вдруг с улыбкой повернулся к нему и поблагодарил, и Джеми увидела его преобразившееся лицо. Дворецкий просиял. Девушка была просто сражена.

Дверь со стуком захлопнулась за гостем, вернув Джеми к действительности. Мечта осталась мечтой. Вот-вот должен приехать ее настоящий жених. Меньше всего ей хотелось сейчас увидеться с ним. Как бы это оттянуть?.. Джеми, дрожа, поднялась на ноги.

– Господи, мисс Джесмина, вы испачкали подол платья.

– Что? А, это ты, Смидерс, я тебя не заметила. Что?.. О господи, мама меня убьет. – Джеми охватило отчаяние. Как быть?

– Давайте я вам помогу. – Смидерс схватила Джеми за руку и торопливо повела ее вверх по лестнице. В комнате она осмотрела подол и помогла девушке стянуть платье. – Закутайтесь во что-нибудь, иначе замерзнете насмерть, пока я это отчищу.

Джеми, завернувшись в шаль, присела на краешек кровати и стала смотреть, как работают умелые руки Смидерс. Вскоре от пятен не осталось и следа.

Смидерс помогла Джеми одеться, приговаривая:

– А у вас нет какого-нибудь цветного пояса, шарфа? Или можно приколоть цветы. Чисто белое не очень хорошо смотрится, особенно при вашей светлой коже.

Джеми поморщилась.

– Ничего такого у меня нет. Мама могла бы одолжить что-нибудь, у нее полно всего. Только я не уверена, что она мне даст, если я ее попрошу. Может, ты это сделаешь?

Лицо Смидерс окаменело.

– Мне очень жаль, мисс, но тут я вам не помощница, – проговорила она через силу. – Леди Кэлдервуд меня уволила. – (Джеми ахнула.) – Завтра утром я уезжаю.

– Ох, Смидерс, это ужасно! Но почему? А рекомендацию она тебе даст?

С невеселой улыбкой Смидерс объяснила, что ее положение хоть и не блестяще, но все же не безвыходно. Уж какую-никакую рекомендацию леди Кэлдервуд все же напишет – ведь она не была замечена ни в чем дурном. Правда, ее милость дала ей понять, что, если новый наниматель потребует дополнительных сведений, она будет вынуждена намекнуть ему на что-нибудь этакое в ее прошлом.

– А что-то было? – вырвалось у Джеми. Смидерс сердито посмотрела на нее, девушка смутилась.

– Я вижу, вы уже жалеете, что спросили. Хотя этого следовало ожидать, живя в доме леди Кэлдервуд с ее-то прекрасными манерами... – (Тут Джеми покраснела как рак.) – Не расстраивайтесь, – сказала, заметив это, Смидерс, – я не обиделась. Нет, ничего подозрительного в моем прошлом не было. Да и сейчас я ничего не рассказала своему прежнему нанимателю. Ее милость ввели в заблуждение.

– Уж не этот ли джентльмен, который только что уехал?

– Может, и он.

– Как низко с его стороны! Зачем это ему понадобилось? Отвратительно! – Джеми была так возмущена несправедливостью, что позабыла о своих собственных проблемах.

Смидерс пожала плечами.

– Давайте не будем больше говорить об этом, – сказала она. – Что было, то было. А сейчас вам надо готовиться к встрече со своим женихом, а мне – собирать вещи. Ее милость приказала запрячь двуколку. Отправлюсь с рассветом. Сначала на постоялый двор, ну а оттуда доеду в дилижансе до Бата.

– А там что будешь делать?

– В Бате есть несколько приличных агентств по найму домашней прислуги, гувернанток, компаньонок. Если не повезет там, попытаю счастья в Лондоне. А сейчас простите, мисс, и прощайте. Удачи вам.

Джеми не слышала последних слов Смидерс, пораженная тем, что она узнала. Оказывается, есть специальные агентства, с помощью которых можно найти место гувернантки, а это выход. Гувернанткой или компаньонкой (конечно, под чужим именем) ей будет, во всяком случае, не хуже, чем с леди Кэлдервуд, учитывая грядущее замужество неизвестно с кем. Но для этого надо прежде убежать из Кэлдервуд-холла.

Джеми сидела на кровати, глубоко задумавшись. Шаль упала с ее плеч, но она больше не чувствовала холода. Девушка придумывала и отбрасывала один за другим планы побега. Манившая ее свобода наполнила душу отвагой и решимостью.

И тут ее позвали в кабинет к отцу.

– А, входи, входи, дитя мое, – по-старчески дребезжащим голосом проговорил сэр Джон. Человек среднего возраста, выглядел он настоящим стариком – седые волосы, сухие, подрагивающие руки. Забытая отцом, брошенная им на милость мачехи, Джеми уже давно не испытывала дочерней любви к этому человеку, но сейчас ей стало его жалко. Что с него взять, с этого несчастного старца, сломленного деспотичной женой и неутолимой страстью к игре в карты! – Как я понял, мать уже сообщила тебе о женихе, которого она для тебя нашла. Ну вот и хорошо, – продолжал отец, не давая Джеми вставить слово. – Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло, дитя мое. Не всякий согласится взять тебя в жены. У тебя ведь нет приданого, но, к счастью, кузена Ральфа это не остановило.