Тереза Медейрос - Озорница

Джастин отступил, не скрывая удивления. На поверку непрошеная гостья оказалась легкоранимой, совершенно неопытной девчонкой. Он ожидал, что она начнет гневно вопить, может, даст пощечину, и никак не предполагал увидеть встречную страсть, вспыхнувшую в темных глазах. У Эмили был такой вид, будто ее ударили, а не поцеловали, и хозяину хижины стало неловко и стыдно. Если сейчас она расплачется и в дом войдет Пенфелд, он может стать свидетелем весьма необычной сцены — двое взрослых людей заливаются слезами, как дети. Очень хотелось утешить ее, обнять, но Джастин не решился и ограничился тем, что снял пылинку с каштановых волос.

— Боюсь, на этот раз шутка зашла слишком далеко, — сказала Эмили, присев на перевернутое ведро и стараясь сохранить чувство собственного достоинства. — Я солгала, нога в порядке. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Мне просто некуда податься.

Джастину до боли стало жаль девчонку. Сразу видно, что сейчас она говорит правду и признание далось ей нелегко. Внезапно он рассердился и закричал, позабыв о собственных моральных принципах:

— А где твоя семья? Неужели некому о тебе позаботиться? До чего мы, черт возьми, дошли, если цивилизованное общество позволяет девчонке путешествовать в одиночку на другой конец света и некому встать на ее защиту?

— Меня не надо защищать, я могу сама о себе позаботиться, и мне никто не нужен, — возразила Эмили, опустив глаза. — Не так просто мне далась моя независимость, до того пришлось слишком долго потакать мужским капризам.

— Возможно, тебе попадались не те мужчины? — мягко проговорил Джастин, приподнял голову девушки и заглянул ей в глаза.

— Что было, то было, главное, не повторять собственных ошибок, — сказала она деланно равнодушным тоном и стряхнула его руку. — Спасибо за гостеприимство, вы были очень добры ко мне, позволив остаться. Ведь вы знали, что мне нечем отплатить.

Джастин слушал ее, смотрел на нее и чувствовал, что еще немного и он попросит девушку остаться еще на неделю, а то и на целый месяц. Этому дому, где жили два холостяка, всегда не хватало женского тепла, участия, улыбки и света.

— Почему ты так думаешь? — неожиданно сказал Джастин. — Ты вполне способна заплатить.

Девушка сжалась, как бы в ожидании удара, и принялась катать по полу босой ногой единственную уцелевшую чашку.

— Конечно, — сказала она, — в столь отдаленных местах люди способны заключать и более странные соглашения, но мне кажется, что я не смогу…

Джастин использовал одно из любимых проклятий Ники; Эмили вздрогнула и удивленно посмотрела на него, а он принялся мерить комнату длинными шагами, стараясь не подать виду, что ее слова больно ранили его. Пнув по пути груду книг, Джастин заговорил:

— Значит, ты, Эмили, считаешь, что порядочный человек способен на такое? Ты думаешь, он именно так должен поступить? По-твоему, выходит, что он может заставить тебя делить с ним постель в обмен на крышу над головой и тарелку бобов? Неужели ты так дешево себя ценишь? — Джастин круто развернулся и пригвоздил девушку к месту яростным взглядом. — За кого же ты меня принимаешь в таком случае?

Она причинила ему острую боль, но Джастин не предполагал, что удар окажется еще более чувствительным, когда Эмили, ни словаре говоря, отвела взгляд и уставилась на свои колени. Значит, она действительно очень плохо о нем думала. Глядя на пылинки, пляшущие в свете солнца вокруг спутанных кудрей девушки, Джастин ощутил, как горло у него перехватило от искушения более страстного, чем все иные, чувства. А что, если действительно предложить Эмили свою защиту в обмен на любовные услады? Можно ли считать себя монстром за желание скрасить ночное одиночество?

— Поди сюда, — скомандовал он.

В голосе прозвучала ласковая нотка, и девушка удивленно взглянула на хозяина хижины, оправила на коленях лохмотья сюртука, медленно встала и уставилась на Джастина, помимо воли завороженная девственной чистотой золотых его глаз. «Как ему удается скрывать свои темные тайны?» — промелькнуло у нее в голове. Она смело смотрела на него, и ее волнение выдавала лишь легкая дрожь нижней губы.

— Ты можешь отплатить мне… — начал он, смахивая непокорную прядь каштановых волос, упавшую на лоб девушки.

В его тени Эмили закрыла глаза в предвкушении того, что неизбежно должно было случиться.

— …если приготовишь сегодня ужин, — неожиданно закончил Джастин.

Эмили открыла глаза и увидела, что хозяин хижины направляется к двери, легко обходя черепки разбитой посуды с присущей ему фацией, сводившей девушку с ума.

На пороге Джастин задержался.

— Скажи, пожалуйста, а почему ты просто не выбежала наружу, когда я пригласил в дом Пышку? Признаться, меня вконец замучило любопытство.

— Бежать? — переспросила девушка, которую постоянно выводили из равновесия резкие перемены настроений Джастина. — Честно говоря, мне это и в голову не пришло.

— Да-а… — признал он, согласно кивнув, — это действительно не в твоем характере, тебе несвойственно бежать от опасности.

Эмили порозовела от похвалы, но тут до нее дошел смысл сказанного.

— Ты сказал: когда я пригласил в дом Пышку? Значит, ты мне ее просто подсунул?.. Ты специально, преднамеренно… Ах ты, негодяй!

Судорожно пошарив под ногами, Эмили схватила первый попавшийся под руку предмет и швырнула в обидчика, Джастин вовремя захлопнул дверь, и единственная оставшаяся целой фарфоровая чашка разлетелась от удара на мелкие осколки.

— Девочка как раз по мне, — улыбнулся Джастин, нахлобучил шляпу и весело зашагал к кукурузному полю, с улыбкой слушая летевшие вдогонку проклятия.

Пенфелд окончательно захандрил, казалось, зачахли и сморщились даже его всегда тщательно наутюженные брюки. Эмили неустанно хлопотала и возилась с ним, как с малым ребенком, подавая одну за другой морские раковины, игравшие роль чайных чашек, и сдабривая каждую порцию драгоценной патокой. За один день они поменялись местами. Слуга возлежал на постели, сложив пухлые руки поверх выпуклого живота, и жалобно глядел в потолок. Он и словом не обмолвился по поводу чудесного выздоровления девушки, при всех обстоятельствах сохраняя такт и учтивость.

— Нет-нет, так дело не пойдет, — осуждающе качала головой Эмили, когда Пенфелд отказался осушить очередную раковину с чаем. — Будь я о вас худшего мнения, я могла бы подумать, что вы просто пребываете в дурном настроении.

— Хороший слуга, мисс, неизменно пребывает в отличном расположении духа, а уж если загрустил, значит, у него есть на то самые серьезные основания.

— Я вас прекрасно понимаю и разделяю горечь утраты. Поверьте, мне очень жаль, что так случилось, но потерянного не вернешь. Да и согласитесь, что чайный сервиз погиб не по моей вине. — Эмили многозначительно посмотрела на Джастина.