Тереза Медейрос - Озорница

— Вот ты где! — обрадованно воскликнула она. — Мы столько раз объехали этот проклятый квартал, что у меня голова начала кружиться, но не беда, Гарви все равно оторвет мне голову за то, что мы возвращаемся домой после наступления темноты. А если он еще запретит пойти в оперу на будущей неделе, я умру мучительной смертью. Ах!..

Лили запнулась и примолкла, сообразив, что они не одни и ее откровениям внимает посторонний мужчина. Широко раскрытыми глазами Лили с интересом оглядела красивого незнакомца.

С учтивым поклоном он поднес ее руку к губам и поздоровался:

— Добрый вечер, мадам.

Затем повернулся к Эмили и коротко обронил:

— Смею надеяться, мисс Скарборо, мы еще с вами встретимся.

Он взял ее руку, поднес ко рту, но коснулся не пальцев влажными губами, а кисти, не прикрытой перчаткой. Эмили готова была поклясться, что острые клыки слегка оцарапали ей кожу.

— Вы были очень добры ко мне, спасибо еще раз, — поблагодарила Эмили и отняла руку.

— Готов служить вам вечно, моя дорогая, — ответил незнакомец. Слова «моя дорогая» он произнес по-итальянски.

На прощание вежливо приподнял цилиндр, обнажив на секунду гладко зачесанные темные волосы, и растворился в темноте, взмахнув полами длинного блестящего плаща, доходившего почти до пят.

— Вот это сюрприз! — выдохнула Лили, непроизвольно коснувшись губ кончиками пальцев. — Потрясающий мужчина! Где ты его выкопала? На мой взгляд, первозданный падший ангел.

— Ты абсолютно права, дорогая. По-иному его не назовешь. Смотри! Падает все глубже и глубже.

У Лили от удивления отвисла челюсть, когда она увидела, что незнакомец пересекает улицу и поднимается по ступенькам в заведение миссис Роуз. Широко распахнулась дверь из цветного стекла, вечернюю тишину прорезал всплеск музыки и бурного веселья, незнакомец скрылся за дверью, она захлопнулась, и вновь воцарилась тишина. Могло показаться, что все это просто привиделось.

— Какая наглость! Ты только посмотри на него! — возмутилась Лили. — Большинство посетителей этого заведения соблюдают приличия и пользуются черным ходом с переулка, а этот нахал без стыда и совести входит через парадную дверь, как хозяин. Да кто он такой, на самом деле?

— К сожалению, ничем не могу тебе помочь. Сама ничего не знаю, — ответила Эмили.

Незнакомец не представился, но, помнится, спрятал визитку Эмили в нагрудный карман, так что он знал, с кем имеет дело и где искать новую знакомую. При этой мысли по спине пробежал холодок.

— Бедняжка, ты, наверное, страшно замерзла, — пожалела девушку Лили, дружески хлопнув ее по плечу.

— Думаю, не ошибаешься, — зазвенел металлом голос из темноты за их спинами, щелкнул сухо и грозно, как пистолетный выстрел.

Эмили вздрогнула, словно от удара пули. Из зарослей выбрался Джастин с видом голодного волка, долго преследовавшего трепетную беспомощную лань.

Галстук у него развязался и висел жалкой тряпицей, пальто перепачкано и все в мелких веточках, волосы в полном беспорядке, словно в пути герцогу пришлось вступить в схватку с деревьями и он потерпел поражение. Джастин немного прихрамывал, но это не мешало ему передвигаться весьма быстро, глаза же его пылали такой яростью, что становилось жутко.

— Добрый вечер… сэр, — пролепетала Эмили слабым голосом.

— Не поздновато лет вы собрались на прогулку в парк, моя дорогая, или я ошибаюсь? — грозно прорычал Джастин.

Лили сочла благоразумным отойти к карете.

— Мне кажется, что в это время суток воздух очень чист, он освежает и бодрит, — возразила Эмили.

— Уйма темных личностей придерживается сходного мнения, но от этого они не становятся менее опасными, — парировал Джастин, и его янтарные глаза превратились в узенькие щелочки.

По сравнению с разгневанным герцогом учтивый незнакомец, повстречавшийся в темных зарослях, выглядел сейчас ягненком. Эмили знала, что именно Джастин представляет для нее главную опасность. Ежедневно и ежечасно она испытывала смертельный страх, опасалась, что в любую минуту может упасть перед ним на колени и молить о любви.

Герцог обошел ее и встал позади, дыша тяжело, как загнанная лошадь. Эмили передался громкий стук его сердца. Он коснулся губами ее уха, и девушка задрожала в предчувствии того, что могло случиться дальше.

— Как ты смотришь на то, что я тебя сейчас ограблю, убью или… изнасилую?

— Другого выбора у меня нет? — поинтересовалась Эмили, ощущая горячее дыхание на шее. И, повернувшись к нему лицом, спросила: — А зачем, собственно говоря, ты следил за мной? Ты что, не веришь мне? Я не заслужила доверия?

— Никто за тобой не следил, — засмущался Джастин, потирая рукой шею. — Просто так получилось. Проезжал мимо…

От дальнейших пояснений его спасло появление собственной кареты. Лошади скакали галопом, из оконца по пояс высунулся Пенфелд, размахивавший белым платком.

— Слава богу, сэр, что нашел вас! — радостно закричал верный слуга, как только кучер лихо осадил лошадей. — Вижу, и ее вы нашли. Приключись с Эмили что-нибудь, это было бы на моей совести, моя вина…

Он прервался на полуслове, когда до него дошел смысл грозного взгляда Джастина, и робко взглянул на широко улыбавшуюся и ужасно довольную собой Эмили.

— Возможно, ты не бросался бы всем так в глаза, если бы на дверце твоей кареты не было герба Уинтропов, — не преминула съязвить Эмили, смахивая сухую веточку с рукава пальто герцога. — На мой взгляд, тебе следовало бы удвоить жалованье Бентли Чалмерса и никогда с ним не расставаться. Вы — отличная пара, из вас выйдут самые тупые в мире детективы.

С этими словами она гордо удалилась, на прощание кокетливо вильнув турнюром в дверце кареты.

— Пора бы мне раз и навсегда положить конец… — пробурчал Джастин.

Кучер повернулся на облучке и вытянул шею в надежде услышать, чего желает хозяин Гримуайлда.

Не закончив фразы, Джастин досадливо тряхнул головой и полез в карету. Когда лошади тронулись с места, в окне дома напротив возникла темная фигура с бокалом в руке. Глядя вслед карете, незнакомец поднял бокал, словно хотел сказать тост и что-то пожелать пассажирам.

Всю последовавшую неделю Эмили вела себя безупречно и не вызывала никаких нареканий. Когда ей случалось выехать в город, ее неизменно сопровождала герцогиня или одна из сестер Джастина. С каждым днем росла популярность королевы бала в Гримуайлде, ее засыпали приглашениями и всячески старались оказать знаки внимания. Дело дошло до того, что даже Сесилия и ее маман-карлица решили примкнуть к общему хору, поющему славу девушке, опекаемой герцогом Уинтропским, и попытались втереться к ней в доверие. Джастин, внимательно следивший за развитием событий, не мог уловить ни малейшего намека на то, что кто-то где-то обмолвился хоть одним худым словом об Эмили.