Линда Миллер - Огонь луны

Сильные плечи поднялись и опустились.

— Похоже, я появляюсь в самых распроклятых местах. Как твое плечо?

Дункан выругался и, повернувшись на каблуках, зашагал обратно к театру, а Джеми обернулся и посмотрел на Мэгги с упреком в лазурных глазах.

— Ты хоть куда-нибудь можешь пойти и не вляпаться в неприятности? — спросил он.

Мэгги вздернула подбородок и собралась уже было ответить ему какой-нибудь дерзостью, когда поняла, что Джеми просто дразнит ее. Она нервно хихикнула и на миг прижалась лбом к его сильному плечу.

— Пока еще мне это не удавалось, — сказала она.

Джеми усмехнулся и усадил ее в карету, потом забрался следом. Он стукнул в стенку кареты, и экипаж тронулся.

— У меня осталось кое-что твое, — сказала Мэгги, открывая сумочку и роясь в ней. Через минуту она извлекла «значок попрошайки», по-прежнему висевший на кожаном шнурке, но уже отмытый от крови Дункана Кирка. Джеми взял медальон и просунул голову в шнурок, ласково потрогав амулет, прежде чем засунуть под рубашку.

— Спасибо, Мэгги. Мне было как-то не по себе без него.

— Как Риви?

Джеми пожал плечами, и в глазах его мелькнула тень печали.

— По-прежнему. Когда я уеду, тебе придется быть очень осторожной, малютка. Потому что мой братец не в состоянии вытаскивать тебя из передряг.

Мэгги наклонилась вперед.

— Значит, ты уедешь? Джеми, ты ведь останешься, правда?

Какое-то время Джеми смотрел на огни Сиднея, а потом ответил. Голос его звучал хрипло:

— Я должен, детка. У меня свое хозяйство, я же тебе говорил.

— В Новой Зеландии, — подавленно сказала она. И тут вдруг отчаянное любопытство овладело ею. — Почему ты прятался от Риви все эти годы, когда тебе должно было быть известно, как сильно он хотел найти тебя?

Джеми вздохнул.

— Ты ведь не отвяжешься от меня, пока я не отвечу, верно?

— Именно, — подтвердила Мэгги.

Джеми неожиданно расстегнул манжет на правом рукаве и принялся закатывать его. Даже в тусклом свете уличных фонарей Мэгги разглядела кривой шрам на предплечье.

Разинув рот, Мэгги нерешительно дотронулась до него.

— Что это?

— Риви.

Сердце Мэгги на миг остановилось, а потом снова забилось.

— Хочешь сказать, что твой брат сделал это?

Джеми кивнул, расправив рукав и методично застегнув пуговицы на манжете, отчего Мэгги захотелось нетерпеливо завизжать. Наконец он ответил:

— У него была на то причина, дорогая. Он не знал, что человек, который напал на него на глухой улочке в Брисбейне, был я. Он просто защищался, и у него это неплохо получилось.

— Но почему именно ты напал на Риви?

— Не знал тогда, что это был он. Я собирался ограбить его, Мэгги. Я был совсем не тем человеком, что сейчас.

Мэгги потянулась через сиденье, чтобы взять руку Джеми.

— Возможно, Риви даже не помнит об этом происшествии, Джеми. А если бы даже и помнил, я знаю, он бы простил тебя.

— Может быть, ты так и думаешь, но я не уверен, — рассеянно ответил Джеми. — Риви может быть очень суровым, Мэгги. И, по-моему, пусть уж лучше он меня ищет, чем ненавидит за то, чем я был.

Мэгги опустила глаза.

— Джеми, он ищет тебя уже двадцать лет. Он с трудом простил меня, узнав, что я видела тебя и не рассказала ему об этом.

— Я же говорю, Риви бывает строг. — В тоне Джеми чувствовались уверенность и такое же упрямство, как у Риви.

— Он любит тебя!

— И мне бы хотелось поддерживать в нем это чувство.

Мэгги вздохнула.

— Джеми, — снова резонно начала она, — он был у тебя в Новой Зеландии. Он узнает, где искать тебя.

— Он не вспомнит, — сказал Джеми, и Мэгги с ужасом поняла, что он прав.

— Ты говорил мне, что жизнь Риви будет в опасности, если я расскажу ему, что видела тебя, — упрекнула она, подумав обо всем, через что ей пришлось пройти, чтобы сохранить тайну.

— Я солгал, — решительно ответил Джеми.

Кровать, на которой лежал Риви, была залита лунным светом. Мэгги собиралась спать наверху, в комнатке на чердаке, которую ей дали с самого начала, но ей нужно было дотронуться до него, чтобы убедиться, что он действительно вернулся, живой, хотя и не совсем невредимый. Она присела на край кровати, не зная спит он или нет, и тихонько дотронулась до его лба. Она увидела, как он открыл глаза, и улыбнулась.

— Привет, Риви, — тихо сказала она.

Мэгги показалось, что губы его шевелятся, и она быстро зажгла лампу на столике у кровати. Он выглядел изможденным, но более здоровым, он явно пытался что-то сказать.

Его борьба разрывала сердце Мэгги. Она коснулась пальцем его губ и прошептала:

— Все в порядке, дорогой. Ты теперь дома и в безопасности.

С губ его сорвалось хриплое:

— Янки.

Слезы грозили переполнить глаза Мэгги, но она стойко сдержала их. Врач Риви, который приходил этим вечером незадолго до того, как она уехала в театр, сказал, что нельзя открыто выражать перед пациентом свои эмоции. Она поглубже вдохнула и весело сказала:

— Через неделю поедем в Куинсленд. Доктор говорит, что солнце и море — как раз то, что тебе нужно.

Перемена в его лице, которую так должно ждали, была ужасна на вид. Риви побледнел, а в глазах появилось дикое выражение. Мэгги не могла понять, что она сказала не так, а потом поняла, что несчастный случай, который повредил рассудок Риви, произошел на море. Она готова была откусить себе язык.

— Я пойду, — сказала она, вставая, — а ты отдохни.

Его левая рука почти незаметно пошевелилась, а потом потянулась к ней, схватила за юбку.

— Останься, — проговорил с трудом Риви. Мэгги не могла оставить его, особенно теперь. Она начала раздеваться, его глаза ненасытно наблюдали, как она сбрасывает каждый предмет и аккуратно складывает одежду на спинку стула. Хотя она и понимала, что Риви не может заняться с ней любовью, было что-то интимное и чувственное в том, как она раздевалась перед ним при свете. Она была уже голая, когда погасила лампу, обошла вокруг кровати и юркнула в постель, свернувшись возле него, нежно водя рукой по его широкой груди. Он издал низкий, гортанный звук, обозначавший высшую степень удовольствия, а когда пальцы Мэгги коснулись низа его живота, она почувствовала, как он реагирует на ее прикосновение. Поддавшись импульсу, она взяла его член и принялась ласкать его, услышав идущий из самых глубин Риви рокочущий стон, отозвавшийся эхом в темной комнате. Делать Риви приятное стало в тот миг главным смыслом существования Мэгги. Она скользнула под простыни и шаловливо укусила его, почувствовав, как по его телу пробежала дрожь.

— Ты… нужна… мне… — сказал он, и слова его прозвучали, как хриплое рыдание.

Мэгги продолжила доставлять ему удовольствие, стараясь с удвоенной энергией, почувствовав, как его неподвижные мышцы начали оживать, теряя свою окаменелость. Когда поняла, что он готов, Мэгги подвинулась и села на него, широко разведя ноги и медленно беря его внутрь себя.