Линда Миллер - Огонь луны

— Зачем? — дико прошептала она. — З-зачем ты это д-делаешь?

Он одарил ее долгим, сладостным толчком.

— Это… часть… укрощения… маленькой строптивой.

Голова Мэгги запрокинулась, глаза закрылись. Она чувствовала, как шершавая грудь Риви трется о ее чувствительные соски, когда он входит и выходит из ее теплых ножен. Она коснулась пальцами его плоских мужских сосков, принялась ласкать их, и поддразнивание прекратилось. С рокочущим стоном Риви обхватил ее попку и поднял так, чтобы целиком овладеть ею. Он снова и снова входил в нее, и Мэгги всхлипывала, когда удар следовал за ударом, а внутри у нее все горело. Наконец, хватая ртом воздух, она содрогнулась, выгнув спину и подняв бедра, чтобы встретить бедра Риви. Целый каскад ощущений затопил ее, и Риви тоже закричал, перейдя границы самоконтроля. Он вдруг рухнул на мягкое и податливое тело Мэгги, которая накрутила на палец завиток волос у него на затылке.

— Кто кого укрощает? — поддразнила она.

Риви зарычал и скользнул вниз, встав на колени между ног Мэгги. Схватив ее лодыжки, он заставил ее согнуть колени, поцеловав нежную кожу на внутренней стороне бедра.

— Посмотрим, — сказал он.

— Забираю свои слова обратно, — пробормотала Мэгги.

— Слишком поздно, — ответил Риви, но в голосе его не чувствовалось ни малейшего сожаления.

Экипаж был запряжен восьмеркой гнедых. Взяв Элизабет за руку, Мэгги наблюдала за тем, как на крышу кареты грузят чемоданы и корзины, привязывая их ремнями. Элеанор находилась поблизости, но зато женщины, которую Риви обещал нанять в качестве экономки, нигде не было видно. Когда он галантно подал руку Мэгги, чтобы помочь ей влезть в карету, она помедлила, пока не сели Кора с Элизабет.

Риви подсадил Элизабет, а потом повернулся к своей новобрачной с каким-то глуповатым выражением на лице.

Мэгги бросила на него сердитый взгляд.

— Она сказала, что не возражает побыть экономкой, — прошептал он. — Честное слово, Мэгги, это ведь только на месяц!

— Ты обещал!

— У меня не было возможности найти кого-нибудь другого.

Мэгги упрямо скрестила на груди руки.

— Я твоя жена. Я сама буду вести хозяйство!

— Все верно, ты моя жена. И ты полезешь в карету, пока я не выпорол тебя на глазах у всего Брисбейна!

Мэгги села в экипаж, презрительно отказавшись от помощи мужа, и спокойно встретила взгляд Элеанор. Та улыбнулась и кивнула — Тэнси назвала бы выражение ее лица «щекастым», — и если бы не Кора с Элизабет, Мэгги дала бы ей пощечину.

Риви, как и Мэгги, был не дурак: он поехал с кучером на козлах.

Погода, такая хорошая еще накануне, быстро портилась. В верхушках деревьев завывал ветер, а по небу неслись тяжелые серые тучи. Вспомнив первую грозу в Австралии, которую она пережидала в лагере в Парамате, Мэгги почувствовала, как у нее запылали щеки. Через минуту в горле у нее запершило, а голова заболела, но она скорее умерла бы, чем пожаловалась. Карета не успела еще отъехать далеко, когда из зловещих туч хлынули потоки воды, с такой силой ударявшие в землю, что, казалось, огромный костер полыхает вокруг. Карета наполнилась холодным туманом.

— Надеюсь, мы не увязнем в грязи, — сказала Кора, поправив шляпку и вертя в руках перчатки. Она взглянула на заснувшую у нее на коленях Элизабет, положившую голову ей на грудь. — Если нагрянут разбойники, мы не сможем тронуться с места. Элеанор снисходительно улыбнулась.

— У кучера есть ружье.

— Ерунда, — сказала Кора. — Что такое ружье против десятка человек?

— Я уверена, что мы в безопасности, — вставила Мэгги.

И, конечно же, в этот самый миг карета страшно накренилась и сползла в глубокую колею. Даже Элеанор вспыхнула, услышав, какими словами кричит кучер на лошадей, пытаясь заставить их двигаться. Но карета не сдвинулась с места, только еще глубже ушла в грязь. С обеих сторон появились верховые с ружьями, в широкополых шляпах и длинных полотняных плащах. Мэгги протянула руки к растерянной, только что проснувшейся Элизабет, и ребенок перебрался с коленей Коры к ней.

У Коры дрожал подбородок, хотя из-за Элизабет она явно пыталась храбриться.

— Разбойники, — прошептала она.

— Чушь, — сказала Элеанор, холодно улыбаясь. — Это просто мистер Кирк со своими людьми. Он хочет предложить помощь.

Интересно, подумала Мэгги, откуда Элеанор так хорошо знает Дункана, что смогла разглядеть его среди десятка человек в плащах во время бури? Если принять во внимание вражду между Дунканом и Риви, всадники скорее походили на бандитов.

Дверца кареты отворилась, и показался Риви. Мэгги была рада видеть его, несмотря на то, что он все же взял с собой Элеанор Килгор в качестве экономки после того, как она просила его не делать этого. На нем был полотняный плащ, с облегчением заметила Мэгги, хотя шляпа уже промокла насквозь.

— Там дальше есть постоялый двор! — крикнул он, пытаясь перекричать шум ливня. — Люди Дункана отвезут вас туда на своих лошадях, а мы догоним вас, как только вытащим из грязи карету!

Мэгги разинула рот. Он собирается посылать женщин с незнакомыми людьми черт знает куда, да еще в такую погоду?

— Большое спасибо, я остаюсь здесь! — крикнула она в ответ. — И Элизабет тоже!

Риви нахмурился и потянулся за ребенком, который пошел к нему, и Мэгги не успела остановить девочку.

— Я с вами потом разберусь, миссис Маккена, когда меня не будет поливать сверху!

Опять появился акцент или ей показалось? Не решаясь больше пререкаться с Риви, который уже был зол настолько, что сбился на ирландский, Мэгги позволила ему взять себя на руки и перебросить на спину вздыбившейся лошади. Она почувствовала, как всадник отвел полу своего плаща, и прижалась к его груди, почти задыхаясь от хлещущей воды. Она чувствовала, как сердце Дункана бьется возле самой ее щеки. Так как он был теплый и относительно сухой, Мэгги обхватила его обеими руками и крепче прижалась, когда лошадь стала выбираться из глубокой грязи.

Ей показалось, что до постоялого двора целая сотня миль, но, наконец, они приехали. Мэгги поставили на ноги и впихнули под навес над крыльцом, поближе к Элизабет, которую привез другой всадник. Элеанор и Кора прибыли следом.

Помедлив в дверях, Мэгги взглядом одарила его сердитым «спасибо». Дункан ухмыльнулся и коснулся отвисших полей шляпы, а потом повернулся и ускакал в сопровождении своих людей.

Жена хозяина постоялого двора засуетилась, складывая дрова в камине и крикнув мужу, чтобы заварил свежего чаю. Кора, которая сама промокла до нитки, стоя на коленях у очага, торопливо сняла с Элизабет мокрую одежду и закутала ее в одеяло, которое принесла маленькая девочка в передничке и чепце. Мэгги вовсе не собиралась раздеваться посреди таверны, но ни у Коры, ни у Элеанор по этому поводу сомнений не возникло. Вскоре они, раздевшись до нижнего белья и завернувшись, как Элизабет, в одеяла, дрожали у камина. Они потягивали чай, в то время как Мэгги, сев на корточки поближе к очагу и обхватив себя руками, оставляла на полированном деревянном полу лужи, стекавшие с ее юбок.