Линда Миллер - Мой разбойник

Дерби уставился на нее, совершенно ошеломленный.

– Вы Каванаг?

– Да, хотя по мужу я Стефенс. Моим пра-пра-прадедушкой был Саймон Каванаг.

Дерби присвистнул.

– Черт возьми, – вырвалось у него.

– Вы можете предложить способ, как сообщить Кейли, что с вами все в порядке? – спросила Франсин.

– Вы все знаете? – удивился Дерби. Силы начали покидать его, кружащийся водоворот боли и отчаяния неумолимо затягивал, но слова Франсин не отпускали его сознание. – Вам известно о нашей разлуке и обо всем?

– О да, Кейли рассказывала мне.

– И вы поверили ей на слово?

Мисс Стефенс усмехнулась, и тогда Дерби понял, кого она ему напоминала, она была очень похожа на Этту Ли, дочь Саймона.

– Я видела доказательства: вырезки из старых газет, надгробные плиты и даже фотографии, – пояснила Франсин.

– А зеркало... оно здесь? – Франсин покачала головой.

– Оно в Редемпшне. А мы в Лас-Вегасе. – Дерби попытался подняться с постели, но она нежно удержала его.

– О нет, вам пока нельзя, ковбой. Вы не в состоянии идти куда-то. Понадобится еще несколько дней, чтобы срослись ткани на плече, к тому же вас просто не выпустят санитары.

У Дерби не было сил противиться, а то никто не смог бы удержать его. Он опустил голову на подушку, чувствуя себя совершенно беспомощным, как слепой котенок, пытающийся найти сосок матери.

– Я не могу оставаться здесь, – мрачно буркнул он.

– Я знаю, – ответила Франсин, поправляя одеяла.

– Когда придет время, мы с Джулианом сделаем все, что будет от нас зависеть, чтобы помочь вам.

В дверях показался темноволосый мужчина.

– Я Джулиан Друри, – сухо представился он, подойдя к постели Дерби. Он не протянул руки, поскольку Дерби был слишком слаб для рукопожатий.

– Мы знакомы? – спросил Дерби тоном, не лишенным некоторой любезности.

Доктор покачал головой.

– Не думаю. Мы с Кейли когда-то были друзьями, и, возможно, она упоминала мое имя.

У Дерби екнуло сердце. Это был любовник Кейли, о котором она действительно упоминала мельком, раз или два. За него она когда-то собиралась выйти замуж.

– Дерби Элдер, – представился Дерби в свою очередь и не смог больше произнести ни слова у него перехватило дыхание от неожиданно нахлынувшего приступа боли.

– Пора принимать лекарства, – сказал Друри. – Франсин, вы не могли бы сходить за медсестрой?

Франсин выбежала из палаты, а Джулиан сел на стул у постели Дерби.

– Расскажите мне о Кейли, – попросил он.

Боль железной хваткой вцепилась в Дерби, но болела не рана, а его душа. Дерби не представлял себе жизни без Кейли; потеряв ее, он словно потерял часть себя.

– Не уверен, что смогу выполнить вашу просьбу, – с трудом произнес он, чувствуя слабость и головокружение, как старая дева, затянутая корсетом.

– Вы спасли ей жизнь. – В голосе Джулиана звучала благодарность. – Этот подонок, кто бы он там ни был, убил бы ее, прикончив сначала вас.

Дерби вздохнул. Господи, никогда еще ему не было так страшно, как в тот момент, когда он подумал, что Шинглер может повернуться и выстрелить в лежащую на полу Кейли.

– Вы видели, что произошло?

– Да, в зеркале, – кивнул Друри. – Сила удара пули бросила вас в зеркало.

– По-моему, я прошел через нечто большее, нежели просто стекло, – печально заметил Дерби. У него было такое ощущение, словно доктор Беллкин прижигал ему плечо раскаленной кочергой, как в свое время Саймону и Ангусу. – Если вы поможете мне выйти отсюда, возможно я смогу вернуться обратно...

– С этим придется подождать, – ответил Друри.

Дерби не хотелось откладывать свое возвращение ни на минуту, но он понимал, что не сможет добраться до Редемшпна собственными силами, во всяком случае, сейчас, и ему ничего не оставалось, как ждать.

– Кейли счастлива там, в другом мире? В другом времени? – допытывался Джулиан.

Дерби вспоминал, как они с Кейли смеялись и плакали вместе, как занимались любовью, спорили и строили планы на жизнь.

– Да, – произнес он тихо, но уверенно. – Она была счастлива.

В памяти Дерби сохранился каждый момент их жизни, даже теперь, когда голова шла кругом, как после бурной пьянки, при осмыслении того, что относительно данной реальности Кейли уже давно не было в живых, как и Ангуса, и Саймона, и Этты Ли, Уилла и Бетси, и их сорванцов. Господи, это не умещалось в голове, слишком много всего сразу свалилось на Дерби.

– Вы хорошо позаботитесь о ней? – не отставал с вопросами Джулиан.

В палату вошла женщина в коротком белом платье, в странной шляпе и с иглой в руках. Она наполнила иглу жидкостью из пузырька, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью.

– Да, если смогу вернуться, – ответил Дерби. – Что это?

– Это поможет вам уснуть, – сказала незнакомая женщина.

– Я наоборот стараюсь проснуться. – Дерби едва успел договорить, как игла воткнулась ему в руку, и он почти сразу же впал в беспамятство.

Кейли снова и снова приходила к разбитому зеркалу в салуне «Голубая подвязка». Тем временем Саймон и Уилл повсюду разыскивали Дерби, и как Кейли и предполагала, их поиски были тщетны.

По поводу исчезновения Дерби, выдвигались самые немыслимые гипотезы, по городу ходили самые нелепые слухи, вроде того, что Дерби был взят в плен индейцами, или что он устал от жены и забот о ранчо и решил вернуться к бродячей жизни, или что Шинглеры закопали где-то в горах Мексики сундук, полный золота, и Дерби знал, где. Кейли не обращала внимания на весь этот вздор. Она была слишком поглощена горем; она почти ничего не ела и не спала, а только ждала и надеялась, хотя знала, что все произошло именно так, как и было предначертано судьбой.

Через неделю после исчезновения Дерби небеса разверзлись, словно сопереживая Кейли, и на землю хлынул проливной дождь, небесные слезы застучали по крышам домов, покрывая улицы толстым слоем грязи, срывая телеграфные провода, связывавшие Редемпшн с остальным миром.

Кейли вошла в пустой салун, села за стол рядом с зеркалом и уставилась в разбитое стекло, недвижимая, скованная скорбью.

Вдруг комнату озарил золотисто-голубой свет, словно танцор в переливающемся костюме закружился по залу. Кейли в молчаливом изумлении наблюдала, как комната то вспыхивала слепящим светом, то вдруг погружалась во мрак, будто опускалась на дно самой глубокой шахты Невады.

Кейли вскрикнула в испуге, вскочила на ноги и снова опустилась на стул. Она ничего не видела, не понимала, где верх, где низ, где право, а где лево, все вдруг стало бесплотным, всякая материя перестала существовать.

Крик снова вырвался у нее из груди, страшный хриплый крик, от которого заболело горло, и Кейли потеряла сознание.

Прошли сутки, как полагал Дерби, прежде чем у него появились силы подняться с постели. Было темно, в окна стучал дождь, наполняя свежестью и прохладой неподвижный воздух.