Линда Миллер - Мой разбойник

Срок Кейли Элдер пришел теплым майским вечером, когда она беззаботно раскачивалась в гамаке на боковом дворе ранчо Трипл Кей. Ее отекшие босые ноги лежали на подушке, завитки волос ласково щекотали лицо. Этта Ли сидела рядом в душистой траве и читала вслух книгу.

Вдруг в огромном животе Кейли что-то сжалось так, что у нее перехватило дыхание. Веер, которым она вяло обмахивалась, упал на землю и сложился со щелчком. Кейли обеими руками обхватила живот.

Этта Ли отбросила книгу и вскочила на ноги.

– Пора? – спросила она, в ее голосе были и испуг и любопытство. – Ребенок сейчас родится? Здесь?

– Я бы предпочла... – задыхалась Кейли, неуклюже пытаясь слезть с гамака, но у нее никак не получалось, – ...чтобы он появился на свет в доме, но, видимо, не получится. Беги и позови Глорию и дедушку, милая. Потом пошли Пабло за Мануэлой... и пусть найдет Дерби. Они с Уиллом, кажется, недалеко отсюда клеймят... – Боль с новой силой пронзила ее тело.

Рядом с Чероки Бутт.

Этта Ли со всех ног побежала к дому, так пронзительно крича, словно с нее снимали скальп, и через несколько секунд Ангус и Глория уже спешили к Кейли. Работники ранчо, побросав свои дела в загоне, тоже бросились за ними. Когда они подбежали к Кейли, она все еще лежала в гамаке.

Ангус разогнал всех, кроме Глории.

– Найдите моего сына, живо! – гаркнул он на подоспевших мужчин.

Роды женская компетенция, но чтобы снять Кейли с гамака, понадобились усилия нескольких человек. Когда им это удалось, Глория и Ангус поспешили отвести ее в дом.

– Кажется, это дело не из легких, – успела сказать Кейли, прежде чем очередной приступ боли жестокой хваткой впился в ее тело, безжалостно выворачивая кости таза.

– Но за эту боль будет награда, – ответила Глория.

Приложив немалые усилия, они затащили Кейли наверх по лестнице черного хода и проводили в комнату, в которой они с Дерби обычно ночевали, когда наведывались в Трипл Кей. Быстрыми ловкими движениями Глория освободила миссис Элдер от одежды и уложила ее в постель.

– Мне нужны болеутоляющие средства, – прошипела Кейли, – и побольше. Скорее!

– Тш-ш, – усмирял ее Ангус, учтиво отвернувшись во время раздевания Кейли. – Мне как-то прижигали рану раскаленной кочергой.

Вспомнив об этом, Ангус скрутил жгутом простыни и привязал их к спинке кровати как поводья какой-то нелепой телеги, так, чтобы Кейли могла ухватиться за них и тянуть. Тем временем Глория, бормоча ободряющие слова, положила на лоб Кейли мокрую тряпку.

Боль становилась все сильнее.

В течение последних месяцев Кейли старалась выбросить из головы все воспоминания о прошлом, но сейчас, корчась от боли, она вспоминала больницы двадцатого века и иглы для подкожных впрыскиваний спасительных наркотиков. Она видела по Пи-Би-Эс специальную программу, рассказывавшую о методе Ламаза, и пыталась вспомнить, как правильно дышать.

– Я не хочу! – вырвалось у нее, когда схватки на время отступили.

Приехала Бетси. Она склонилась над невесткой, понимающе глядя на нее. Ангуса выгнали, только Глории было позволено остаться.

– Тебе нужно было думать об этом несколько месяцев назад, – сказала Бетси, гладя Кейли по волосам. – Не волнуйся. Это всегда тяжело, но скоро все закончится.

– Извини... меня это... не утешает.

– Конечно, – засмеялась Бетси, – если ты извинишь меня за то, что я, наверное, скажу об Уилле в следующий раз, когда окажусь на твоем месте.

У Бетси и Уилла уже было четыре мальчика и совсем крошечная девочка Луиза.

– Ты шутишь? – срывающимся голосом выдавила Кейли. – Ты ведь не?..

– Представь себе, да, – ответила Бетси, ее глаза светились счастьем.

Боль предприняла очередную жестокую атаку. Кейли издала душераздирающий крик, пот стекал с нее ручьем, горло саднило.

– Никогда в жизни я больше не сделаю этого, – прошептала она. – Клянусь, никогда, никогда...

– Можешь думать так, милая, если тебе от этого легче, – мягко сказала ей Бетси, откидывая покрывала и наклоняясь, чтобы оценить ситуацию. – Принеси теплой воды и пеленки, – велела она Глории, – ребенок сейчас выскочит как пробка из бутылки, а я приготовлюсь принять его.

Кейли снова закричала, выгнув спину от боли. Она слышала за дверью голос Дерби, его быстрые шаги. Он рвался в комнату, выкрикивая ее имя, затем послышались звуки потасовки.

– Вы не пускаете его? – переводя дыхание после очередной агонии, прошептала Кейли.

– Дерби? Он будет только мешаться, – пояснила Бетси. – Он войдет, когда все кончится, миссис Элдер, не раньше.

Схватки с новой силой захватили в безжалостные объятия ее измученное тело. Кейли впилась пальцами в матрас и тихо всхлипывала, у нее уже не было сил кричать.

– Я не могу...

И вдруг невероятная боль, еще сильнее предыдущей, пронзила все ее существо, а затем последовало ощущение неожиданного облегчения.

– Ты уже смогла, – с гордостью сказала Бетси. – Кейли, у вас с Дерби родилась дочка.

Глория вернулась с водой, непонятно как пробившись сквозь толпу испуганных мужчин. Тетя Бетси перерезала пуповину и быстро искупала кричащую племянницу.

Затем малышку завернули в простыню и дали в руки Кейли. Только тогда впустили, наконец, Дерби.

Он ворвался в комнату как вихрь и резко замер в нескольких шагах от постели, словно боясь подойти ближе.

– Подойди и посмотри на свою дочку, – нежно сказала ему Кейли. Ее сердце переполняла гордость и любовь к мужу и к дочери.

Дерби медленно подошел. Кейли откинула тонкую простыню, скрывавшую личико новорожденной.

– Господи, – произнес Дерби с сожалением и с ужасом. – Она вылитый Ангус!

– Это временно. Я надеюсь, – засмеялась Кейли.

– Они все довольно страшненькие в первые дни, – сказала Бетси, направляясь к двери. – Поздравляю вас обоих!

– Как ты хочешь назвать ее? – спросил Дерби, рассматривая ребенка с таким любопытством, словно это был единственный ребенок на свете.

– Мне нравится имя Хармони, – тихо ответила Кейли.

Она давно выбрала это имя, но не говорила Дерби, потому что не знала, как он может отреагировать на ее решение.

Он посмотрел Кейли в глаза, будто подозревая, что она шутит, но ее взгляд был серьезным.

– Мне нравится, – сказал он. – И я хочу, чтобы ее второе имя было Каванаг, если ты не возражаешь.

Кейли приподнялась и поцеловала мужа в знак согласия. Радость переполняла ее, потому что ребенок, который родился, был не Гарретт, которому суждено было умереть от скарлатины. Они с Дерби дважды одержали верх над судьбой: Дерби не погиб в «Голубой подвязке», и маленькая Хармони, если Бог даст, будет здорова.

– Я люблю тебя, Дерби Элдер, – тихо произнесла Кейли.

– И я люблю тебя, – ответил Дерби. Затем он наклонился и нежно поцеловал спящую малютку в крохотный лобик. – И тебя, Хармони Каванаг Элдер. И тебя.