Люси Монро - Коснись меня

– Это должен быть человек, имеющий доступ как к бухгалтерским книгам, так и к пакгаузам. Кто же, кроме него?..

– А как насчет его помощника? Может, Бартон? Мне кажется, он очень ненадежный человек. Ведь он так выглядит…

Дрейк невольно улыбнулся:

– Говоришь, ненадежный?

– Конечно. – Она утвердительно кивнула. – Ты же обратил внимание, как он одет? Слишком модно для конторского служащего. И он настаивал на том, чтобы остаться и послушать наш разговор.

Дрейк уселся за стол и, раскрыв бухгалтерскую книгу, которую Тея только что захлопнула, просмотрел аккуратные записи.

– Он не просто конторский служащий. Бартон – заместитель Эмерсона. Что же касается щегольского костюма, то это ровным счетом ничего не значит. К тому же он не настаивал на том, чтобы остаться. Он просто предложил, но немедленно ушел, как только Эмерсон отклонил его предложение.

– Вот видишь, какой он хитрый? Он не так глуп, чтобы настаивать, поэтому просто предложил. И я думаю, что он далеко не единственный… То есть можно заподозрить и многих других. Если Эмерсон ведет свои дела так же, как дядя Эшби, то любой может зайти в контору и…

– Очень сомневаюсь, что Эмерсон так небрежен, – перебил Дрейк. —Жизнь в Лондоне совсем не такая, как на отдаленном острове.

Тея нахмурилась:

– Я уже убедилась в этом, но все же думаю, что мы должны предусмотреть и такую возможность.

– А я думаю, что из-за привязанности к Эшби Мериуэзеру ты защищаешь его племянника.

– Эмерсон в качестве виновника – это просто бессмыслица! Ведь у дяди Эшби нет детей, понимаешь?

– Нет детей? И что же?

– Господи, как ты не понимаешь? Ведь Эмерсон прекрасно знает, что принадлежащая его дяде половина «Мериуэзер шиппинг» когда-нибудь перейдет к нему. У него нет причин обворовывать компанию, потому что она рано или поздно перейдет в его собственность.

– А если деньги нужны ему сейчас? Тея прикусила нижнюю губу.

– Что ж, возможно.

– Я дам поручение своим поверенным изучить финансовое положение Эмерсона, – продолжал Дрейк.

Тея снова нахмурилась: – А как же насчет Бартона?

– – Хорошо, я распоряжусь, чтобы о нем тоже навели справки.

Она удовлетворенно кивнула.

– Но тебе, Пирсон, следует подумать и о тех, кто остается в тени.

Дрейк едва удержался от смеха – Тея продолжала гнуть свою линию. Что ж, ее иллюзии в отношении Эмерсона вскоре развеются. И если выяснится, что племянник Мериуэзера виновен также и в покушениях на жизнь Теи, то ему не поздоровится…

Тея склонилась к уху своей тетушки и прошептала:

– Неужели она не понимает, что поет о трагедии?

Молоденькая дебютантка, развлекавшая гостей своих родителей на музыкальном вечере, очаровательно улыбалась, распевая о гибели своего возлюбленного среди волн в открытом море.

Леди Апуорт прошептала в ответ:

– Она старается выставить напоказ свои лучшие качества. Надеется, что это заставит джентльменов забыть о том, что она совершенно не умеет петь.

Когда улыбающаяся девица в очередной раз сфальшивила, Тея, вздрогнув, вынуждена была согласиться с тетей.

Леди Бойл, сидевшая по другую сторону от Теи, спокойно дремала. Тея всегда поражалась, что тетушка Дрейка умудрялась спать, даже не опуская голову. Глядя на нее, можно было подумать, что она просто прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на музыке. Но Тея знала, в чем дело, и завидовала способности старой дамы впадать в забытье, позволявшее ей не слышать посредственного пения.

Умение избегать неприятностей, видимо, распространялось на всю их семью, потому что Дрейку тоже удалось избавиться от прослушивания бездарной певицы. Он исчез почти сразу же после того, как они прибыли, и это очень разозлило Тею. Ведь именно он настоял на том, чтобы оповестить весь свет об их помолвке. Следовательно, он должен был оставаться с ней рядом, чтобы отвечать на каверзные вопросы любопытных, но не всегда учтивых представителей высшего общества.

А вот у леди Норин хватило здравого смысла вообще пропустить представление.

Тут певица наконец-то умолкла. Тея попыталась встать, но рука тетушки удержала ее. В следующее мгновение выяснилось, что еще одна юная леди собирается выступить перед публикой. Раскрасневшаяся от смущения дебютантка уселась возле огромной арфы, и ее пальцы заскользили по струнам. Услышав приятные мелодичные звуки, Тея понадеялась было, что ее мучения закончились, однако оказалось, что девица только и умеет, что перебирать струны вверх и вниз. Когда ее выступление наконец закончилось, Тея вздохнула с облегчением, но арфистку почти тотчас же сменила пианистка, сыгравшая, впрочем, довольно сносно. Затем перед публикой выступила флейтистка, совершенно не умевшая играть, а потом – еще одна певица; эта все время дрожала, потому что очень нервничала.

Заметив, что ее тетушка тоже благополучно заснула, Тея в раздражении подумала: «И зачем только тетя потащила меня на этот музыкальный вечер? Действительно, зачем, если все равно спит?»

Молодая светловолосая леди с лицом феи и золотистыми карими глазами, сидевшая по другую сторону от леди Апуорт, перехватила взгляд Теи и сочувственно ей улыбнулась. Тея с благодарностью улыбнулась в ответ, а затем они обе снова повернулись в сторону импровизированной сцены, где появилась следующая дебютантка.

И тут Тея вдруг вспомнила рисунок тетушки, который внимательнейшим образом рассматривала множество раз. Девочка на рисунке весело улыбалась, демонстрируя две очаровательные ямочки на щеках, – совсем как у молодой леди, сидевшей по другую сторону от тети.

Тея еще раз взглянула на молодую леди. Да, так и есть – в этом не могло быть сомнений. Но почему же тетушка не предупредила ее?

«Наверное, она решила, что в таком случае я отказалась бы идти сегодня вечером на представление», – подумала девушка. Сердце ее бешено забилось в груди; руки в перчатках мгновенно вспотели, а глаза затуманились слезами.

Молодая незнакомка, сидевшая рядом с тетушкой, была леди Айрис Селуин, ее единокровной сестрой.

Леди Апуорт написала мне, что Эсткот вернулся. Я никогда не говорила ей, что именно он послужил причиной разрыва Лэнгли со мной. Очевидно, он покинул столицу примерно тогда же, когда и я. Ныне бедняжка находится в весьма затруднительном положении. Ему случилось соблазнить дочь какого-то провинциального сквайра, та осталась беременной. Но выйти за него замуж отказалась и даже пыталась покончить с собой. Когда эта история вышла наружу, его репутация в глазах высшего общества была окончательно загублена. Наконец-то он получил по заслугам.

24 февраля 1804 г. Дневник Анны Селуин, графини Лэнгли.

Остаток музыкального вечера Тея провела в полнейшем смятении чувств. Новость, что ее единокровная сестра сидит всего в нескольких футах от нее, ошеломляла. Слова хозяйки, которая наконец поднялась со своего места и, поблагодарив всех за внимание, пригласила гостей пройти в соседнюю комнату подкрепиться, доносились до нее словно сквозь завесу тумана.