Нэн Райан - Своенравная леди

Сюзетта Фоксуорт проснулась с первыми лучами солнца. Она улыбнулась, потянулась, откинула одеяло и грациозно спустила длинные стройные ноги с кровати. Шлепая босиком по полу, Сюзетта подошла к письменному столу, зажгла лампу и вытащила из верхнего ящика свой дневник в бархатном переплете. Найдя заложенное ленточкой место последней записи, Сюзетта села и начала писать:

Сегодня 17 мая 1871 года. День моего шестнадцатилетия! Жизнь не может быть прекраснее. Из множества красивых мест необъятной земли мне выпало жить среди чудесных равнин северного Техаса, где в изобилии растут полевые цветы, а доходящая до пояса голубая трава простирается во все стороны, насколько хватает глаз. Здесь, и только здесь, я хотела бы провести всю свою жизнь и бесконечно благодарна отцу и матери, что они решились покинуть свой дом в Луизиане и переехать в Техас, когда я была еще совсем маленькой. Если бы они этого не сделали, разве встретила бы я свою единственную настоящую любовь?

Думаю, нет! Только на этой дикой, свободной, прекрасной земле может жить такой мужчина, как Люк Барнз. Люк! Мой красавец Люк с вьющимися рыжими волосами. Мой Люк с огромными зелеными глазами, которые блестят от волнения, когда он видит меня. Мой Люк, широкоплечий, длинноногий, с мощной грудью и узкими бедрами. Люк! Люк! Люк!

Слишком взволнованная, чтобы писать дальше, Сюзетта захлопнула дневник и положила его в ящик стола. Быстрым шагом она пересекла комнату, остановилась перед высоким комодом и, увидев аккуратно разложенный на его крышке ярко-красный шелковый шарф, улыбнулась. Взяв в руки легкую ткань, Сюзетта с гордостью коснулась пальцами вышитой в углу большой голубой буквы «Л», затем положила яркий шарф на комод. Она преподнесет его Люку сегодня вечером во время праздника. Когда они ускользнут от гостей и останутся вдвоем, она вручит ему свой подарок. Люк будет очень доволен и горд и, вероятно, начнет целовать ее. При воспоминании о его поцелуях щеки Сюзетты зарделись. Она зажмурилась и принялась думать о своем любимом Люке. Мурашки пробежали у нее по спине. Девушка открыла глаза, усмехнулась и сняла ночную сорочку. Подбежав к умывальнику, она несколько раз плеснула холодной водой себе в лицо, быстро вытерлась и стала одеваться. Пять минут спустя Сюзетта уже шла на цыпочках вдоль длинного коридора, почти неслышно ступая по отполированному деревянному полу. Она проскользнула в большую столовую, а затем через вращающуюся дверь попала на кухню. Здесь Сюзетта остановилась, держась за ручку двери. Ее отец, единственный врач в графстве, сидел за столом; перед ним стояла дымящаяся чашка кофе.

— Папочка! — ласково окликнула его Сюзетта.

Блейк Фоксуорт, увидев дочь, улыбнулся. Сюзетта мельком взглянула на перекинутое через спинку стула пальто, улыбнулась и бросилась к отцу. Мгновенно забыв, что она теперь взрослая женщина, Сюзетта уселась к нему на колени и обняла за шею.

— Ты только что вернулся? Его загорелая рука сжала узкое запястье дочери.

— У ребенка в Далингеме поднялась температура. Мать боялась, что это тиф. — Блейк поправил прядь белокурых волос за левым ухом Сюзетты. — К счастью, это оказалась легкая инфекция. Малютке уже гораздо лучше.

— Тебе нужен помощник, папа. Я волнуюсь за тебя. Ты выглядишь очень усталым. Опять мучили головные боли? — Она обхватила ладонью его небритый подбородок.

— Нет-нет. Ну хватит обо мне. Почему ты сегодня так рано встала?

— Разве ты забыл, какой сегодня день?

— Хм, дай подумать… 17 мая. — Блейк притворился озадаченным. — Не могу вспомнить ничего особенного.

— Ты дразнишь меня. — Сюзетта рассмеялась и обняла отца за шею. — Ты можешь в это поверить, папочка? Шестнадцать лет! Я взрослая женщина.

— Нет, не могу, милая. Кажется, всего несколько дней назад я впервые увидел твою маленькую розовую мордашку. Ты была хорошенькой с самого рождения. А теперь — про сто красавица.

— Ты так считаешь? Честно? — Ее большие голубые глаза внимательно смотрели на него. — Я уверен в этом. Ты восхитительна.

— А тебе не кажется, что я чересчур высокая и худая? Ведь мама у нас такая маленькая и хрупкая. А я недостаточно изящна, правда?

Блейк усмехнулся ее глупым страхам:

— Моя милая, прелестная дочь, ты высокая стройная женщина. Полагаю, ростом ты пошла в меня. Я искренне считаю, что это придает тебе царственный вид и подчеркивает твою красоту.

— Ты не шутишь?

— Нет. — Блейк ласково улыбнулся и коснулся пальцем слегка вздернутого носика дочери. — Однако, несмотря на взрослость и царственный вид, ты — держу пари — забыла сегодня причесаться.

— Папочка, у меня нет времени на глупости с волосами. Я вымою их позже, перед приемом гостей. — Сюзетта соскочила с колен Блейка и налила себе чашку кофе. Опустившись на стул рядом с отцом, она продолжила: — Это будет самая замечательная вечеринка, какую только видел наш округ, и у меня больше нет сил ждать. Разве ты не ощущаешь никакого волнения?

— Конечно, ощущаю, милая. И надеюсь, что смогу присутствовать…

— Папочка, ты не посмеешь пропустить мой день рождения! Я никогда и ни за что не прощу тебя. Меня совершенно не волнует, кому сегодня вечером вздумается родить или упасть с лошади. Я хочу, чтобы ты был здесь!

— По крайней мере к концу вечеринки я буду дома, дорогая. Ты же помнишь, я говорил тебе, что из Вашингтона с инспекцией пограничных фортов прибывает генерал Уильям Шерман. Сегодня вечером он будет в Форт-Ричардсоне, и я обещал организовать делегацию для его встречи.

Сюзетта состроила гримаску:

— Почему ты хочешь увидеться с ним? Во время войны между штатами он был противным янки, ведь так?

— Ты слишком много времени провела со стариной Натом, — сказал Блейк, покачав белокурой головой. — Милая, война закончилась шесть лет назад. Тебе не кажется, что пора уже забыть о ней?

Сюзетта коснулась длинного шрама на голове отца, откинув для этого его густые волосы.

— Эти янки раскроили тебе голову, а ты утверждаешь, что надо забыть об этом?

— Да. Надо. А встреча с генералом Шерманом очень важна. Мы должны убедить его, что скоро придется что-то делать с индейцами. А теперь я хочу спросить, чем еще знаменателен этот день, — ласково и слегка насмешливо откликнулся Блейк.

— Ты меня слишком хорошо изучил. Особая для меня важность этого дня заключается в том, что, по моим предположениям, этим историческим майским вечером некий мистер Люк Барнз, который, кстати, тоже считает меня не слишком высокой, сделает мне предложение! Улыбка Блейка Фоксуорта несколько померкла.

— Сюзетта, я и не догадывался, что у вас это так серьезно. Ты убеждена, милая, что любишь Люка?