Джулия Росс - Ночь греха

Дверь отворилась, появилась Эдит без чайного подноса. Она выглядела такой потрясенной, словно узнала о нашествии варваров на побережье Англии.

– Вот это лежало у вас в корзине под курицей, мисс Марш, – сказала Эдит. – Очень странная штука! Не знаю даже, что с ней делать.

И горничная вложила в руки Энн причину своего потрясения.

– Боже мой! – сказала Энн. – Неудивительно, что корзина у меня была такая тяжелая!

Она повертела обретенный предмет, провела пальцами по его поверхности, заметив следы чего-то красного вроде ржавчины, длину свирепого режущего края, зазубренного, как лист: зуб, который мог бы принадлежать существу более крупному и опасному, чем все, что ныне существует в мире, и который под давлением веков превратился в камень.

Зуб был такой странный, что девушку пробрала дрожь.

– Под маминой курицей, вы сказали? – Она встретила взгляд тети Сейли, потом посмотрела на встревоженную Эдит: – Но я никогда в жизни этого не видела!

Джек вошел в «Розу и корону». Мертвого матроса положили на стол в задней гостиной, лицо накрыли салфеткой. Рядом, развалившись в кресле, вытянув перед собой ноги и сложив на груди руки, сидел Ги. Графин с бренди стоял в ногах у трупа, рядом – два пустых стакана.

Ги выпрямился, словно хотел протянуть руку для пожатия, но улыбка исчезла с его лица, когда он встретил взгляд Джека, и опять откинулся назад. На мгновение боль подорвала решимость Джека. Он отогнал ее, бросил зонтик в угол и подошел к телу.

– Вот бедняга! – Джек снял салфетку, чтобы взглянуть в лицо покойному. – Ссора из-за женщины, как ты думаешь?

– Я так не думаю, – сказал Ги. – Его смерть слишком тебя интересует. Когда же это ты успел вернуться в Англию?

Выражение лица у матроса было странно мягкое.

– Три дня назад.

– Но я думал, ты плывешь на «Рискованном»?

– Да, так и было, но я сошел на берег в Португалии. Корабль задержался из-за плохой погоды. Я нанял рыбачий баркас.

– Этот дождь – хвост циклона. Ты пустился сквозь него в маленькой лодке и рисковал своей жизнью и жизнью команды, которая была настолько безумна, что согласилась отвезти тебя…

– Не столько безумна, сколько алчна. – Джек снова закрыл лицо цвета слоновой кости салфеткой. – Голос моего золота был громче голоса их страха.

– Ты можешь сказать мне, зачем тебе это понадобилось?

– Нет. Зато могу сказать, что убийцу этого человека найдут лежащим в соседнем переулке.

Последовала небольшая пауза, прежде чем Ги снова заговорил:

– Он мертв?

Джек повернулся к матросу спиной и улыбнулся своему кузену:

– Я не убил его, если ты этого боишься.

– Этого человека можно будет допросить?

– Он не станет отвечать. Ставлю на кон свою жизнь, что он почти не говорит по-английски. Но вот что для него печально – орудие убийства все еще обмотано вокруг его талии. Поэтому он будет повешен и умрет среди чужих людей на расстоянии вполмира от своего дома…

– И даже если он заслуживает своей участи, тебе это не очень по душе? – Ги налил из графина. – Я тебя не виню. Выпей бренди.

Джек взял протянутый бокал и осушил его.

– Я твердо решил воспользоваться своим уголком на семейном кладбище здесь, в Англии, когда придет мой час. Не хочу, чтобы меня прислали домой, засоленным в бочке.

– Твоя мать была бы рада слышать это, – сказал Ги. – И что дальше?

– Кроме той проволоки, здесь все мирское достояние убийцы да еще содержимое мешка, который вот этот матрос – бедолага из Бристоля – имел при себе.

Джек вывалил кучку мелких предметов на сиденье стула, потом подошел к окну и уставился на пустую стену дома на другой стороне переулка. По стеклу потоками струилась вода.

– Ты ограбил грабителя и рискнул оказаться на виселице из-за ничего не стоящего барахла? – спросил Ги.

– Меня не могут повесить, ты же знаешь.

– Если ты и дальше будешь вот так одеваться, – сухо возразил Ги, – в один прекрасный день вздернут на ближайшем дереве пугать ворон.

Джек весело рассмеялся. Напряжение, не отпускавшее его все это время, начало улетучиваться. Он, усмехаясь, повернулся.

– Черт побери, Ги, до чего же я рад тебя видеть! В целом свете не найти другого человека, умеющего так держать себя в руках. Да, я ввязался в сомнительное предприятие. Нет, я не могу сказать, что это такое. Я только что ограбил человека. Пожалуйста, закройте свои добродетельные глаза, сэр, пока я буду грабить останки еще одного.

– Закрыть глаза? Ты сошел с ума? Ни за что не соглашусь пропустить такое. Но что можно найти в карманах у нашего матроса, чего не сумел украсть убийца?

Джек налил себе еще бокал бренди и снова повернулся к кузену.

– Тебе ни к чему знать об этом, честное слово. Вот, будь другом, возьми графин и попроси хозяина вновь его наполнить.

– Ты не мог бы объяснить хотя бы, чего ради ты украл всю эту дребедень?

– Очень просто. Если бы меня кто-то увидел, то принял бы за еще одного вора, которого интересуют только деньги. Сбить человека с ног и не ограбить его – слишком подозрительно.

– Черт побери, Джек! – Ги усмехнулся, встал и взял пустой графин. – Неужели кому-нибудь когда-либо удавалось добиться от тебя чего-нибудь путного? Нет-нет, не отвечай мне! Я просто благодарю Господа, что ты наконец-то дома, хотя невозможно поверить, что у такого повесы со столь дурной репутацией имеются хоть какие-то достойные родственники.

Надеюсь, ты останешься в живых и скоро переступишь порог Уилдсхея?

– Да, скорее всего я вернусь в дом предков где-то на будущей неделе, потребую заклать упитанного тельца и устроить пир.

– И получишь все это в полной мере. На этот раз ты вернешься насовсем?

– Нет, отбуду в Азию с ближайшим кораблем. Ги остановился в дверях.

– Если так, то ты разобьешь сердце своей матери и сестер. Джек уставился на свой опустевший стакан и сказал, надеясь, что голос не выдаст его огорчения:

– А как поживает сейчас мой грозный отец?

– Его светлость поживает достаточно хорошо, учитывая сложившиеся обстоятельства, – ответил Ги. – Он скучает по тебе.

– И я скучаю по нему. Я скучаю по всем. – Ароматная линза янтарного цвета плавно перетекала на дне его стакана. – Господи, по твоему тону я подумал, что герцог умер за время моей отлучки.

– Он был болен и, полагаю, еще не совсем поправился. Ты, конечно же, должен знать об этом. Разве Райдер не известил тебя?

Джек проглотил последние капли бренди.

– Лиза пишет, Райдер одобрительно кивает издали, но все, что я узнаю от них, устаревает на месяц к тому времени, когда я это получаю…

Легкая дрожь выдала глубину его чувств. Джек глубоко втянул воздух, чтобы справиться с ней.

– Я принесу еще бренди, – сказал Ги.

Джек смотрел ему вслед. Они были одного возраста и одного роста, выше большинства мужчин и, вероятно, ближе друг другу, чем родные их сестры и братья. Джек доверил бы кузену свою жизнь. Он без колебаний вовлек бы его и в это приключение, достаточно опасное, потому что был совершенно уверен, что Ги в состоянии за себя постоять. Но казалось, необъятная пустыня Гоби поглотила его душу.