Кэтрин Сатклифф - Симфония любви

Опустившись опять на могилу Пола, Мария отвернулась. Тепло руки Джона все еще жгло её грудь, хотя от холода и охватившего ее чувства одиночества по спине побежали мурашки.

– Нет, я никогда не выйду за тебя, – устало произнесла Мария, и слезы потекли по ее щекам. – Возможно, мой отец прав. Я дитя порока, и поэтому мне суждена жизнь распутницы. Нет, я никогда не буду тебе хорошей женой, Джон Рис… Да и ты не сможешь быть мне подходящим мужем.

Замок Торн Роуз.

Хоуворт, Йоркшир, Англия, 1805 г.

Мария старалась не думать о странных взглядах, которые бросали на нее жители Хоуворта, когда она говорила, что будет работать в Торн Роуз, присматривая за юным внуком герцогини Салтердон. Нет, выражение изумления и сочувствия не более чем плод ее воображения, которое всю жизнь приносило ей массу неприятностей. Разве не говорил ей отец, что созданные ее фантазией миры – это козни сатаны? И что когда-нибудь она навсегда погрузится в дьявольскую пучину иллюзий.

Вздор! Единственной дьявольской пучиной, далекой от реальности, был дом ее отца и его яростные воскресные проповеди.

Дорога из Хоуворта вела в долину, на дне которой раскинулось потрясающее, внушающее благоговейный трепет здание, ярко сверкавшее под хмурым зимним небом. Постройка представляла собой смесь архитектурных стилей: беспорядочные крутые скаты крыш и множество боковых башенок, чьи острые шпили выделялись на фоне горизонта. Высунувшись в окно и не обращая внимания на холод, Мария, не веря своим глазам, рассматривала внушительный замок, который очень скоро она сможет назвать домом.

Что она ожидала увидеть? Возможно, какое-нибудь древнее мрачное поместье с суровыми безжизненными окнами. Но только не это… великолепие, не этот… дворец, раскинувшийся среди заслонявших горизонт серых холмов. Теперь Мария понимала, почему глаза герцогини сияли, когда она говорила о замке Торн Роуз. Повсюду, насколько хватало глаз, простирались искусственные озера, мостики и парки в стиле эпохи Ренессанса. Там были высокие изящные шпили и массивные стены из цветного стекла, которые под лучами солнца сверкали синевой и золотом. Отец, естественно, осудил бы все это, заявив, что подобное великолепие только разжигает аппетит богачей, которые, несомненно, достойны адских мук за свою праздную и роскошную жизнь.

О да! Теперь Мария понимала светившуюся в глазах герцогини гордость. Чего она не могла понять, так это почему этот твердый взгляд становился таким мрачным, когда она упоминала о своей семье – о мальчике, который жил здесь один, если не считать множества заполнивших дом слуг. Парень, который, по утверждению герцогини, временами мог быть несносен: упрям, зол, враждебен. Очевидно, ему не хватало заботы, нежности, понимания. Справится ли Мария?

Конечно, справлюсь, убеждала она себя, мучимая сомнениями. Она скорее согласится танцевать с самим дьяволом, чем вернется в отцовский дом! Она ляжет в постель к дьяволу, если это принесет достаточно денег, чтобы вырвать мать из рук викария, пока еще не поздно.

Кучер оставил Марию и ее единственный чемоданчик на ступеньках замка, коснулся пальцем полей шляпы, пробормотал что-то о сумасшедшем и о том, что много таких приходит и уходит, а затем тронулся в обратный путь.

– О чем это вы?! – воскликнула она, но он уже щелкнул кнутом по паре массивных лошадиных крупов, и экипаж загромыхал по ухабистой дороге. На мгновение ей захотелось броситься вслед за ним, но она сдержалась, расправила плечи и произнесла вслух:

– Ты уже приехала, милая, и обратного пути нет.

Она взглянула на древние, внушительные стены, по-посшие коричневым плющом. Темные окна становились еще темнее, по мере того как солнце скрывалось за малиновым горизонтом.

Собравшись с духом, она поднялась по ступенькам из неотесанного камня, таким разбитым, что в трещинах сверкала паутина. Несколько долгих секунд она смотрела на пару позеленевших от старости дверных молотков в форме львиных голов, а затем сильно ударила в дверь кулаком.

Ничего.

Ударив еще раз посильнее, она взглянула на темные окна с вертикальными каменными перегородками, и в ее мозгу пронеслись воспоминания об историях, которыми когда-то пугал ее Пол. Она сидела в кровати, дрожа от страха и закрыв глаза подушкой, чтобы заглушить рассказы брата о духах и обезглавленных рыцарях, бродящих по коридорам замка в поисках хорошеньких девушек. Не обнаружив в окнах ничего обнадеживающего, она повернулась и, нахмурившись, стала смотреть на исчезающий среди аллеи голых деревьев экипаж.

– Кто там? – послышался из-за двери недовольный голос.

Почувствовав облегчение, Мария рассмеялась своей нервозности.

– Это я! Наконец-то…

– Что значит «я», черт возьми? Кто такой «я»? Я не собираюсь открывать эту проклятую дверь человеку по имени «я».

– Мария Эштон.

– Не знаю никакой Марии Эштон, не жду никакой Марии Эштон…

– Меня послала ее светлость, герцогиня…

– Мне не нужно, черт возьми, объяснять, кто такая ее светлость. Что, я похожа на слабоумную, что ли?

– Откуда мне знать, – ответила Мария, как можно спокойнее, чувствуя, как у нее немеют пальцы рук и ног. – Если бы вы открыли дверь…

– Я никому не открою, пока не получу указаний от экономки.

– Тогда позвольте мне поговорить с ней…

– Ее нет!

Уронив чемодан на ступеньки, Мария уперлась взглядом в тусклый дверной молоток. Она изо всех сил старалась справиться с отчаянием и растущей тревогой. Затем она вспомнила: письмо! Схватив свою сумочку, она вытащила оттуда бумагу.

– А распоряжение, написанное самой герцогиней, подойдет? – крикнула она, самодовольно улыбаясь дверному молотку и размахивая письмом перед зеленой мордой льва.

Молчание… Затем дверь, заскрипев, приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся тонкий нос. Пара близко посаженных глаз уставилась на Марию. Они округлились, разглядывая девушку.

Широко улыбаясь, Мария развернула бумагу перед бдительным стражем.

– Может, вот это заставит вас изменить свое мнение?

– Интересно, на кого, черт побери, я похожа? На проклятого судью? Что я могу увидеть в этом чертовом клочке бумаги?

На мгновение, пораженная открытием, что прислуга не умеет читать, она растерялась, но затем взяла себя в руки и, придвинувшись нос к носу к стражу, добавила:

– Ладно, вы правы, но вдруг я говорю правду? Как, по вашему мнению, отреагирует герцогиня, когда узнает, что ее письменные указания не выполнены?

– Проклятье, – пробормотал голос, и дверь захлопнулась, заставив Марию отпрянуть.

Но через секунду дверь распахнулась, и перед взором Марии предстала тощая фигура горничной с криво завязанным вокруг талии фартуком и выбивающимися из-под мятого чепца волосами.