София Устинова - Сердце Аспида: Жена поневоле

Его стыдилась сильно. И всё думала, как мой муж к этому уродству отнесётся, не станет ли меня чураться? И сколько бы раньше ни спрашивала, откуда он, мне никто о том, не говорил.

Так вот значит, откуда он.

Вот, стало быть, кто его оставил…

– Сердце? – предположила несмело.

– Лишь догадываться о том можно, – пожевал губы князь. – Но издревле ходили легенды, что у Аспидов два сердца. Потому и живут они дольше. Потому и сильны многократно.

– И я, – запнулась на мысли, – думаешь, я его силу имею?.. – глупой показалась сама себе, но не спросить не могла. Отец на меня мрачно смотрел, брови хмурил, так губы плотно поджимал, что скулы вверх-вниз ходили. – Пустое это, батюшка, – не выдержала молчания, – я не умею перекидываться змеем. Огнём не палю… и зла на людей не держу. Мне любо наше княжество. Я бы и жизни другой не хотела…

– Так-то оно так, но ты всё равно другая, Воль. С тех пор, как вернул нам тебя Аспид, ты стала крепче. Никогда более не хворала, даже царапины заживали быстрее, чем у кого бы то ни было… В ловкости ни одна девица тебе не ровня. Глаз зоркий, лучник любой обзавидуется. Уж не знаю, что тогда Дамир сделал с тобой, но ты жива и здорова!..

– Так значит, не вы, а я ему жизнь должна, – покивала мыслям неутешительным, всё больше загоняя себя в пучину неотвратимости.

– Это тайна, Вольха, никто не должен о том знать, и ежели мы все кровью клялись и обеты давали, твоё слово у алтаря будет дано. Но я пообещал Дамиру, что ежели расскажу тебе всё до свадьбы, ты не сболтнёшь никому. Ибо тайна не только твоя, но и его… И ежели прознают, что тебя спас Аспид, некоторые отвернутся, проклятие повесив. А другие охоту на вас откроют, дабы завладеть той силой, что есть в нём и сокрыта в тебе его стараниями. От твоего молчания зависят наши жизни! Дамир знает, что мне верить можно, того и от тебя ждёт.

– Никому, – заверила тихо.

– А теперь ступай, Воль. Подумай в тишине обо всём. Через два дня свадьба ваша состоится, следом ритуал Аспида, а потом в путь-дорогу с обозом до земель Дамира. Приданое уже собирать начали…

В комнату шла в глубоких раздумьях. Значит, не изменить того, что приготовила мне судьбинушка. Стало быть, не увильнуть мне от Аспида окаянного.

Весь день сама не своя хаживала, ночь себя настраивала, что от повинности не уйти. Это простолюдинка могла в бега податься, а я княжна, и ежели слабости поддамся, родителей и княжество под удар подставлю.

Потому обречённо собирала вещи, богам молясь и своего любимого избегая.

Вольха

В белоснежном платье дивной красоты, кружевом украшенном, жемчугом обшитом, в злате и каменьях разноцветных, ряженая по обычаю древнему, княжескому, неуютно себя чуствовала… тяжко и удушливо. И сердечко шало билось, волновалась я сильно, потому в тумане обряд проходил, благо фата скрывала моё смятение и бледность.

«Ох и богатый выкуп за неё дал Аспид, – шептались гости. – Не поскупился змий… Да вроде никогда деньгами не обижал… Всегда по чести расплачивался». Не ведала я, о чём речь, потому что не о том думала, а как рядом Аспид оказался, вообще едва в сознании была, дышала урывками.

Высокий, статный, одет по-людски и богато, да только ликом мрачен и угрюм. Брови хмурил, губы поджимал, ни с кем не говорил, ни разу не улыбнулся, дабы смягчить свой образ «счастливого» жениха.

На силу удержалась, чтобы от него не шарахнуться, когда у алтаря он мне руку протянул. Дрогнула, но свою ладошку в его крупную и горячую вложила.

Краем уха слушала напутствия и наставления, а потом и мы друг другу клятву верности принесли. Руки наши красной лентой обвязали, закрепляя брак. И только услыхала, что теперь мы перед богами муж и жена, вновь всплакнула над судьбинушкой своей горемычной.

Всхлипнула судорожно… чуть не сгорев от стыда за позорное своё поведение. За слабость, кою выказывала при других.

Даже не думала оборачиваться, но меня, грубовато придержав за плечи, к себе крутанул Аспид.

Затаилась в ужасе неотвратимом, а муж с лица фату откинул…

Так и стояли, смотря друг на друга.

Он дико, до дрожи меня пугал…

Аспид – мой кошмар наяву.

Мрачный лик, суровое лицо, тяжелый взгляд.

Красив ли он?

Скорее нет, чем да, но вернее непривычная у него внешность, не славянская уж точно… И глаза эти с необычным разрезом… змеиные… не бывало у людей таких.

Таращилась на него снизу-вверх и ждала мерзкого поцелуя от Змия.

А он склонялся к моим губам, тянулся, обжигая дыханием. Меня от волнения повело сильнее. Я бы упала в тот момент, когда он губы мои накрыл своими, если бы Дамир… не придержал… одной рукой за талию, другой спину. Нежно, но уверенно – не нарушая границу приличия.

Но всё равно мне удушливо жарко стало. Необычайно хмельно. И воздуха захотелось свежего полной грудью втянуть… Спасения глоток…

Поцелуй коротким был. Аспид разорвав объятия, отступил, выказывая спокойствие и безмятежность, и я взяла себя в руки.

Ежели он сейчас такой, так может не будет и в совместной жизни лезть без надобности? Такая мысль душу обласкала. И я чуть приободрилась.

От гостей дом ломился, от яств – столы. Пир начался, шум, веселье… а мне кусок так и не лез в горло. Про себя молилась, чтобы быстрее это всё закончилось.

Дамир, как оказалось, тоже. Ненадолго его хватило.

– Раз принято у вас свадьбы по три дня тянуть, есть у вас ещё два, чтобы Вольху мне отдать по моему обычаю, – встал из-за стола и, больше ни разу не оглянувшись, покинул внезапно утонувшую в тишине княжью залу.

– И я к себе, – шикнула матушке, вцепившись в её запястье.

– Ох, не дури, Воль. Собирайся в дорогу, дабы не опоздать ко сроку. Но окна затвори, никому не открывай, окромя меня и батюшки, – напутствовала княгиня тихо-тихо, дабы другие не слыхали, и явно желая уберечь меня от проступка бесстыдного.

– Неужто ты обо мне такого…

– Не о тебе, а о том, кому свадьба как серпом по горлу, – парировала мягче матушка, и я покосилась на Светозара. Всегда светлый и улыбчивый ликом, сейчас княжич темнее тучи непогожей был. Сидел на краю стола по сторону от отца, не ел… зато на хмель налегал.

– Не посрамлю, – отозвалась, чуть голос подав.

Княгиня едва заметным жестом Варварушку и Микулу подозвала. Они меня сопроводили до покоев, где я выдохнула свободней.

Содрала фату с себя махом:

– Будь проклят, Аспид окаянный! Но раз должна я тебе, отбуду срок и поминай как звали!

Права была матушка, и в окошко камушки кидал, и в дверь стучался, но я не подпустила Светозара к себе:

– Не трави душу, – отрезала зло, к двери лбом прижавшись. – Уходи, не позорь меня, только этого мне еще не хватало: на свою голову молву людскую о неверности схлопотать. И не дай бог, то до супруга долетит…