Кристина Скай - Рубин

Лагерь медленно затихал перед сном. Носильщики рассказывали свои истории, сидя на корточках в дальнем углу поляны, а Пэйджен и Нигал сидели за столом, сосредоточенно рассматривая карту, развернутую перед ними.

– Ты говоришь, это займет четыре дня? – Прищурив глаза, Пэйджен изучал лежащий на столе пергамент.

– Четыре, если не произойдет ничего непредвиденного, mahattaya. Возможно, пять. – Нигал беспокойно взглянул в глаза Пэйджена. – Вы думаете, что ведда набрели на наш лагерь просто в поисках дичи?

– Я думаю так, Нигал. Я надеюсь, что так. К сожалению, мы сможем убедиться в этом, только когда доберемся до места.

Управляющий нахмурился:

– Следующий этап пути будет проходить через низину. Тигр, конечно, знает, что это прекрасное место для засады. Но если мы выберем восточное направление и обойдем ее вокруг, мы потеряем три дня. Что будем делать?

Лицо Пэйджена потемнело.

– Мы пойдем так, как планировали, Нигал. Я осмотрю тропу впереди сегодня вечером и раздам еще несколько винтовок передним носильщикам. Мы не можем тратить еще три дня на дорогу.

Старый управляющий нехотя кивнул:

– Как вы прикажете, Тигр.

После того как Нигал ушел, Пэйджен еще долго сидел изучая карту, пытаясь предугадать опасности, поджидающие его в пути. Тысячи поворотов. Тысячи долин. Каждая могла скрывать целую армию бандитов. Нет, не бандитов, думал он мрачно. С этими они бы справились. А вот наемники Ракели могли доставить массу неприятностей.

Скатав драгоценную карту, Пэйджен поглядел на свою палатку, где тонкая тень двигалась взад и вперед по холщовой стене. Она расчесывала свои длинные великолепные волосы. Кровь Пэйджена взбунтовалась, как только он увидел, как она поднимает и опускает руки медленными плавными движениями. Он почти видел шелковый блеск текучих прядей, подобных расплавленному золоту в свете фонаря. Ее стройные плечи блестели, как будто были облиты жидким стеклом. Ее грудь выделялась пышной полнотой, и соски ясно виднелись на матовых полушариях.

Мгновенно его охватил знакомый раскаленный жар. Пэйджен застыл в ожесточенной борьбе с самим собой, с, соблазном ворваться в палатку и подмять ее под себя, пробуя ее на вкус, обладая ею, пока оба они не лишатся сил и слов.

Это было самое трудное сражение, которое ему когда-либо приходилось выдерживать, но он выиграл его. Через минуту, выругавшись, он схватил винтовку и устремился в джунгли. Там по крайней мере его враги были безликими и, уж конечно, не так соблазнительны.

Расчесав наконец волосы, Баррет отложила щетку и свернулась на кровати, стараясь не смотреть на пустую постель напротив. Краска стыда залила ее матовые щеки, как только она вспомнила о том, что он делал с ней на берегу, о страсти, охватившей все ее тело.

«Держи себя в руках, идиотка! Не стоит думать об этом мужчине. Ведь сейчас он, вероятно, сидит и напивается этой омерзительной пальмовой водкой с кем-нибудь из слуг, собираясь зайти в палатку Миты».

При мысли о такой возможности крошечная заноза ревности уколола сердце Баррет. Ее вовсе не касается, где Пэйджен проводит свои ночи. Она должна только радоваться, что не с ней. Но, погружаясь в сон, она не могла найти в этой мысли ничего приятного.

Ночь опустилась на джунгли.

Тонкие щупальца памяти протянулись через спящее сознание Баррет призраками забытых запахов и звуков.

Как отдаленный напев, раздающийся все ближе, как набирающий скорость поезд, отдельные фрагменты воспоминаний приобретали ясность и силу. Она подняла руки, пытаясь защититься от угрожавших ей воспоминаний. Но они обступили ее, придвинулись ближе, и вместе с воспоминаниями вернулся всепоглощающий ужас.

Заломив руки, с трудом удерживая в груди неровно бьющееся сердце, она вскочила с кровати, сопротивляясь страхам ночи. Но больше всего она боролась с ужасом, скрытым в глубине ее собственного сознания.

– Нет! Хватит!

Отчаянная мольба из темной палатки долетела до края джунглей. В тишине ночи она пронеслась по тропе вплоть до колодца. Даже через пронзительное пение цикад Пэйджен услышал ее, и этот звук ножом вонзился в его сердце.

Он устремился в темноту, прежде чем успел о чем-то подумать, прежде чем раздался ее второй крик. Бамбук хлестал по лицу, колючки царапали в кровь руки, но он не останавливался.

Сжав челюсти, он резко откинул холщовую створку палатки и шагнул в жаркую темноту, держа перед собой винтовку.

– Циннамон?

Никакого ответа. Никакого шороха. Пэйджен изо всех сил пытался рассмотреть хоть что-нибудь.

– Баррет, что случилось?

Наконец он услышал сдавленный плач и слабый шелест ткани. Слабый пряный аромат каких-то трав из джунглей чувствовался в воздухе. И еще острый, сладкий запах женщины. Он вздрогнул, оттого что его возбужденный орган снова начал пульсировать от желания. Проклятие, он даже еще не видел ее!

– Скажи мне, что произошло? Что случилось?

Как только его глаза постепенно стали привыкать к темноте палатки, Пэйджен разглядел неясную фигуру и бледные руки, отгонявшие призраков. Внезапно женщина приподнялась на кровати, замахала судорожно сжатыми кулаками.

– Вы никогда не получите их, слышите? Это мои тайны!

Пэйджен пересек пятифутовую палатку в два скачка, положил винтовку на пол и поймал ее тонкие запястья в кольцо своих сильных рук.

– Перестань драться, Баррет, это только сон. Здесь никого нет, кроме нас.

Как только он схватил ее за руки, Пэйджен облегченно вздохнул. Это снова был просто кошмар. Только сон. Но женщина в его руках не знала этого. Она была далека от него, слишком далека, чтобы успокоиться.

– Н-нет. Слишком мало времени. Я должна добраться... Боже, не дай им обнаружить меня!

Широко раскрыв невидящие глаза, она боролась с Пэйдженом. Он напрягся, понимая, что она вновь переживает ужасные события в прошлом.

– Тише, Циннамон.

Он быстро наклонил голову, укорачиваясь от энергичного взмаха руки, чуть не задевшей его щеку, на которой уже были отметки ее ноготков.

– Хватит, ради Бога! – взревел он.

Каждое ее прикосновение все больше распаляло страсть Пэйджена. Он до боли сжал зубы.

Ну что ж, если до нее ничего не доходит, то, возможно, это средство поможет. Он подмял ее под себя, словно она была всего лишь куклой. Пэйджен держал ее в своих объятиях, прижимая ее ноги к кровати своим мускулистым бедром. И как только она почувствовала его тепло, его вес, ее глаза стали более осмысленными, более спокойными. Хриплые незнакомые слова пробились в ее затуманенный мозг, это были чужие, иностранные слова, поток гортанных звуков. Но сила, удерживающая ее, была реальностью.

– Я хочу тебя, Angrezi, – шептал Пэйджен в дюйме от ее губ. – И клянусь, я завладею тобой. Я не фантом, не какое-нибудь тусклое воспоминание!