Барбара Смит - Ее тайная связь

Лондон, 1822 год

Он преподаст ей урок, который она никогда не забудет.

Стоя в темноте под платаном, он внимательно разглядывал ее дом. На бордель не похож, расположен на тихой улочке, построен из того же светлого камня, что и соседние дома. Дождь хлестал в высокие окна, струился по колоннам портика. Три гранитные ступени вели к скромной белой двери, на которой поблескивал медный молоток. Время от времени на кружевные шторы падала тень.

По словам его шпиона, проститутки сейчас должны сидеть за ужином. Шторы наверху плотно задернуты, только из единственного окна просачивался свет.

Ее комната.

Ему не нужны свидетели их встречи, он подождет в будуаре и воспользуется элементом неожиданности…

Он круто развернулся и пересек мокрую брусчатку. Сзади прогрохотала карета, звякнула сбруя, громыхнули колеса. Он быстро отвернулся и нырнул в конюшню за шеренгой домов.

Теми делали узкий проход еще мрачнее, в сыром воздухе пахло мусором и навозом, из стойла доносилось постукивание копыт. Он отсчитал три дома и направился к простой деревянной двери, предназначенной для слуг.

Ручка легко повернулась. Он вошел, постоял, ориентируясь, в темном коридоре. Легкий мускусный запах напоминал о запретных развлечениях. Слышался звон посуды, хнычущие жалобы какой-то женщины, пронзительный хохот другой; из кухни в подвальном этаже доносился удушающий смрад. За дверью справа оказалась лестница, и он начал подниматься по крутым темным ступеням.

Стены коридора на втором этаже украшали бесстыдные картинки. Золотистая дорожка света поманила его к открытой двери.

Значит, она уже вернулась с ужина и надо застать ее врасплох, чтобы навсегда положить конец ее планам.

Он замер на пороге.

Его «дичь» сидела за туалетным столиком на стуле с золотой бахромой. Шипение угля, видимо, заглушило его шаги, потому что женщина не замечала его присутствия. Или слишком увлеклась, расчесывая волосы.

Она выглядела юной, не старше восемнадцати лет, но возраст не имел значения. По развращенности она была достаточно зрелой и умела властвовать над мужчинами.

А теперь Изабелла Дарлинг, наконец, встретит достойного противника.

Она любовалась собой в овальном зеркале, поворачивая голову то так, то этак, прикрывая глаза, словно пораженная собственной красотой. В густых, ниже пояса каштановых волосах сверкали огненно-рыжие пряди. От каждого прикосновения гребня они взлетали, открывая соблазнительный изгиб ее тела, скрытого шелком цвета меди.

В нем тут же пробудилось желание. Невольная страсть приказывала оставить задуманное и воспользоваться ее услугами.

Черт бы ее побрал!

Он сжал кулаки и шагнул в будуар, неслышно ступая по красному ворсистому ковру. За открытой дверью у противоположной стены виднелась большая кровать с балдахином на четырех опорах, зеркальной спинкой и кричащими золотыми шторами. Та самая кровать, где она обслуживала клиентов.

Он остановился прямо за ней. Руки в черных лайковых перчатках легли ей на плечи, слегка сжав нежное тело. Ее кожа была теплой, шелковистой, безукоризненной.

Гребень застыл в воздухе, удивленный взгляд встретился в зеркале с его взглядом. На него смотрели огромные, обрамленные густыми ресницами, темно-карие глаза.

Она судорожно вздохнула, грудь поднялась, и он, невольно залюбовавшись, придвинулся ближе. Пусть ему уготовано место в аду, но он хотел ее…

Женщина вскрикнула и резко повернулась на стуле. Гребень ударил ему в ребра, толчок чувствительно отдался в груди. Ее лицо исказила ярость. Новый взмах руки, и гребень вновь поднялся для удара, но он перехватил запястье.

– Не стоит, мисс Дарлинг.

– Кто вы? Кто вас сюда пустил?

– Я сам пришел.

Она извивалась, пытаясь вырваться.

– Уходите, или я закричу!

– Давайте! Только имейте в виду, что женщины далеко и нас никто не услышит.

Она испугалась. Это было заметно по тому, как задрожали ее губы и затрепетали крылья изящного носа. Она в его власти, один резкий поворот руки – и он мог сломать ей запястье, наказать за содеянное. Это он и намеревался сделать.

Он взял у нее гребень, положил на туалетный столик и прошептал на ухо:

– Разве так встречают гостей? От подобного обращения пострадает дело.

Изабелла Дарлинг отстранилась и исподлобья покосилась на него.

– Я вас не знаю, и сюда не звала. Дом закрыт.

– Только не для герцога Линвуда.

– Герцога… – Она оглядела его с головы до ног: белый шарф, длинный плащ с капюшоном, рыжевато-коричневые бриджи, высокие сапоги. Изабелла тряхнула головой, отчего волосы снова взметнулись, и герцог Линвуд чуть не потерял свою железную выдержку. – Вы слишком молоды, чтобы быть его светлостью. И слишком… слишком…

– Воспитан, – насмешливо произнес молодой человек. Откуда ей знать, что они с отцом, совсем не похожи?

Изабелла, не отрываясь, смотрела на него и, наконец, медленно произнесла:

– Вы сын герцога Джастин Калвер, граф Керн.

Тот отступил и шутовским поклоном подтвердил ее предположение.

– Оказывается, вы все уже выяснили.

Изабелла посмотрела в зеркало и ловко собрала волосы в пучок, закрепив их черепаховыми заколками. Женственность движения чуть не свела графа с ума, и чувство долга с трудом побороло настойчивое желание прижаться губами к ее мягкой коже.

– Уходите, – произнесла она. – Я имею дело с Линвудом.

– Вы имеете дело со мной. Отец нездоров, я принимаю его дела.

– Это деликатный вопрос. – Изабелла положила ладони на туалетный столик. – Я хотела бы повременить, пока не сумею поговорить с герцогом.

– Нет. Мы все уладим теперь.

– Ничего подобного. Я настаиваю…

– Настаивайте сколько угодно, мисс Дарлинг. От этого не будет ни малейшего проку. – Он говорил непререкаемым тоном. – Я читал фальшивые воспоминания, о которых идет речь. По крайней мере, присланную вами часть.

Изабелла с холодной решимостью выдержала его взгляд.

– Вы всегда читаете письма, на которых написано «лично»? Не очень благородно. – Она отвернулась и снова занялась волосами. – А теперь уходите.

Грудь Калвера вздымалась от закипающей ярости. Она больше никогда не увидит его отца. Никто не увидит, за исключением членов семьи.

– Запомните хорошенько. Вы имеете дело со мной, и только со мной. Готов поспорить, вы на это не рассчитывали, когда строили гнусные планы.

Несколько секунд Изабелла смотрела на его отражение в зеркале, ее словно окружала аура оскорбленной чистоты, затем непристойная улыбка исказила лицо и развеяла впечатление невинности.

Она грациозно встала и двинулась от пего прочь, с утонченной чувственностью покачивая бедрами. Против ожидания пеньюар не выставлял напоказ стройную фигуру, тем не менее, она была воплощением мужских мечтаний.